Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не девчонка с бедных улиц, не танцовщица храмовая, что умирают по десять в год во время танца от темного пламени, пусть даже дочь сильного Рода, но не та, которая считает себя центром и мерилом всего — а женщина красивая, умная, молчаливая и преданная до безумия. Пусть даже слабого рода… неважно, не обязательно принимать ее детей как своих. Но Ийа еще совсем молод… конечно, такая найдется.
Служанка со свежим шрамом на щеке принесла питье, стараясь держаться как можно незаметней. Ийа случайно встретился с ней взглядом: не встречал ее раньше. Та втянула голову в плечи, растворилась в сумерках.
— Сегодня вы слишком многое натворили, — без обиняков сказал Маата, так, как мог бы распекать сопливого мальчишку. Краска выступила на лице юноши, он едва не вскочил — но собственный гнев был сладостным питьем; погас, стоило Ийа сделать глоток.
— Къятте полезно напоминать, что есть и другие, помимо его Рода.
— Дети из-за глиняных болванчиков так дерутся! — презрительно проговорил Хатлахена.
Ийа в ответ улыбнулся, и улыбка его была нежной. С такой улыбкой он едва ли не больше всех южан напоминал принявшую человечий облик тахилику. Но Хатлахена лишь отмахнулся. Он держал змей в собственном доме.
— Мальчишка, их младший, еще жив, — обратился он к брату. — Его череп должен был лопнуть, сердце стать углем — но он жив и смеется у себя в саду.
— Боишься, что скоро рухнет второе крыло? — насмешливо протянул юноша.
— Сколопендру лучше убить маленькой, не ждать, пока вырастет и укусит. Я всегда это говорил. Но после сегодняшнего кто-то еще сомневается? Нет смысла дальше ждать.
— Ах, — выдохнула Тайиаль изумленно, и это было все, что она сказала. Придерживала полотно широкой юбки и молчала. Маата же молча кивнул.
— Я по-прежнему против, — сказал юноша, — Он, конечно, существо несносное, но совсем ребенок. А вот его старшего… — он не договорил, но глаза прищурились нехорошо.
— Пока ты будешь считать его малышом, он вырастет.
— Может, и нет. Вспомни, ему было плохо после Дома Звезд, мало ли что смеется сейчас. На сей раз повезло. В другой раз — вряд ли. Лучше пусть он убьет себя сам… Если Къятты не станет, это скоро случится. Дед попросту не уследит за этим зверенышем.
На лице Хатлахены появилось неудовольствие.
— Тебе не идет жалость.
— Я и не жалею, — Ийа пожал плечами, — Но все должно быть разумно. Ты же узнавал, что думают другие. Убийства ребенка никто не одобрит. Особенно такого… ценного.
— Боишься? — массивное тело качнулось вперед, словно камень к обрыву.
— Я ничего не боюсь, — произнес это настолько презрительно, что Хатлахена опешил.
— Тогда, Бездна в тебе, что ты изображаешь из себя девицу-недотрогу?
Тайиаль фыркнула в кулачок, так сравнение позабавило.
— Недотроги часто имеют в итоге больше, дорогой дядя, — засмеялся юноша, ничуть не обиженный. — Ты не хочешь прежде посоветоваться с Главой Рода? Он так и не сказал тебе да или нет.
— Нет. Араханна пусть остается в стороне — ему хватает забот. К тому же он уже стар… Сейчас прекрасный момент, после такого выплеска Силы мальчишка какое-то время будет не в лучшей форме. Так что подумаем, как вернее посбивать золотую чеканку с великолепия рода Тайау.
— Какое там великолепие, — обронил Ийа в сторону. — Если бы не Ахатта с внуками, остальные их ветви так себе, ничего особенного…
— Ты уверен, что другие Рода нас поддержат? — усомнился Маата.
— Я говорил со многими. Тарра, конечно, безнадежен, но Кети, или Халлики с сестрой…
— Но все же опасно, — тихо произнесла Тайиаль. — Они могут и передумать…
— Я же не безумец, делать всё в открытую! Ни в чем нельзя будет нас обвинить. А после… Могут пошуметь для порядка, а на деле будут лишь благодарны, — Ийа поймал брошенный на себя косой взгляд. — Да и вряд ли что-то придумают. Разве что вызвать Къятту на поединок, — мужчины расхохотались, и Тайиаль с ними.
Раздался звон колокольчиков, и на террасу вбежало существо в огромном венке из ярко-рыжих цветов и сине-золотой накидке Тайиаль, и запищало:
— Я лесной дух!
— Алья, Алья! — женщина вскочила с места, укоризненно глядя на дочь. — Беги, играй в другом месте. Или… — она виновато оглянулась на Хатлахену, взглядом испрашивая позволения идти.
— Оставь! — Ийа потянулся к девочке, подхватил ее на руки, подбросил в воздух. Его привязанность к малышке пяти весен от роду была известна. Пожалуй, он любил ее больше, чем родной отец, у которого было трое других детей.
Алья радостно завизжала, оказавшись в воздухе, и завопила:
— Я птица, я птица!
Замахала руками:
— Я плыву по воздуху!
На Хатлахену снизошло вдохновение:
— Лодка. Мальчишка любит плавать в той глухой заводи. Если сумеем возмутить воду… Там нет людей, а мальчишка неосторожен и самоуверен, мало кто заподозрит…
— Прямо на их земле? — спросил Ийа, опуская девочку наземь.
— Пошлем туда верного человека, умеющего скрываться, — сказал Хатлахена.
— Дядя! — Ийа встал в раздражении, отстранил Алью. — Да оставь ты ребенка в покое! Как ты не понимаешь — он еще мал, его можно повести туда, куда нужно. Ты знаешь, как может быть полезен Югу…
— Скорее, вреден. Даже если забыть, что слушает он мало кого, появление отмеченных Пламенем никогда не приводило к добру. Кончалось одинаково — осознав свою силу, они становились неуправляемыми, — сказал Маата.
— Пугаться следов энихи… — пробормотал Ийа, одним длинным движением садясь на место и устраиваясь поудобней. — Я не хочу этого, — негромко проговорил затем. — Ребенок должен остаться жить.
— Твое мнение ничего не меняет, — раздраженно сказал Хатлахена, потирая кончики пальцев. — Нас больше. Твои братья дадут согласие. И Араханна согласился бы, окажись он здесь.
— Хорошо. Остается принять.
Дядя отвернулся от племянника — знал, что Ийа не пойдет против общего решения. Может, попытается спасти это малолетнее наказание? Пусть. Къятта Тайау скорее сам утопит братишку,
