Как делают антисемитом - Андрей Кураев

Праздничная трапеза включает в себя пирожки с поэтическим названием «уши Амана»[261]. «Самое популярное кушание Пурима — „ухо Амана“ (на идиш „гоменташ“) — треугольная булочка, начиненная маком с медом… В Мидраше рассказывается, что Аман после своего поражения ходил „согбенным, опечаленным, с закрытой от стыда головой и надрезанными ушами“»[262].

Такая милая семейная сцена: родитель, не отличающий уже имени Амана от имени Мардохея, предлагает сынишке: «милый, не хочешь ли еще покушать плоти нашего врага?»[263].

И этот праздник почитается величайшим. Среди талмудических мудрецов «существует даже мнение, что когда все книги пророков и агиографов будут забыты, книга Эсфири все-таки не забудется, а праздник Пурим не перестанут соблюдать»[264].

В иудаизме Пурим это прежде всего детский праздник. «Вечером и утром в синагогах читают свитки Эстер. Принято шуметь (стучать ногами по полу, кулаками по столам и крутить специальные пуримские трещетки) при упоминании имени злодея Амана. Особенно усердно исполняют этот обычай, конечно, дети»[265].

Теперь, надеюсь, понятнее, почему христиане озабочены тем, что иудеи остались «на второй год в первом классе», в классе Ветхого Завета: в этом классе учили довольно-таки жестоким вещам[266]. И если иудеи так и останутся со своим ветхозаветным «буквариком» — то от них можно ждать «превентивных» выплесков агрессии.

В этом и состоит чудовищность этого «веселого праздника»: из поколения в поколение он воспроизводит модель обращения с теми, кого евреи однажды сочтут своим врагом. Истории нет, прогресса нет. Роста духовного сознания и нравственности нет. Ветхозаветная кровожадность не преобразилась. Те нормы живы до сих пор. Архетип не отменен. Он продолжает расцениваться как образец, достойный воспроизведения (пока — ритуально-символического, при случае — реального)[267]…

В этом серьезнейшая грань между иудаизмом и христианством. Для христиан Ветхий Завет и его жестокость — это прошлое, которому уже не нужно и не можно подражать. Для иудаистов их завет не стал «Ветхим», для них он и поныне — образец для подражания и руководство к действию. Христианин не воспримет как норму то повеление, которое Моисей получил перед Исходом и которое состояло в ограблении домов окрестных египтян. Но сможет ли иудей сказать, что то событие трехтысячелетней давности для него утратило свою буквальную нормативность?

Кровь и жестокость Ветхого Завета для христиан — не более чем педагогическая мера, временная необходимость, навсегда ушедшая с приходом Евангелия. Для иудаистов это не временные меры, но вечные константы, не педагогика, но онтологическая норма бытия еврейского народа. Поэтому христиане не празднуют Пурим — хоть и коренится этот праздник в той истории, которая священна и для нас.

У христиан принято символически, аллегорически толковать войны Ветхого Завета и события вавилонского пленения: «Сатана вовлек меня в плен греха. Что ж, будем драться. У меня есть заговор против него и очень коварный. Я вот пойду в храм к батюшке и исповедуюсь во всех тех грехах, в которые он меня вогнал — вот и будет ему Пурим». В иудаизме же сохраняется вполне буквальное понимание норм и примеров ветхого Завета.

Христиане не отвергают книгу Эсфири. Но мы не считаем, будто то, что было необходимо тогда, стоит повторять сегодня. Мы живем в открытом мире. Мы можем брать нечто из опыта других народов и эпох — из их обрядов, кухни, одежд, песен. Но если мы нечто берем, то лучше присмотреться к этой гуманитарной помощи: а не истек ли срок годности. Срок годности Пурима истек в 30 г. нашей эры — при Распятии Христа. Иудеи же и по сю пору готовы кормить себя этим продуктом.

Я не буду говорить слова осуждения в адрес персонажей Священной Истории. Но мне бы хотелось, чтобы тот погром остался в истории, а не перетаскивался в будущее.

Я не пишу сейчас богословское исследование, не занимаюсь истолкованием и апологией Ветхого Завета.

Замечу лишь, что Высшая, Божественная оценка действий Эсфири и Мардохея отсутствует в Библии. В еврейском тексте книги Эсфирь вообще ни разу не упоминается имя Божие[268]. Бог не входит с ними в диалог. Слов Свыше в роде «Ты хорошо сделал, Мардохей», нет в книге Есфири. И праздник Пурим устанавливается не по откровению Творца, а по собственной инициативе еврейской диаспоры: «Иудеи, которые в Сузах, сделали его днем пиршества и веселья» (Есф. 9,18). Перед нами — скорее историческое сказание, чем откровение Божие[269]. Авторы Нового Завета никогда книгу Эсфирь не цитируют.

В месяцесловах Православной Церкви имени царицы Эсфири нет. В службе в неделю праотец есть теплые воспоминания о святых еврейках Ветхого Завета — «С ними же сликовствует и жен благолепие: Сарра, Ревекка, Рахиль, и Анна же, и славная Мариам Моисеева купно» (Стихира на Хвалитех). Эсфири в этом перечне нет. В календарях Московской Патриархии имя Есфири отсутствует до 1977 года. Причем календарь за 1967 году включает в себя перечень имен святых, которых нет в обычном месяцеслове — но и там имени Есфири нет (хотя в таком качестве оно упоминается еще в книге архиеп. Сергия Спасского «Полный месяцеслов Востока» (1901 г.)). Так что колебания об отношении к Эсфири были в церковной памяти о ней.

И все же — даже канонизация Эсфири христианским преданием не означает канонизацию образа ее действий. Те же ее почитатели, которые видят в книге Эсфирь прямую инструкцию к действию, выносят из нее такие уроки, что соседствовать с такими учениками не очень-то и хочется.

Среди уроков Пурима — допустимость возведения ложных обвинений на врагов Израиля. Ведь сама Эсфирь оклеветала Амана: он пал к ее ногам, умоляя о спасении жизни, но царь, увидев эту сцену, счел, что Аман покусился изнасиловать царицу. Есфирь же не потрудилась восстановить правду (см. Есф. 8,6–8). А вот рассказ Мардохея о тех событиях: «Аман замышлял Есфирь со всем народом погубить» (Есф. 8,12з). Это ведь прямая клевета: Мардохею было известно, что когда Аман планировал еврейскую резню, он не знал о национальности царицы Есфирь.

Среди уроков Пурима — урок злопамятности и мстительности. А то, что и поныне у евреев бывает поразительно долгая, недобрая и односторонняя память, видно даже по новостным лентам: «В Иерусалиме в субботу 6.6.98 состоялся форум на тему дальнейшей судьбы сочинений Рихарда Вагнера в Израиле. Все началось с того, что оркестр Новой израильской оперы отказался исполнять произведения Вагнера на том основании, что композитор был антисемитом, к тому же его опусы обожал Гитлер. То, что музыка Рихарда Вагнера звучала в концентрационных лагерях, когда евреев отправляли в газовые камеры — общеизвестный факт. Пресс-секретарь Оперы Варда Циммерман заявила, что, если музыканты будут упорствовать в нежелании исполнять Вагнера, то произведения этого композитора будут полностью исключены из репертуара. На форуме должны были исполнять две вещи немецкого композитора, но концерт не состоялся: певца и аккомпанирующего ему пианиста слушатели яростными свистками прогнали со сцены»[270]. Так нам что — Бетховена не слушать потому, что Ленин его любил?

Среди уроков Пурима — благословение на превентивно причиняемую боль. «Израильский верховный суд разрешил секретной службе Шин Бет применять пытки при допросах палестинцев, подозреваемых в совершении совершении терактов с целью получения информации о планах экстремистских организаций. При этом суд наказал генпрокуратуре следить за тем, чтобы на допросах применялись „только методы умеренного физического давления“»[271]. И более того: «советник по делам прессы посольства Израиля в Москве Зеев Бен Арье в беседе с корреспондентом „Сегодня“ подчеркнул символическое значение праздника. „Это было весьма своеобразное спасение: по воле Всевышнего персидский царь разрешил евреям защищаться с орудием в руках, нанести превентивный удар“»[272]. Значит, и ныне Израиль может бомбить все страны, которые не воюют с ним, но, как кажется Израилю, могут представлять для него угрозу. Попробуй Россия провозгласить в своей военной доктрине возможность «превентивных войн». — Без волны возмущения и санкций по всему «цивилизованному миру» не обойтись. Но для Израиля сегодня в мире особый стандарт: мир разрешает евреям самим устанавливать нравственные нормы для себя. Израиль выше т. н. «общечеловеческих ценностей»[273]. У него есть сакральное алиби[274].

Среди уроков Пурима — месть семьям и детям врагов. В марте 1996 года после серии взрывов в Израиле террористами-камикадзе премьер-министр Израиля отдал приказ взрывать дома погибших террористов, выселять оттуда их семьи.