Голубая Саламандра - Александр Маслов

- На штурм веселых бастионов! - призвал рослый дикарь. Его тело будто являло часть джунглей Примулы С. Кто знает, возможно, это был Рэг Клу. Призыв исполнился - летающая машина вместила команду и двинулась к центру бухты. Воздушные и водные флотилии скользили вокруг. Порой их обманывали и увлекали вдруг возникающие иллюзии многомерных пространств. Все же дискоид принял один из парящих островов, тот, что купался в россыпях жемчужного света.

- Эй! Да нас здесь уже поджидали! - воскликнул серебряный галактический скиталец. Щит старомодного шлема, небрежно вздернутый, обнажал молодое лицо, звездная пыль икрилась на нем. Он восторженно принял на руки чудесную орхидею. Какой магический ветер принес ее сюда? С садов Лои? С берегов Амазонки? Конечно, в этом обличии скрывалась Эвис - не мог серебряный капитан перепутать ее глаз! А она теперь сама была рада идти навстречу его страсти.

Четыре дня перед разлукой. Много ли? Перед дорогой длиной в тысячелетия! Никто из живущих не ведает действительную меру времени. Время - вздрогнувшие стрелки. Поток шуршащего в стекле песка… Оно же - монолит, неделимый твердейшим резцом. Четыре дня прошло так быстро.

Безоблачное густо-синее небо и пылающее солнце в нем. За полторы сотни километров стена леса обрамляла желтое пятно некогда огромной пустыни. Но изумрудные заросли были далеко. Здесь же, среди нетронутого царства песка, раскаленного, как само светило, находился Центр Хронавтики. К западу от вечных пирамид, застывшего в странном покое Сфинкса, за грядами безжизненных дюн возвышались белые, купола и ряд сложнейших сооружений, которыми по праву гордилось человечество.

Сегодня на площади и в галереи было многолюдно: не так часто отправлялись посланцы сквозь Хронос, - величину, сакральным истинам которого не существовало предела. Сегодня день наступил особый: вслед за уходом двоих исследователей, о миссии которых столько говорили последние дни, должен был появиться Рон Гулид. А с ним новые горизонты проникновений во времени.

Осни Таки, атакованный нескончаемыми вопросами и вконец изжарившись на солнце, скоро бежал в покой родных стен, и любопытные с удвоенной энергией наседали на Берлза Райна и Эвис Русс. Но удар гонга известил, что минуты прощания истекли. Провожавшие расступились. Хронавты направились к широкой лестнице, исчезающей в теле главного купола. Только Альфа не повиновался протяжному повелительному звуку. В несколько длинных шагов он догнал Эвис, задержал ее руку.

- Ты будешь помнить обо мне там?! - хрипло вырвалось у него. Синие глаза жарко сверкали.

- Нет, Альфа, нет, - освобождаясь, ответила она. - И ты забудь. Думай о тех, кто рядом. Хочешь - о звездах. Я же смогу вспомнить, когда вернусь. - Она слабо улыбнулась и пошла за Берлзом. Тонкий аттлийских хитон цвета лаванды исчез в густой тени. Минуя лабиринт проходов, стол транспортера медленно и торжественно возносил их. Вокруг проплывали флуоресцирующие призраки энергосистем, строгий линии метотемпоральных трансформаторов, снова дуги экранов, и вот транспортер остановился.

Они вошли в сердце Центра, святая святых - зал "Н".

- Берлз, Эвис - удачи вам! - Эспр Хик не смог вдавить улыбку. - Все готово. Жаль… как мало времени! - Бросив раздраженный взгляд на часы, он несколько мгновений вглядывался в каждого хронавта. - Удачи! - повторил Эспр и вышел, за ним покинули зал немногие из Совета, позволившие себе быть здесь.

Они остались одни. Пока беззвучно сходились стены, Эвис видела за перегородкой нервное, даже испуганное лицо Осни Таки. Потом сомкнувшиеся плиты отсекли и его. Эвис знала, что следующего звука гонга она уже не услышит. Внезапно ее объял трепет, может, его наслал сам вид математика, вздрогнувшего, как от боли. Ей почудилось, будто она больше никогда не выйдет из-под непроницаемого свода, а эти короткие, ускользающие минуты - прощание с отчим миром навсегда. Берлз Райн заметил, как побледнело ее лицо, а только что сиявшие глаза скрыла тень. Обняв подругу, он помог подняться на зеркальный металлический диск, где уже левитировал контейнер со снаряжением.

- Боюсь, Берлз… - прошептала она, тесно прижимаясь к его груди.

- И я боялся первый раз. Страх - чудесное чувство. Он хранит нас от бед. - Райн поправил голубую диадему в ее волосах и весело подмигнул.

- Это другой страх. Что-то иное… Как неизбежность… Как неотвратимый удар…

Нил Кован стоял в стороне от многочисленной группы Совета по Хронавтике. К его молчаливому ожиданию присоединился Болид Рош. У звездолетчика нашлась уйма вопросов к старику, но задать их он пока не спешил. Наконец прозвучал долгий звенящий удар. Нил представил, как там, за тяжелыми стенами, разверзлась бездна - черная, рвущая душу пустота, и ему стало не по себе. Он подумал, как двое отважных стремятся через бесконечность миров, и сердце его возгордилось.

- Почему меня нет с ними?! - произнес он. - Кто сказал, что мы победили Время?! Увы, это только сладкий обман.

Глава пятая

Белое пламя Асты

Тьму сменил день. В один миг, будто взмах чудотворного крыла, возникло небо и зеленое, залитое солнцем взморье. Наградой за великие муки воздух врывался в легкие, насыщая их, как влага иссушенное зноем существо. Грачев очнулся. Впрочем, он, готовый умереть, сознание не терял. По-прежнему сжимая в ладони парализатор, он твердо стоял на ногах. Все объяснения случившемуся отходили на второй план. Он заставил себя не изумляться, а попросту холодно отслеживать перемены. Ведь то невероятное, к чему он готовился, чего тихо боялся, произошло. Гулид сыграл с ним свою нечеловеческую шутку, и теперь оставалось плыть по течению, стать самому водой и в нужный момент найти силы сделать шаг против.

Раньше, чем траву, раньше, чем высокие деревья и солнце, слепящее с вершины утеса, он увидел даму, стоявшую совсем рядом. Но прошла не одна минута, пока он повернулся к ней и как бы невзначай сказал:

- Грачев. Андрей. МСОСБ.

Она безразлично кивнула, отошла и опустилась наземь среди голубых цветов.

Чувствуя себя неуютно, Грачев сунул в карман парализатор и решился на возможно глупый вопрос:

- Вы видели Рона Гулида?

- Давно. Еще в Академии. Вы знакомы с ним?

- Моя работа обязывала узнать его до каждого винтика. Да, мисс. Эта роскошь - истина - становится мне не по зубам. А кто, собственно, вы? И о какой Академии речь?

Она молчала, взволнованно сминая пальцами ярко-синий ирис. Грачев разглядывал ее глазами художника, сотворившего мазок по полотну, неожиданный для самого себя и великолепный.

- Кто вы, мисс? - повторил он, подойдя на шаг.