Ножи. Солдатик (сборник) - Найля Копейкина

– Масик! – нежно произнесла Вера. – Ты чудо! Ты такой романтик!

Возбуждённость Максима Вера отнесла на свой счёт. Поцеловались. Вера глянула на часы.

– Я побегу! Мне пора!

– Ну, пожалуйста, не убегай! – Матвей пытался остановить девушку. Но Вера была неуклонна. Чмокнула его в щёку, схватила на ходу сумочку, и, суя Матвею ключи от библиотеки, парировала: Матик, меня ждут. Запри всё тут, ладно. Ключи сдай или оставь у себя до завтра.

«Да уж не ждут», – ликовал Матвей. Запирая библиотеку, он мысленно пробежался по своему уже исполненному плану. Всё удалось. Даже вот оно алиби – ключи от библиотеки. Пойду, сдам их Зуйко. Он тоже подтвердит, что я был в библиотеке. С этой мыслью Матвей бодро направился к дежурке.

Вечерний отдых Матвей спланировал так, чтобы была возможность прослушать местные новости. Узнаю, кого грохнул, – решил он. – Точно уж это был не простой чел, а шишка какая-то. Лишилась Вера ухажёрчика! Но, новость, услышанная Матвеем, шокировала его. Не ухажёрчика, а отца-кормильца лишилась Вера. Голос диктора буднично вещал о зверском нападении на известного предпринимателя Бумежского Степана Львовича. Во весь экран телевизора был выставлен портрет убитого, точно такой Матвей видел в рамке, стоящей на полке в библиотеке в доме Бумежских. Мысли роем завертелись в сознании Матвея:

«Я грохнул папашу! Я же видел этот портрет в библиотеке, хотел спросить Веру, кто это, но она верещала всё как сорока, так и не спросил. Так у неё была встреча с папашей! Зачем? Что, дома не могли что ли встретиться. Боже! Боже! Как же быть! Зачем? Он же мне нужен! Что Верка без него? Курица тупая! Не могла сказать, что встречается с папашей. Боже, ну зачем мне теперь эта Верка! Как бы это всё исправить? Боже! Да если ещё узнают, что это я убил. Этот Славка всё специально подстроил. Что, что делать?»

Мысли сдавили голову и каким-то плоским свинцовым блином ударили в лицо. Неожиданно для себя Матвей издал звук схожий с рычанием и в то же время со стоном, вскочил с грохотом роняя стул из-под себя, и зачем-то рванулся к выходу, как если бы там, за дверью комнаты для отдыха была другая реальность. Почувствовав на себе взгляды присутствующих, остановился, обвёл всех налитыми кровью глазами. Смотрели на него по-разному: двое смотрели сочувственно, один с непониманием, двое заинтересованно, но взгляд Славика выражал испуг, понимание и насмешку. Всё как-то одновременно в одном взгляде. Да, именно так: испуг, понимание и какая-то издёвка. Встреча взглядов была секундной, а может, более краткой, но Славик, ещё мгновение назад сомневающийся в том, кто убийца Бумежского, теперь точно знал его и понимал свою роль в этом убийстве, а потому как только за Матвеем захлопнулась дверь он с театральной сочувственностью громко, так, чтоб слова его звучали громче слов диктора, вещавшего уже о погоде на завтра, сказал:

– Да, парня понять можно, лишился возможности стать зятем самого Бумежского! А ведь перед ним раскрывались такие перспективы! Да и Веру Степановну ему жалко, всё же он её так любит! Наверняка это какие-нибудь бандитские разборки. Ведь где деньги, там всегда нечисто…

Следственные органы тоже решили, что Бумежского убили по заказу какие-нибудь конкуренты. Конечно, в воинской части тоже побывали, порасспрашивали командный состав, но рядовых не трогали.

Три года спустя за вечерним чаепитием на веранде после слов Зинаиды Васильевны, немного заискивающей перед зятем, о том, что хорошо как Матвей Егорович владеть языками, Вера, окуная булочку в сливки, сказала:

– Если бы папу тогда не грохнули, я бы сейчас училась на третьем курсе. Слушала бы лекции, просвещалась…

«Да уж, просветишь тебя», – зло подумал Матвей о жене, но вслух с добрым выражением на лице сказал ей:

– Давай-ка, Верунчик, мы купим тебе диплом. Ну что, в самом деле, в том криминального? Сейчас многие так поступают, почему же нам не воспользоваться этим. Кем ты хотела стать? Литературоведом? Вот и будь! Книг ты начиталась много, а диплом он никогда не помешает.

При этом Матвей знал, что книг Вера вовсе и не читывала, и с интересом наблюдал, как при этих словах Зинаида Васильевна как-то неловко опустила чашку на блюдце, ёрзнула на стуле, а Вера даже бровью не повела, как жевала свою булочку, так и продолжала смачно жевать. Проглотив прожёванное, сказала:

– Да, Матик, давай лучше купим, ну не сидеть же мне, в самом деле, с этой мелюзгой за партой. Это папа всё мечтал усадить меня за парту. Уже даже договорился обо всём, мы в тот день должны были с ним мои документы отвезти в институт, да вот не успели.

– Да, – печально заметила Зинаида Васильевна, – папа, узнав, что Матвей знает языки, что он хорошо образован, решил, что ты обязательно должна выучиться. – Обращаясь к Матвею, Зинаида Васильевна сказала:

– Жаль, что вы так и не познакомились, уверена, Степан… понравился бы вам. Вас, Матвей, – Зинаида Васильевна на этот раз упустила отчество зятя, – он любил уже как сына, говорил, сделаю его правой рукой. Жалко, не успел. Сейчас всё было бы по-другому.