Три дара любимому - Сандра Филд

— Как, миссис Холт, вы уже жалуетесь?

— Нет. Ничуточки, — широко улыбнулась она.

Джаред рассмеялся.

— У меня есть для тебя подарок.

— Еще один? — ехидно спросила она.

Продолжая смеяться, Джаред выбрался из кровати, не обращая внимания на то, что совершенно гол. Дейвон любовалась им, игрой великолепных мускулов его спины и плеч.

Джаред вернулся, держа в руке коробочку. Протянул ее Дейвон. Он несколько смущен, с удивлением отметила она.

— Надеюсь, тебе понравится, — пробормотал он. — А то я все вечно делаю не так.

В коробочке было кольцо с темно-голубым сверкающим сапфиром, в старинной оправе.

— Джаред, оно восхитительно, — ахнула Дейвон.

— Тебе нравится?

Дрожащим голосом она произнесла:

— Ты мог купить мне самый большой бриллиант в магазине. Но ты не сделал этого. Ты выбрал мне кольцо, которое не могло мне не понравиться. — На ее ресницах снова засверкали слезы.

— Не плачь, Дейвон.

— Я плачу, потому что я счастлива, — возразила она. — Но, Джаред, я ведь тебе ничего не подарила. Я боялась. Боялась всей церемонии...

Он повернул на пальце свое обручальное кольцо.

— Эта надпись... о третьем подарке... Что она означает?

Дейвон покраснела.

— Первым подарком была, наверное, я сама, в ту ночь в «Дубках». Второй подарок — это ребенок.

«Бесценные дары, — подумал Джаред, и его губы внезапно пересохли. — Такие подарки не продаются, сколько бы денег у тебя ни было». Удивительно, как он мог жить, не зная ее!

— Завтра, — сказал он, — мы пойдем на прогулку на берег и займемся любовью прямо под звездами.

— Это идея, — сказала Дейвон, так доверчиво целуя его, что у Джареда снова в груди встал ком.

Он не знал, можно ли этот ком назвать чувством. Но это было чем-то новым, чего он не испытывал прежде ни с одной женщиной. Конечно, ком — не самый романтический образ, но Джаред точно знал, что хочет быть здесь, в одной постели с Дейвон, которая уже свернулась клубочком рядом с ним и мирно спит, тихо дыша во сне.

«Это ли не бесценный дар?» — было его последней мыслью перед тем, как он и сам провалился в сон.

На следующую ночь в небе светил яркий месяц, а звезды казались такими близкими, что до них можно было дотянуться рукой. Джаред звал Дейвон искупаться, но она чувствовала себя такой разморенной и ленивой, что отказалась, и только полчаса спустя пошла, чтобы встретить его на пляже. Проходя в калитку, которая сыграла такую символичную роль в день ее свадьбы, Дейвон сама удивилась тому, насколько она сегодня отличается от женщины, которая плакала здесь вчера.

Сегодня Дейвон плакать не хотелось. Ей хотелось петь и танцевать. «Может быть, — подумала она, заливаясь краской смущения, — сегодня я станцую для Джареда на пляже, обнаженная». Ее ступни зарывались в мягкий песок, тихий плеск волн завораживал слух. В свете звезд мягко поблескивала белая пена прибоя.

Джареда не было видно. Дейвон знала, что он отличный пловец, любящий испытывать себя, поэтому спокойно побрела вдоль берега, наслаждаясь теплым ветром, ласкающим кожу. Издалека доносилась местная музыка. Джаред предлагал назавтра съездить поужинать в местном ресторанчике. Сама Дейвон охотнее осталась бы в бунгало — роскошных деликатесов, которые оставляла для них Мариша каждый день, хватило бы на десятерых. А видеться с людьми Дейвон пока что была не готова.

Она обшарила взглядом морскую гладь в поисках темной головы Джареда, но вода была абсолютно спокойной. Коралловый риф высился невдалеке словно большая кость. С нарастающим беспокойством Дейвон огляделась по сторонам. Полотенце Джареда лежало на песке, там же, где она видела его, идя на берег. Джаред не вернулся бы в бунгало без полотенца, да и она бы увидела его выходящим из воды.

Он обжегся о ската! Его скрутила судорога, и он утонул! На него напала акула! Все возможные опасности, которые таило море, вихрем пронеслись в ее мозгу, и со стоном ужаса она снова и снова всматривалась в морскую гладь, надеясь различить на ней хоть что-нибудь.

Ничего. Дейвон громко прокричала его имя и, спотыкаясь, бросилась бежать по берегу. Она понимала, что бессмысленно кидаться за ним в воду. Надо позвать кого-нибудь на помощь.

Она огляделась. За высокими пальмами светилось окно. Дом Мариши. Мариша лучше знает, что делать. Дейвон бросилась к ее дому, на бегу ей внезапно открылась простая истина. Конечно, она любит Джареда. Любит всем сердцем. И всегда будет любить. Она не может потерять его, этой потери она не перенесет.

Взбежав по тропинке к дому, она чуть замедлила шаг, пристально вглядываясь в темноту между пальмами и кустами дикого винограда. Внезапно из темноты ей наперерез кинулась темная фигура. Дейвон закричала и замерла на месте.

— Дейвон? — спросил Джаред. Потом громче: — Тебе больно?

Джаред. Джаред здесь, рядом с ней. Не утонувший. Не съеденный акулой. Дейвон пошатнулась, у нее закружилась голова, и она почувствовала только, как он подхватывает ее за талию и заставляет сесть.

— Вдохни поглубже. Медленно, — скомандовал он. Постепенно мир вокруг Дейвон перестал вращаться.

— Когда я спустилась на берег, то увидела твое полотенце, а тебя не было, — всхлипнула она. — Я думала, ты утонул. Или напала акула... — Она судорожно схватила его за руку. — Я так ис...пугалась... Я бы не пережила, если бы с тобой что-то случилось...

— Дейвон, — как-то странно произнес он.

Она наконец посмотрела на него. Прочесть что-либо на его лице было невозможно. Внутренним чутьем она поняла, что он снова уходит от нее в свою раковину, где достать его невозможно, и желание сказать ему, что она его любит, угасло. Он подумает, что она просто истеричка.

— П-прости меня, — пробормотала она. — Думаю, я просто напрасно подняла шум.

— Я не хотел тебя напугать, — спокойно сказал он. — Я просто не привык, когда вокруг меня суетятся.

— Я не суетилась! Я чуть не умерла от страха!

— К этому я тоже не привык. Идем домой. Домой — то есть в бунгало, где она впервые узнала, что такое счастье. Домой — это туда, где Джаред.

— Хорошо... А я собиралась исполнить для тебя танец на пляже, обнаженная. Но теперь, думаю, тебе придется подождать до завтра.

— Ты собиралась? — Он подхватил ее и поставил на землю, широко улыбаясь. Его зубы сверкнули в темноте. — Знаешь что, Дейвон? Ты больше всего нравишься мне за то, что я никогда не могу предположить, что ты сделаешь через минуту. Я начинаю думать, что до тебя моя жизнь была слишком предсказуемой.

Признанием в любви это назвать было трудно, но для Джареда, который вообще редко говорил на подобные темы, это было уже немало. Пока они шли к бунгало, держась за руки, Дейвон размышляла о том, какая это чудесная выдумка — медовый месяц. Особенно если проводишь его с Джаредом.