Тень - Виктор Александрович Шмыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У задней корочки был подшит конверт. Виктор заглянул и в него. Там лежали три фотокарточки Малышева, точно такие же, как на листке по учету, видимо, кадровики запасали их впрок, блоком, на всякий случай. Одну из трех Виктор незаметно переложил в свою записную книжку. Пролистав еще с десяток дел, вернул все папки женщине с красивой прической и достал фотографию «геолога».
— Этот человек вам не знаком?
— Этот? — женщина подержала фотографию перед глазами, достала очки из стола, снова посмотрела на «Малышева», покачала головой:
— Нет, впервые вижу.
— А может, он работал здесь прежде?
— Молодой человек, я в институте работаю почти всю свою жизнь и память у меня хорошая!
Замдиректора по науке охраняла молоденькая, но уже опытная секретарша и пропустила Виктора к шефу только после тщательного изучения документов и продолжительного совещания с охраняемым начальством.
— Пожалуйста, вас ждут, — вышла наконец из обитой красной искусственной кожей двери с начищенной медной табличкой. Хозяин обширного и роскошно обставленного в сугубо деловой современной манере кабинета, молодой, немногим более сорока лет, поднялся за столом и указал на раковину-кресло с другой его стороны.
— Вы из Перми? Наверное, из-за Малышева? Что с ним? Ваши сотрудники из... — он полистал бумаги на столе, — Чердыни не ответили на наш запрос, и мы волнуемся.
— А почему вы должны узнавать о своих сотрудниках у нас?
— То есть как это почему? Они попросили подтверждение, мы ответили, но зачем оно потребовалось, нам непонятно.
— Где должен быть сейчас Малышев?
— Как где? В поле, разумеется.
— Это я понимаю, что в поле, — Виктор давно научился не сердиться на своих собеседников, принимающих его за юного простачка-лопушка. — Где в поле?
— Район его исследований довольно обширен, — замдиректора, видно, понял, что разговаривать в подобном тоне с заезжим юнцом не удастся, и стал, соображая, тянуть время, говорить ничего не значащие фразы, тут же фиксируемые Кологривовым, достал пачку сигарет, предложил собеседнику, закурил сам, когда тот отказался, долго пристраивал на столе пепельницу.
— В этом сезоне должен обследовать северное Приуралье и Урал, приполярную зону Ханты-Мансийского округа и часть Эвенкии.
— Что значит обследовать?
— Ну, — покрутил в воздухе пальцами хозяин, красиво покрутил и дым красиво выпустил, — у него своя специфика. Льды... Шурфы... обнажения описывает, рекогносцировку проводит, мало ли еще...
— Отряд у него большой?
— Он один.
— Как один? Громадный район от Печоры до Енисея на одно лето — и один?
— Не совсем один, конечно. Он на месте нанимает рабочих, на шурфы, промывку, еще на какие работы, но от нашего института он там один.
— И много у вас таких одиночных маршрутов?
— Да нет. Мы предоставляем их в исключительных случаях, когда интересные идеи появляются, а на фундаментальные разработки сил нет. Они как пробный шар...
— А как он рассчитывается со своими рабочими?
— У него на это есть деньги.
— Наличные? Так много?
— Не так это уж и много. Берет на подотчет, по возвращении или письменно, по почте, отчитывается перед бухгалтерией, документы финансовые сдает и прочее, как положено.
— Понятно. А где он сейчас?
— Когда это сейчас? Прямо сегодня?
— Сегодня, вчера, позавчера, неделю назад!
— По вашему сообщению мы решили — в Пермской области.
— А по вашему?
Замдиректора недоуменно пожал плечами:
— У нас, знаете ли, много людей в поле, весь институт почти, всех не упомнишь!
— Учет какой-то ведется? Должен же хоть кто-то знать, где находятся сотрудники!
— А как же! Планы есть. Но они могут корректировать планы на месте: оказался район бесперспективным или удалось быстрее обследовать — и дальше!
— Значит, вы не знаете, где должен быть сейчас Малышев?
— В общем-то секретари отделов и секторов должны знать, но в их отделе секретарь, как на грех, в декрет ушла, и там никого нет.
— Понятно. А где он был раньше? В июне или мае, вы знаете?
— Это легко установить, — обрадовался заместитель. — В конце июня он должен был отчитаться за второй квартал, у нас с этим строго! Бухгалтерия бабки за полгода подбивает, вот и требует с полевиков отчеты финансовые.
Он нажал на одну из многочисленных кнопок селектора и произнес:
— Мария Петровна, зайдите ко мне с полугодовыми отчетами по третьей группе.
— Иду, — отозвался аппарат глухим замогильным голосом.
Все бумаги Малышева были в полном порядке: табеля учета рабочего времени, заявления о приеме на работу шурфовщиками от граждан Нигамаева Р. К., Петухова М. К., Крапивина К. Н., их паспортные данные, расходные ордера, квитанции, трудовые договоры, билеты авиационные, железнодорожные, автобусные, маршрутные листы и прочие бумажки — общим счетом не менее полусотни штук; всего за два месяца на две тысячи триста пятнадцать рублей восемьдесят копеек. Отметки на командировочном удостоверении и маршрутных листах были сделаны в различных организациях и сельских Советах Тюменской области. Виктор тщательно изучил бумаги и сделал необходимые выписки.
— Откуда были присланы документы?
— Ниоткуда не присланы, он их сам привез.
— Как это сам? Он был здесь, в Ленинграде? — не выдержал замдиректора.
— Ну да. Сам все принес, торопился очень, просил быстро проверить и подготовить ему новый подотчет.
— И деньги вы ему не переводили? Он сам получил?
— Ну конечно. В кассе по ордеру.
— Странно... Почему ко мне не зашел?
— А он должен был зайти? — спросил Виктор, когда Мария Петровна вышла из кабинета.
— Не то чтобы должен, но у нас традиция такая: если полевик, начальник отряда или группы, бывает летом дома, то заходит, рассказывает. А вы вот что, вы к жене его обратитесь, она-то точно знает. Найти адрес? — взялся за трубку.
— Спасибо, не надо, я уже взял в отделе кадров. Что за человек Малышев?
— Малышев? Как вам сказать... Так себе. Средний работник, звезд с неба не хватает, но и не лодырь. Активист, в профкоме и редколлегии, рисует неплохо. Да! За диссертацию вот, говорит, сел, может, на защиту через пару лет
