Бьянка, благочестивая невеста - Бертрис Смолл

— Хорошо, пойду домой и оставлю тебя разбираться с непрошеными гостями.

А про себя добавил, что заодно обдумает неожиданный поворот событий и решит, сможет ли совладать с любимой, но абсолютно независимой женщиной.

Бьянка уловила в голосе нотки напряженности и посмотрела снизу вверх.

— Прошу, милый, не сердись. Надеюсь, ты лучше всех сможешь понять мою потребность в истинной свободе.

Амир вздохнул.

— Понимаю, — признался он и неохотно подумал, что и в самом деле понимает и принимает. — Больше того, в полной мере разделяю твои чувства, потому и живу в Флорентийской республике, а не в родной Османской империи, во дворце на берегу Черного моря. И все же откровенный разговор о стремлении к независимости меня удивляет. Прежде ты никогда не рассуждала о подобных вещах.

— До смерти мужа я не могла думать ни о чем подобном, — пожала плечами Бьянка.

— Да, конечно, — кивнул Амир и быстро поцеловал. — Дай знать, как только гости уедут.

— Обязательно, — пообещала Бьянка.

Амир окликнул Крикора и ушел.

Бьянка проводила его грустным взглядом и отправилась дать распоряжения слугам.

— Поместите братьев в гостевую комнату с окнами на море, а адвокату предоставьте спальню с окнами в сад, — приказала она Филомене. — Приготовь самую простую еду, — проинструктировала Джемму, — и подай приличное, но не лучшее вино. Не хочу, чтобы они здесь прижились. День-другой — и достаточно: дольше я эту компанию не вынесу.

— Надо бы срочно вызвать вашего отца, — посоветовала Агата.

— Зачем? — удивилась Бьянка.

— Он сможет дать дельный совет. Негоже вам разговаривать с непонятными людьми одной, без поддержки, — покачала головой всезнающая горничная.

— Мне не нужно ничего, кроме собственного приданого, — твердо заявила Бьянка. — Не собираюсь извлекать выгоду из смерти мужа, пусть и заслуженной.

— Но вы потратили на него немалую часть своей драгоценной жизни, да еще и вытерпели неслыханные мучения! — возмущенно воскликнула Агата.

Бьянка улыбнулась и похлопала служанку по руке, чтобы та успокоилась.

— Все, что когда-то принадлежало Ровере, проклято для меня. Ни за что не впущу в свой дом его злую тень, — пояснила она, зная, что Агата сочтет причину убедительной.

— Ах, конечно! — энергично закивала головой преданная служанка. — Теперь понимаю, понимаю. Вы так мудры; синьора Орианна одобрила бы решение.

— Помещу свои деньги в банк Медичи под проценты, — заключила Бьянка. — А теперь давай подготовимся к встрече гостей: чем быстрее начнутся переговоры, тем быстрее они уедут.

Наконец адвокат прибыл — как и собирался — в обществе сыновей Себастиано Ровере. В знак траура все трое были одеты в черное. Бьянка встретила визитеров в красном платье, расшитом золотыми нитями и крохотными бусинками из черного янтаря.

— Вы не оплакиваете супруга, сударыня? — осуждающе осведомился Ренцо Гуардини — высокий худой человек с узким длинным лицом.

— Я не видела мужа почти два года, — ответила Бьянка. — До того печального дня, когда он явился на виллу с дурными намерениями. Пока негодяя не выгнали, он успел жестоко меня избить, а его сообщники пытались изнасиловать служанок. Дело в том, что я требовала развода, а ему это очень не нравилось. Ровере был извергом. Не собираюсь лицемерить и делать вид, что оплакиваю человека, которого презирала. Того, чей развратный образ жизни печально известен всему городу. Надеюсь, сейчас он горит в аду. — Она немного помолчала и продолжила совсем другим, светским, тоном:

— Но что же мы здесь стоим! Давайте устроимся в библиотеке и поговорим, там удобнее обсуждать деловые вопросы.

Вслед за хозяйкой гости прошли по коридору в небольшую, но уютную комнату.

— Вот поднос с вином и бокалами, синьоры. Прошу, угощайтесь. У меня в доме лишь несколько служанок; правда, в саду и на конюшне работают двое мужчин. — Она села за стол, а посетители расположились в креслах и на диване — впрочем, не забыв о вине.

— Супруг оставил вам огромное состояние, — Ренцо Гуардини безотлагательно приступил к делу.

— Мне не нужно ничего, кроме собственного приданого и тех процентов, которые начислил бы на него надежный банк с момента помолвки и до смерти Ровере, — возразила Бьянка.

— Синьора, вы, кажется, не поняли, — забеспокоился адвокат. — Себастиано Ровере оставил своей вдове половину состояния, дворец и всех рабов.

— Неужели? — Бьянка искренне удивилась, но вскоре поняла, что без влияния отца в этом вопросе не обошлось. С выдвинутым будущим тестем условием Ровере согласился лишь потому, что стремился любым путем заполучить в жены самую красивую девушку Флоренции и решительно не собирался умирать первым.

— Именно так, — недовольно подтвердил Гуардини, всем своим видом показывая, что собеседница не заслуживает подобной щедрости.

— И все же я возьму только приданое с процентами, — повторила Бьянка. — Дом, где пришлось испытать постыдные унижения и мучительные страдания, мне не нужен. Рабов и рабынь освобожу — всех, кроме одной. — Бьянка посмотрела на Стефано. — Возьми Нудару и продай вместе с ее проклятым ослом тому, кто назначит максимальную цену. Вырученные деньги отвези в монастырь Санта-Мария дель Фьоре — тот, что недалеко от городских ворот, и отдай преподобной матери Баптисте.

— Но Нудара стоит целого состояния! — возмущенно воскликнул Альберто Ровере. — И вы готовы пожертвовать захудалой обители колоссальную сумму? Напрасно! Монахини не примут денег, полученных таким путем.

— Во-первых, они бедны, а во-вторых, не узнают, откуда взялись деньги, а потому с радостью примут неожиданное подспорье, — невозмутимо ответила Бьянка и с ледяной улыбкой добавила: — Но если ты, Альберто, осмелишься открыть происхождение подарка, то, поверь, горько пожалеешь о предательстве. Моя горничная Агата нашлет на тебя порчу, а я прокляну самым страшным проклятием и навсегда лишу мужской силы. По крайней мере это грязное, низменное, порочное существо хотя бы раз в жизни, пусть и не по своей воле, но принесет пользу.

— Эта женщина способна озолотить! — не унимался Альберто. — Если бы вы видели, с каким наслаждением она совокупляется с ослом, как крутит своей толстой задницей, то поняли бы ее ценность. На такое зрелище публика будет валом валить. Отдайте ее мне! Обещаю платить половину дохода; можете отдавать свою долю кому хотите, даже монашкам. Никто не узнает, откуда прибыль потечет в наши карманы.

Бьянка взглянула на молодого человека с отвращением. Пресвятая Дева! К несчастью, Альберто унаследовал извращенный вкус отца. Внезапно вспомнилось его появление в спальне в брачную ночь, однако Бьянка тут же прогнала тягостное воспоминание, взяла себя в руки и глубоко вздохнула.

— Альберто, твой брат продаст Нудару за самую высокую цену и передаст всю сумму в монастырь Санта-Мария дель Фьоре. Если, как ты говоришь, мерзкое существо действительно пользуется спросом, то объявленный, но закрытый аукцион привлечет толпу богатых покупателей и принесет гору золота.

Младший из братьев посмотрел на мачеху пронзительными темными отцовскими глазами.

— Хочу получить Нудару, а если не отдадите ее мне, то…

— То что, жалкий извращенец? Говорят, ты собираешься выгодно жениться. Интересно, что скажут родители невесты, когда узнают, кому готовы вручить свою дочь-девственницу? А уж ты-то сумеешь убедиться, что она девственница, не так ли, Альберто? — Бьянка говорила тихо, однако голубые глаза обдавали ледяным холодом. — Разумеется, если твой дорогой папочка шантажировал отца невесты так же, как когда-то моего, то теперь свадьба может вообще не состояться. Говорят, молодая синьора — очень богатая наследница и хороша собой, а потому ничто не мешает ей выбирать среди самых достойных женихов. Удивительно, что предпочли тебя.

— Но мы любим друг друга! — воскликнул Альберто.

— В таком случае радуйся, что получишь половину наследства, разделив его только с братом, а не четверть, как сказано в завещании. Да, и еще не забывай, что мне известно немало пикантных подробностей, которые ваше семейство не хотело бы разглашать. Понимаешь, к чему я это говорю?

Молодой человек кивнул, однако после долгого молчания задал главный вопрос:

— Когда вы успели стать такой жесткой, Бьянка?

Она рассмеялась.

— Нет, Альберто, я вовсе не жесткая, кроме тех случаев, когда это жизненно необходимо. Если удалось вынести грязные издевательства супруга, то теперь смогу пережить все на свете, включая твои жалкие попытки подчинить меня своей воле.

— Так дела не делаются, — подал голос крайне недовольный адвокат Гуардини.

— Стефано, ты старший. Что скажешь? — спросила Бьянка.