«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - Яшико Сагамори

Искренне,

СМЧ

Я решила, что эту дружбу пора кончать:

Вашего первого письма было совершенно достаточно, чтобы прийти к такому печальному выводу. Иначе я непременно прочла бы второе.

Настойчиво предлагаю Вам закончить на этом нашу переписку.

Искренне, 

ЯС

Но г-н Сунь Мэн Чем моего предложения не принял. У него были другие планы.

Начиная с апреля этого года, переводы моих статей начали выходить в русском издании «Форвертса». Редактор русского «Форвертса» переслал мне кляузу от Сунь Мэн Чема. Она была адресована форвертсовским высочайшим боссам и подписана на сей раз настоящим именем автора. К моему изумлению им оказался бывший советский гражданин еврейской национальности. Поди после этого поспорь, что кругом не одни евреи. Аж оторопь берет, как они повсюду пролезают.

Само собой, после такого саморазоблачения дурацкое имя Сунь Мэн Чем, которое он себе придумал, а я слегка изменила (засудит ведь, прохвост!) стало совершенно неприменимо, и я, по ряду причин, решила называть его доктор Ху. Во первых, он действительно оказался доктором каких-то наук, которые не вызвали у меня ни малейшего любопытства. Во-вторых же, в звучании этого имени присутствуют ярко выраженные интернациональные нотки: китайские, английские и даже, если внимательно прислушаться, русские, и каждая из этих ноток по-своему уместна в применении к моему ученому оппоненту.

Для того, чтобы понять, что произошло дальше, читателям нужно хоть немножко знать о редакционной политике «Форвертса». Его основное, англоязычное издание твердо придерживается позиции чуть левее той, на которой при жизни Сталина стояла газета «Правда». Большинство же читателей русского издания начитались «Правды» досыта задолго до того, как сумели впервые добраться до киоска, где продавался «Форвертс». В силу этого обстоятельства и благодаря усилиям сотрудников газеты, между двумя ее изданиями возникло некоторое политическое несоответствие. Я не знаю, были ли форвертсовские боссы в курсе этого несоответствия до того, как доктор Ху им на меня настучал, но ясно, что, получив сигнал, они не могли не среагировать.

Эпистолу, отправленную доктором Ху в «Форвертс» иначе, как доносом, не назовешь. Донос был в двух частях. Первая, письмо в редакцию, в общих чертах описывала мои грехи и деликатно давала понять неприемлемость публикации плохих статей Сагамори в то время, как ни одна хорошая статья, отправленная доктором Ху в «Форвертс», принята к публикации не была. Среди прочих интересных вещей, там был такой параграф, который я привожу в оригинале, дабы не потерять при переводе неповторимых особенностей стиля автора:

Attached, please, find my article entitled: “What We Gaining Denying the Palestinians’ Existence? (About some writings of Yashiko Sagamori in Russian Forward).” I would appreciate if you consider it for a rapid publication.

Вторая же часть доноса, которую доносчик просил поскорее опубликовать, представляла собой написанный доктором Ху подробный анализ одного из моих подрывных сочинений, «Три работы Франциско Гойи». Она была написана в уже знакомой мне манере: набор цитат из Сагамори, сопровождаемых сокрушительным анализом автора. Я честно попыталась продраться через его писанину, увлекательную, как инструкция по пользованию клизмой, но даже мои собственные слова в этом враждебном окружении стали похожи на недопереваренную пищу, извлеченную при вскрытии из желудка мертвеца: еще не говно, но уже не еда. Со свойственной ему методичностью, доктор Ху перечислил все, что нашел в моей статье политически-некорректного — как будто я когда-нибудь писала политически-корректно!

«Она написала, что у палестинцев нет языка! И архитектуры! И искусства! Она говорит, что они — не народ! Она говорит, что они — террористы!»

Лови ее!

Как сказал поэт, души прекрасные порывы.

Донос есть донос, и боссам, хочешь — не хочешь, пришлось реагировать. Газета с сожалением попросила меня до особого уведомления статей им больше не присылать.

Поскольку доктор Ху сообщил мне свое настоящее имя, я решила поискать его на Интернете. Вот, что мне удалось найти: несколько не интересовавших меня ссылок на его профессиональные статьи; личное и тоже неинтересное письмо, помещенное им на каком-то сайте, и удивительно разумное письмо в редакцию одной из довольно серьезных газет, где он упоминал своего деда, расстрелянного злыми большевиками в 1938 году. Я проглядела его послания и обнаружила, что расстрелянный дедушка неизменно всплывает каждый раз, когда у доктора Ху возникает потребность продемонстрировать свои верительные грамоты.

В 1938 году Сталиным было расстреляно, возможно, несколько миллионов человек. Поскольку оппозиции Сталину в Советском Союзе не существовало, жертвы репрессий можно грубо подразделить на две категории.

К первой принадлежали верные Сталинские слуги, которые, по той или иной причине, стали ему больше не нужны. В их числе был, например, Генрих Ягoда, один из организаторов сталинских репрессий, расстрелянный в том же 1938 году. Сменивший Ягoду Ежов был расстрелян двумя годами позже. Это происходило в массовом порядке на всех уровнях советской иерархии. Однако то немногое, что доктор Ху пишет о своем деде, не дает ни малейших оснований подозревать, что он мог быть хоть как-то полезен империи. Следовательно, в первую категорию он не входил.

Вторая категория состояла из невинных жертв. Как человек превращался в невинную жертву? Очень просто. Как правило, все начиналось с доноса. Жертву доноса вызывали куда надо и спрашивали:

— Как вы думаете, зачем мы вас сюда пригласили?

Как вы помните, Пятой поправки у Сталинской конституции не было. Собеседование продолжалось часами, днями, неделями, месяцами, до тех пор, пока у следователя не набирался достаточно длинный список новых «врагов народа». Эти «враги» становились как бы вторичными невинными жертвами, вместе с членами семей репрессированных, которых сам факт родства автоматически превращал в государственных преступников.

Что побуждало человека написать донос? Огромное множество самых разнообразных причин. Жильцы коммунальной квартиры надеялись, избавившись от соседа, расширить свою жилплощадь. Совслужащие рассчитывали, что, устранив коллегу-конкурента, они улучшат свои шансы на повышение в должности. Те, кто боялся, что на них могут написать донос, старались донести первыми. Если вам кто-то не нравился, вы всегда могли написать на него донос, и нехороший человек исчезал с концами. Удобно, правда? Был, конечно, определенный процент людей, которым совесть не позволяла писать доносы. Эти люди были совершенно беззащитны перед системой, и подавляющее большинство их погибло. Какие выводы можно сделать отсюда о тех, кто умудрился пережить сталинские чистки? Как это отражается на сегодняшнем положении в России? Решайте сами.

Само собой, доктор Ху не мог сделать так, чтобы мне за мои писания дали расстрел или хотя бы 10 лет без права переписки: слава Богу, в Америке живем. Тем не менее, пытаясь заткнуть мне рот, он, ничтоже сумняшеся, прибегнул к тому же самому испытанному методу, жертвой которого много лет назад пал его дедушка. Тем самым он убедительно продемонстрировал, насколько легче вывезти еврея из СССР, чем вывести СССР из еврея.

На моих англоязычных читателях сотворенная доктором Ху пакость никак не скажется: я буду попрежнему рассылать мои статьи подписчикам и публиковать их на моем сайте. Поскольку, благодаря русскому «Форвертсу», я успела обрасти и русскоязычными читателями, я собираюсь продолжать также и публикацию русских переводов. Если достаточно много русских читателей выразят желание получать мои статьи электронной почтой, пожалуйста, дайте мне знать по адресу [email protected] и не забудьте указать, какой язык вас интересует (можно оба). Это совершенно бесплатно, но мы с владельцем сайта будем весьма признательны вам за любую поддержку.

Доктора Ху настоятельно просят не обращаться.

2008-й и все последующие годы

Следующий президент Соединенных Штатов?

Некоторым людям хронически везет. Взять, например, Хиллари Клинтон. Для начала она вышла замуж за будущего президента Соединенных Штатов. Потом она вложила тысячу долларов в торговлю крупным рогатым скотом и в течение нескольких дней стала на 99 тысяч богаче. А сейчас, когда решается судьба ее президентской кампании, ветераны Вьетнамской войны сами по себе, без понуканий, начинают разоблачать выдумки Джона Керри о его невероятных приключениях в Юго-Восточной Азии. Учтите, что Хиллари может выставить свою кандидатуру в 2008 году, только если Керри не будет избран в 2004-ом. Не упустите из виду, что все, что Керри может поставить себе в заслугу, произошло, по его словам, во Вьетнаме, поскольку, став политиком, он ни разу не занял позицию по какому бы то ни было вопросу, включая и войну во Вьетнаме, которую бы потом не изменил на противоположную как минимум один раз. И вновь удивительное совпадение, игра случая, слепая удача приводят к тому, что в самый критический момент Керри объявляют лгуном, и кто? Его же однополчане.