История моей жизни - Эндрю Карнеги

Мне пришлось снова побывать в Данфермлине летом 1881 года при закладке первой учрежденной мною народной библиотеки. Я уже рассказывал в другом месте, что в данном случае только пошел по стопам своего отца. Город решил назвать ее «Библиотекой Карнеги». Архитектор, строивший дом, обратился ко мне с вопросом, какой у меня герб. В ответ на это я сказал, что герба у меня нет, но предложил ему высечь на стене над входной дверью изображение восходящего солнца с расходящимися лучами, а под ним слова: «Да будет свет!». Он так и сделал.

В этот свой приезд я объехал вместе с некоторыми друзьями всю Великобританию на лошадях. Всего нас было девять человек. Это путешествие — одно из самых счастливых воспоминаний моей жизни.

Поездка по Шотландии от Брайтона до Инвернесса в 1881 году. Путешественники сделали остановку в Данфермлине, чтобы мать Э. Карнеги смогла заложить первый камень в здание первой библиотеки, построенной на его средства. Фотография предоставлена ДМЭК

Каждый вечер я заносил в записную книжку краткие заметки о впечатлениях дня. С этими записями произошло то же, что и с книгой «Вокруг света». Я сначала и не думал, что из них выйдет что-нибудь, кроме, быть может, газетной статьи или краткого отчета для друзей, участвовавших в этом путешествии. Но в один скверный зимний день, когда у меня не было охоты отправляться за три мили в нью-йоркскую контору, я стал придумывать, чем бы заполнить свободное время, и вспомнил о нашем путешествии на лошадях. Я достал записные книжки и принялся за работу. Дело пошло на лад, и к концу дня у меня оказалось написано около четырех тысяч слов. Через три недели книга была готова. Я передал ее издателю Скрибнеру с просьбой напечатать несколько сот экземпляров на правах рукописи. Книга моим друзьям понравилась.

Библиотека в Данфермлине, построенная на средства Э. Карнеги. Фотография предоставлена ДМЭК

Через некоторое время один из них передал мне, что Скрибнер прочел книгу и предлагает напечатать ее для широкой публики. Нетрудно заставить тщеславного автора поверить, что его произведение превосходно, и я согласился. Таким образом увидела свет моя вторая книга «На четверке лошадей по Британии»53.

Конец 1886 года принес мне тяжелое горе. Мои мать и брат умерли в ноябре после кратковременной болезни, в то время как я сам лежал в тяжелом тифе и боролся со смертью. Так кончилась счастливая пора моей молодости, и я остался в мире совершенно один.

Я заболел первым; мы были в то лето на отдыхе в Аллеганских горах и проводили там с матерью чудные дни. Перед самым возвращением в Нью-Йорк я почувствовал себя плохо. Доктор определил у меня тиф, и профессор Деннис, вызванный из Нью-Йорка, подтвердил этот диагноз. Вслед за этим слегла моя мать, а из Питсбурга пришло известие, что заболел и брат.

Врачи считали мое положение безнадежным. Мне ничего не говорили о серьезном положении матери и брата. А когда до меня дошла весть о том, что их уже нет, мне казалось совершенно естественной мысль, что я последую за ними.

Но судьба распорядилась иначе. Я начал медленно выздоравливать. В то время у меня было только одно утешение, один луч надежды. Я уже несколько лет был знаком с мисс Луизой Уайтфилд. Она была из тех, к кому можно отнести слова Шекспира:

Встречал я многих женщин. Много раз

Пленялся музыкою женской речи.

То тем у них прельщался, то другим.

Но каждый раз досадные изъяны,

Как ложка дегтя, портили весь мед,

Мешая полюбить. Но вы...

О, вы Вне всяких оговорок совершенны!

Чтобы создать вас, у земных созданий

Все взято лучшее54.

Она не сразу приняла мое предложение. Против меня было мое богатство, и ей казалось, что она ничем в моей жизни быть не может. Ее идеалом был человек, борющийся за жизнь, для которого она могла бы быть настоящим товарищем, как когда-то ее мать для ее отца. Ей был двадцать один год, когда она лишилась отца, и с тех пор заботы о семье всецело лежали на ней. Теперь ей минуло уже двадцать восемь, это был вполне сложившийся человек. Мы изредка с ней переписывались.

Как только состояние моего здоровья настолько улучшилось, что я мог выдержать переезд, профессор Деннис перевез меня в Нью-Йорк к себе на квартиру, и там я находился под его личным наблюдением до полного выздоровления. Меня посетила мисс Уайтфилд. Теперь она видела, что я в ней нуждаюсь. Я остался совершенно один в мире. Теперь она могла быть моим товарищем во всех отношениях. Теперь ее сердце и рассудок не были больше в разладе.

28 апреля 1887 года мы обвенчались в Нью-Йорке и поехали в свадебное путешествие на остров Уайт.

Замок Скибо в Шотландии, купленный Э. Карнеги в 1898 году для своего семейства. Фотография предоставлена ДМЭК

Моя жена пришла в восторг, увидев впервые в жизни полевые цветы. Она слышала, что существуют на свете чабрец, анютины глазки, незабудки, первоцвет и тому подобное, но знала их до тех пор только по названиям.

Оттуда мы поехали в Шотландию и провели несколько дней в моем родном Данфермлине. Мы обошли с ней все уголки, бывшие местом действия самых важных происшествий моего детства, и я должен был рассказать ей все до последних мелочей. Она видела во всей красе наших шотландских музыкантов — волынщиков — и восхищалась их игрой. Она говорила, что если бы ее сослали на необитаемый остров и разрешили иметь только один музыкальный инструмент, она бы выбрала волынку. Ей хотелось иметь волынщика у нас в доме, и мне не стоило труда исполнить ее желание.

Замок Скибо. Фотография из Библиотеки Карнеги (далее — БКП) в Питсбурге. Все права защищены

Дядя Лодер приискал нам на лето дом в Килграстоне, и там мы провели все остальное время. Жена непременно хотела видеть у себя всех моих старых дядюшек и тетушек из Данфермлина. Они приехали к нам, а также многие из друзей.

Жена моя была в восторге от всего, что видела и слышала в Шотландии. Она много о ней читала, будучи молодой девушкой. Романы Вальтера Скотта и его «Герои Шотландии» были ее любимыми книгами. Она полюбила Шотландию чуть ли не больше меня самого. Таким образом, исполнились лучшие сны моей молодости. В течение целого ряда лет мы уезжали в Шотландию на жаркие месяцы.