Ночь Пса - Борис Иванов

– Да нет, разумеется... Собака самого Толле нам, правда, тоже скучать не дает – пропала из гостиницы, как только ее туда доставили. Но это – другая сторона дела. А я говорю про вот эту тварь, – Ким показал фоторобот, составленный по показаниям свидетеля Позняка. – Охотничий пес. Белый, с черными пятнами...

Зазуммерил блок связи, и Ким, подняв трубку, выслушал приглашение как можно скорее предстать пред светлые очи господина секретаря комитета безопасности, высказанное крайне неприязненным тоном.

Положив трубку и подняв глаза на Густавссона, он не без удивления обнаружил, что тот отложил свой листок в сторонку и тихо трясется от беззвучного хохота.

– Что так развеселило вас? – спросил Агент на Контракте, не скрывая досады.

Густавссон провел ладонью по лицу.

– Простите... Простите, но если все действительно обстоит так, как вы сказали, то мне очень жалко этих ваших похитителей... Очень...

* * *

Блок связи в кармане пиджака Тони очередной раз залился трелью, и он с досадой левой рукой вытащил его и рявкнул в трубку:

– Ну, что там еще!?

Одновременно он правой сделал бармену «Лимпопо» знак, хорошо понятный всем служителям Бахуса во всех Тридцати Трех Обитаемых Мирах... Бармен понимающе принял заказ к исполнению.

– Ты заставляешь меня вибрировать, – сообщил Тони Мепистоппель. – Это, знаешь ли, не сахар – сторожить наш товар...

– Понимаю... – вяло отозвался Тони. – Но я тоже не теряю времени.

Сам понимаешь – надо навести кое-какие справки о положении дел... Узнать, какие настроения в городе...

– Ты, мне кажется, говорил, что заберешь свой гребанный талисман и сразу...

– Не стоит обижать Трубочника... – задумчиво упрекнул партнера Тони, еще с минуту-другую послушал бурчание Мепистоппеля и вырубил блок.

Идти на улицу Темной Воды ему все больше не хотелось. Трудно сказать почему, но он все оттягивал этот свой визит в покинутую штаб-квартиру так было удачно начавшейся операции. Элементарный здравый смысл подсказывал ему, что после исчезновения Гонсало не стоит «светиться» где-либо, а уж в «Прокате гробов» – в первую очередь. Тем не менее, оставленный на столе Адельберто Трубочник не давал ему покоя. Каким-то компромиссом между раздиравшими его на части противоположными намерениями был предпринятый им разведывательный рейд по привычным кабакам – с целью выяснения обстановки.

– Неприятности? – с пониманием осведомился бармен, деликатно глядя в сторону.

– Да так... – пожал плечами Тони и пригубил виски.

– Вы уже пару дней, как не заходили... – бармен, не считая, сгреб мелочь, выложенную Тони на стойку. – А вами здесь интересовались за это время...

– И кто же? – с напускным безразличием поинтересовался Тони и снова пригубил содержимое своего стакана.

– Лео Косневки – собачник... – бармен пожал плечами. – Собственно, он не совсем вами интересовался, вашей собачкой, скорее...

– Вот как? – все с тем же безразличием заметил Тони и добил остатки виски.

Блок связи снова завел свою песенку. Тони с досадой щелкнул переключателем, отключив питание.

* * *

Адельберто еще раз набрал номер канала Тони. Потом – еще... «Этот придурок доведет меня до инфаркта, – сказал он вслух, негромко. – Поразительная безответственность!»

– Вашему другу ничего не угрожает, – сказал с другого конца комнаты Гость.

Его способность издалека разбирать такое вот приглушенное бурчание поражала Адельберто, как и твердая уверенность Гостя в полной безопасности Счастливчика. Бинки, доверчиво положивший голову на колени Гостя, явно разделял эту его уверенность. Это тоже поражало.

– А я разве сказал, что ему что-нибудь угрожает? – не слишком натурально удивился Адельберто. – Не беспокойтесь о наших делах. Лучше поешьте. Здесь не ресторан, конечно, но пицца неплоха, поверьте мне.

Взгляд Гостя – светлый и прозрачный – был для него почему-то невыносим. Адельберто отвернулся и принялся крутить верньер настройки портативного Ти-Ви. По экрану шли помехи. Временами, впрочем, начинала мельтешить то музыкалка, то «Жизнь природы», но – ничего существенного. Сегодня с аппаратом творилось что-то странное...

– Зачем вы едите такое? – поразился Гость. – Это же – сплошной балласт... У вас, разве, нельзя достать... То есть – тьфу! – у вас, разве, нельзя купить это... Называется «хлеб Эльфов». Я слышал – у вас... И зачем вы все время мешаете мне смотреть?

– Что смотреть? – поразился Мепистоппель.

– То, что показывают... Если можно – не крутите настройку... Я сам...

При этом Гость не подумал подняться из «позы лотоса» в которой пребывал. Адельберто оставил в покое верньер. Ти-Ви продолжал чудить.

– Спасибо, – поблагодарил его Гость.

– Что вы там видите? – раздраженно спросил Адельберто.

– Как что? – поразился Гость. – Тут у вас зачем-то штук тридцать программ крутят. .. Очень трудно сразу их ухватить... И все – какую-то ерунду. А вот сейчас будет про меня немножко...

– Друг мой, я, признаться, ни хрена не вижу на экране... – тоскливо вздохнул Адельберто. – Про тебя – тем более. Приемник барахлит...

– Да... – виновато признал Гость. – Я забыл: вы же не можете... Я потом научу вас... Хотите, покажу картинки – пока про меня не начали?

– Ну, покажи мне свои картинки... – уныло согласился Мепистоппель.

В том, что клиент им со Счастливчиком достался безнадежно чокнутый, он уже уверился на все сто.

– Экран Ти-Ви неожиданно «икнул», поправился и показал ему что-то непривычное... Небо – странное, какое-то, в слоистых – нездешних – облаках. Люди, что идут куда-то. Стоят – словно позируют для фото. Потом – резким переходом – тесные, перекрученные, какие-то коридоры, снова непонятные фигуры. И – кровь, кровь...

Экран снова пошел сумбурными искрами. «белым шумом»...

– Прости, – как-то торопливо проговорил Гость, поднимая свои тонкие, иссушенные пальцы к лицу. – Я сбился. Я не то хотел показать...

– Это кто передает? – озадаченно спросил Адельберто.

Странный, жутко неприятный озноб кольнул его от увиденного. Хотя – что, собственно, он увидел?

– И что это за люди были? – он провел ладонью по лицу, стремясь избавиться от странного морока. – У них на головах, что – мешки, что ли?... Или... Я не понял...

– Я же сказал – это картинки... – все также виновато и торопливо успокоил его Гость. – Это никто не передает... Это... Эти

– они за мной... Они хотят прийти за мной... Они... Впрочем – это не тебе было... Не надо больше картинок. Вот сейчас передают про меня...

– Правильно... – Адельберто снова провел ладонью по лицу. – Не надо больше картинок...

Экран показывал теперь небольшую толпу пестро одетых молодых людей с плакатами, отирающихся у подсвеченной ночными фонарями чугунной решетки здания Объединенных Министерств. Диктор усталым голосом сообщил, что митинг протестующих против приема на Прерии в качестве Гостя небезызвестного Оружейника, представителя Цивилизации Чур, Торвальда Толле, так и не состоялся, ввиду полного отсутствия какой-либо официальной информации относительно прибытия Толле на планету или о его пребывании на ней. Собравшиеся выставили пикеты у входа в два Министерства и разошлись.

Адельберто вдруг онемел.

– Это, говоришь, про тебя? – остолбенело уставился он на Гостя.

– Ты сказал, что тебя зовут Тор... Торвальд Толле, что ли? О, Господи! Как мы влипли! Чертов Тони, со своим Трубочником...

Он лихорадочно набрал номер Счастливчика.

Но тот, естественно, и не думал отвечать.

Лестница, по которой комиссар взбирался на четвертый этаж одного из самых старых домов столицы, разменяла, должно быть, вторую сотню лет. Скрип ее ступеней под тяжестью поступи мсье Жана норовил перейти в предательский треск, и каждый раз, достигнув своей цели, Роше возносил в душе своей благодарение Господу за то, что посещать эту архитектурную достопримечательность ему приходится не так уж часто. Хотя с домом этим – довольно престижным, именно благодаря своей древней истории – у комиссара и были связаны сентиментальные воспоминания времен юности, проведенной в роли стажера-околоточного в этих местах. Но возвращаться в места, помнящие его, Роше, молодым почему-то, не доставляло удовольствия. Жители преславного здания отвечали комиссару в этом вопросе полной взаимностью. Непростой это был домик, и люди в нем жили непростые.

Сегодня, впрочем, Роше пожаловал не к Генриху Ланде – виртуозу по части воспроизведения почерка совершенно ему незнакомых людей, – что обитал в мансарде, не к отсидевшему уже пару сроков за электронный взлом хакеру милостью Божьей Ване Гнедых, что проживал на втором этаже, и не к Микаэлле М'Банги – гадалке с мировым именем, но без лицензии, что практиковала на третьем. Он надавил кнопку звонка у двери, за которой обитала особа, пребывавшая в полной гармонии с собой, законом и окружающим миром – Лидия Панина – модный дизайнер. В девичестве – Косневски.