Любовь Лилы - Нора Робертс

— Уже поздно. — Макс пытался прочистить пересохшее горло. — Ты не должна находиться здесь.

— Почему?

— Потому что… это…

— Неправильно? — предположила она. — Опрометчиво? — Лила отвела волосы с его лба. — Опасно?

Макс вскочил на ноги, и вцепился в спинку стула.

— Да, все это.

В ее взгляде мерцали извечные женские тайны.

— Но я чувствую себя восхитительно опрометчивой, Макс. А ты нет?

Отчаянье, вот что он чувствовал. Отчаянную нужду в единственном прикосновении к ней.

Костяшки пальцев побелели.

— Есть еще вопрос уважения.

Ее улыбка внезапно стала очень теплой и очень сладкой.

— Я уважаю тебя, Макс.

— Нет, я имею в виду…

Она выглядела такой красивой, когда так улыбалась, такой юной, такой хрупкой.

— Мы решили остаться друзьями.

— Конечно.

С сияющими глазами Лила отбросила тяжелые пряди назад. Кольца заблестели в искусственном освещении.

— А это…

— Именно то, к чему стремимся мы оба, — закончила она.

Лила подступила к Максу, и он вздрогнул так, что упал стул. Она засмеялась легким восхищенным смехом, совсем не дразнящим.

— Я тебя нервирую, Макс?

— Мягко сказано.

Он с трудом втянул воздух через сухое горло. Руки по бокам свились в кулаки, близнецы тех кулаков скрутили живот.

— Лила, не хочу разрушать наши отношения. Господь свидетель, как я боюсь, что ты разобьешь мне сердце.

Она снова улыбнулась, ощущая, как волна надежды пронеслась в душе.

— А я могу?

— Ты же знаешь, что можешь. За тобой наверняка тянется вереница разбитых сердец.

Опять то же самое, подумала Лила, задрожав от разочарования. Он по-прежнему представлял ее — а может, и всегда будет представлять, — беспечной сиреной, которая сначала соблазняет мужчин, а затем отвергает их. Не понимает, что это ее сердце на кону, все это время именно ее сердце стояло на кону. Она не позволит ему остановить себя… просто не в состоянии. Эту ночь, сегодняшнюю ночь, им суждено провести вместе. Она слишком настоятельно ощущала это, чтобы ошибиться.

— Скажи-ка, профессор, ты когда-нибудь мечтал обо мне?

Лила подошла еще ближе, Макс снова отступил. Теперь они стояли в полумраке.

— Когда-нибудь лежал в темноте и гадал, на что это было бы похоже?

Макс быстро терял землю под ногами. Лила настолько заполнила его мысли, что не осталось места ни для чего, кроме острой потребности в ней.

— Ты же знаешь, что да.

Еще один шаг, и они окунулись в поток лунного света, такого же белого, как ее одежда, и такого же соблазнительного.

— И когда мечтал обо мне, где мы находились?

— Да какая разница — где.

Он должен коснуться ее, невозможно сопротивляться порыву хотя бы просто провести кончиками пальцев по ее волосам.

— Мы были одни.

— И сейчас мы одни.

Она положила руки ему на плечи, потом обвила шею.

— Поцелуй меня, Макс. Как тогда, когда мы сидели на траве в солнечном круге.

Его пальцы, натянутые, как провода, запутались в ее волосах.

— Но этим все не закончится, Лила. Не в этот раз.

Она изогнула губы, поднимая к нему лицо.

— Просто поцелуй меня.

Макс изо всех сил старался, чтобы хватка была нежной, а рот мягким, пока путешествовал по ее губам. Конечно, у него достаточно силы воли, чтобы сдержаться, хотя невыносимая жажда убивала. «Никогда не причиню ей боли», — поклялся себе Макс. И продолжил цепляться за призрачную надежду, что сможет провести с русалкой эту ночь и остаться невредимым.

Такой милый, подумала Лила. Такой прекрасный. Нежность поцелуя подчеркивалась ощущением того, что оба дрожат от едва обуздываемой страсти. Ее сердце, в котором уже поселилась любовь, заполнилось до краев.

Когда их губы разомкнулись, в глазах Лилы блестели слезы.

— Не хочу, чтобы этим все закончилось. — Она снова коснулась его рта. — Ни один из нас не хочет.

— Нет.

— Займись со мной любовью, Макс, — прошептала Лила, потом отстранилась и, не сводя с него горящего взора, расстегнула халат. — Ты нужен мне сегодня ночью.

Одежда стекла на пол. Обнаженная кожа сияла белизной и гладкостью мрамора. Длинные стройные ноги казались вылепленными и отполированными руками скульптура. Она стояла, укрытая только лунным светом, и ждала.

Макс никогда не видел ничего более совершенного, более изящного и хрупкого. И внезапно собственные руки показались большими, неуклюжими и грубыми. Неровное дыхание срывалось с губ, когда он касался ее. Хотя ладони едва плыли по волшебному телу, он боялся, что останутся синяки. Макс зачарованно наблюдал, как скользят по ней его пальцы, обводя наклон плеч, скатываясь с изящных предплечий и снова назад. Потом осторожно, очень осторожно приласкал мягкую кожу упругой груди.

Сначала у Лилы ослабли колени. Никто и никогда не дотрагивался до нее так, с такой опьяняющей нежностью, словно она первая женщина в его жизни, и он познавал ее лицо и формы кончиками пальцев. Она пришла соблазнить его, и все же руки бессильно и неподвижно свисали по бокам. Это ее соблазняли. Лила откинула голову в невольном капитулирующем жесте, но Максу ни за что не догадаться, что для нее это первая сдача.

Не в состоянии удержаться, Макс прижался губами к томительно беззащитной линии ее шеи, пока ладони легонько обводили контуры груди.

Взрыв чувств потряс Лилу, она ошеломленно затрепетала и выпалила его имя.

Он тут же отступил, проклиная себя.

— Прости.

Наполовину ослепнув от вожделения, Макс потряс головой, пытаясь прояснить зрение.

— Всегда был неловким.

— Неловким?

Лила качнулась к нему, затуманенная страстным желанием, и провела губами по его плечам, шее и груди.

— Разве ты не чувствуешь, что делаешь со мной? Не останавливайся. — Она надолго припала к нему губами. — Просто умру, если остановишься.

Огненный вал, сотрясший весь организм, едва не сбил его с ног. Ее руки жадно и нетерпеливо исследовали его тело, а рот, Боже, горячий и алчный рот иссушал кожу каждым обжигающим поцелуем. Он не мог думать, только дышать, не мог шевелиться, только чувствовать.

Пытаясь вернуть самообладание, Макс повернул к себе ее лицо, умиротворяя ее порыв, погружая обоих в наркотический любовный дурман, вкладывая всю свою страсть в этот бесконечный поцелуй. Да, он осознавал, что делает с ней, и это поражало. Низко и хрипло застонав, Лила, сдаваясь, обмякла в его объятиях, что было гораздо эротичнее любого соблазнения. Она, казалось, таяла в полной покорности, полном доверии. Когда Макс подхватил ее, Лила тихонько всхлипнула.

Она прикрыла веки, но он успел заметить зеленую вспышку из-под ресниц. Пока нес ее к кровати, чувствовал себя таким же сильным, как Геркулес. Нежно, не сводя с нее глаз, уложил на простыни.