Джагер - Андрей Левицкий

– Прохор, – атаман начал выщелкивать пистолетные патроны из петелек на ремне, – отправишь их к лекарю. Пусть им керосина даст и кислоты, и эту…

– Селитру, – подсказал Метис.

– Да, её самую. А ты, – Ильмар протянул руку Юлу, – держи.

И высыпал в подставленную ладонь горстку патронов.

– Быстро запалы смастеришь?

Юл только усмехнулся.

– У-у, рожа. Думаешь, я забыл, что вы учудили у Октагона? Ладно, всяко бывает. Сядете за парапет с людьми Прохора. Сработает ваша взрывная смесь, прощу былое и награду выдам… – Атаман развернул коня, встал на стременах и крикнул: – Обоз убирайте! Убирайте с площади к некрозовой плесени!! И чтоб следов никаких не осталось. Живей! Прохор…

– Да, хозяин?

– Че стал? Скачи к лекарю. Калеб из разведки вернется, сразу ко мне.

Ильмар ударил коня плеткой и кинул через плечо:

– Хэнк, за мной.

Они пересекли площадь и подъехали к дому, когда из него вышел Стеня.

Увидев разозленного атамана, порученец попятился.

– Стой! – рыкнул Ильмар.

Стеня замер, не дыша.

– Стой на месте, пока я не вернусь.

Атаман пригнулся и въехал сквозь пролом внутрь дома. В простенках и под окнами сидели люди. Ильмар проехал вдоль них, глядя на площадь, залитую багряными лучами заходящего солнца. Цели хорошо будет видно, только у стрелка преимущества нет. С возвышенности по каравану надо бить, а то людей за парапетом ненароком покрошат. Атаман поднял голову.

– Дела, – протянул подъехавший Хэнк.

Потолок, казалось, цел, а вот межэтажных перекрытий не было. И мусора на потрескавшемся цементном полу, обломков плит, заваленных лестничных пролетов, осколков кирпича – тоже нет.

– Эт куда ж все подевалось? – Бригадир наморщил широкий лоб, глядя на гладкие стены.

– Сейчас оно не важно, – произнес Ильмар, направив коня к пролому в стене. – У тебя кто-нибудь плотничать умеет?

– Найдется, – разворачиваясь следом, сказал Хэнк.

– Тогда разберите несколько обозных телег, сколотите лестницы. Чтоб до третьего этажа доставали. Тогда площадь у стрелков как на ладони будет. И еще… – Понизив голос, атаман добавил: – Смени порученца, Хэнк. Никакой он у тебя, не поспевает.

Ильмар выехал наружу. Стеня стоял на прежнем месте. Поравнявшись с ним, атаман нагнулся, сграбастал порученца за шкирку, оторвав от земли, процедил в лицо:

– Если подведешь, в некрозное пятно тебя брошу.

И отпустил.

Стеня мешком упал на мостовую. Ильмар выпрямился и увидел, как на площадь галопом влетел Калеб и с ним еще двое.

Атаман свистнул и поскакал навстречу разведчикам.

Петр остановил мотоцикл на вершине холма, напротив каменной глыбы, вросшей в землю рядом с обочиной. Стод, сидевший за водителем, спрыгнул на дорогу.

– Мотор выключи, – велел Гест, выбираясь из коляски.

Следом вылез Вик.

Двигатель чихнул и замолчал, погасла фара. Петр остался на сиденье, облокотился на руль.

На севере, куда ушла гроза, мигали зарницы, над Кислой долиной небо было ясным, светили звезды, с востока взошла луна, залив склоны холмов тусклым светом.

– Прикажешь в город съездить, Преподобный, или… – начал Петр.

– Тихо всем. – Гест поднял руку. – Слышите?

Из долины донесся едва различимый рокот двигателя.

– Будто крадется, – прошептал Вик.

– Это «тевтонец» Рута, – произнес Стод. – Больше некому.

– Что скажешь, Петр? – спросил Гест.

– По звуку похож, – ответил жрец. – Может, я все-таки спущусь в долину?

И взялся за руль.

Владыка покачал головой:

– Здесь будем ждать.

– А если караван… – начал Стод и осекся.

Над холмом за долиной разлился желтый свет. Заплясали лучи, становясь все ярче, длиннее. На вершине возникли две яркие точки фар и замигали, будто подавая какой-то непонятный сигнал.

– Всадники! – вырвалось у Вика. – И машины там…

– Да, – с облегчением произнес Гест. – Это караван.

Машина поползла вниз по склону, осветив спускавшийся отряд башмачников. Следом на вершину выехал трехосный фургон, подсвечиваемый фарами идущего в хвосте каравана бензовоза. На крыше фургона горели прожекторы. Толстые лучи пронзили туманную дымку, повисшую над долиной, выхватили из темноты здания у подножия, дорогу между ними и круглую площадь с высоким каменным изваянием в центре.

Караван растянулся по склону. Всадники медленно въезжали в город.

На площадь, обогнув длинное, стоявшее полукругом здание, с включенными над броней прожектором выехал «тевтонец» Рута. Машина подкатила к дому слева, остановилась и помигала фарами.

Владыка подошел к мотоциклу.

– Заводи, Петр. Садитесь, едем.

Заурчал двигатель.

Когда Вик забрался в коляску, башмачники и второй «тевтонец» уже были на площади. Фургон замер на въезде, освещая статую прожекторами, за ним остановился обоз. «Тевтонец» и несколько всадников поехали к машине Рута, застывшей под стенами дома слева.

Петр включил скорость, мотоцикл дернулся, а сзади грохнул выстрел.

Глава 11

– Ну где они, Калеб? – прошептал Ильмар. – Ты ничего не напутал?

На третьем этаже дома, полукругом окаймлявшем площадь, атаман посадил лишь десяток стрелков, остальные спрятались внизу. Рядом с Ильмаром, подняв бинокль, высунулся в окно Прохор, за спиной атамана, привалившись плечом к простенку, стоял Калеб. Под другими окнами засели стрелки.

– Должны тута уже быть, хозяин, – отозвался охотник устало и опустился на корточки.

– Время к рассвету, а каравана все нет.

Ильмар нервничал. Стиснув в ладони распятие, он думал только об одном: почему монахи с башмачниками так долго едут к долине?

– Грозу пережидали, – пояснил уже в который раз Калеб, разминая пальцами простреленную лодыжку. – Туча ж на север пошла. Им всю дорогу дождем испоганило. Город что… краем зацепило, а у них до ночи лило.

– Зато наши следы посмывало, – оторвавшись от бинокля, вставил Прохор.

Ильмар промолчал.

Внизу всхрапывали кони. На первом этаже засел отряд, готовый по сигналу атамана хлынуть лавиной на площадь. Всадники длинными пиками вооружены, караванщиков вмиг сомнут. Главное – «тевтонцы» спалить сразу. Людей Геста паника охватит, разбегаться начнут, когда по ним с домов, что по краям площади, ударят. И дело завершит отряд Прохора.

С лестницы донесся шорох. И голос Рэма:

– Да куда ж вы, грю, нельзя к атаману.

Прохор опустил бинокль, повернул голову. Ильмар шагнул от окна в темный угол. На верхний этаж из лестничного проема вышли трое.

– Что там, Рэм? – расстегнув кобуру, тихо спросил Ильмар.

Он уже догадался, кого принесла нелегкая, раз охотник появился в доме.

– Атаман Крест, – громким шепотом начал Коста, направляясь к окну.

– Здесь я. – Ильмар стоял в тени.

Переложив пистолет в карман куртки, он взвел курок.

Переговорщик киевских повернул на голос. У лестницы остались две черных фигуры. Один в шляпе, над тульей хвост лисий выпирает – стало быть, Рэм, а тот, что повыше, плечистее, – Мирч Сельмур.

– Стой, – произнес атаман, когда Коста, не видя в темноте, чуть не воткнулся в него. – Говори.

– Мы получили сообщение от нашего человека в караване Геста.

– Как же это? – спросил Ильмар.

– Вот.

Атаман едва различил, как Коста что-то протягивает ему.

– Вот, – повторил киевлянин. – Ворон прилетел.

– И? – Ильмар по-прежнему не выпускал пистолет в кармане.

– Птица принесла сообщение. Прочтите его сами.

Ильмар задумался. Может, это какая-то очередная уловка киевских. Их отряд мог не пойти к перепутью, а повернуть в Московию, когда Коста сообщил им о решении Ильмара атаковать караван. И Киев хочет опередить его…

Атаман погладил спусковой крючок, бесшумно снял пистолет с боевого взвода. Нет, не то Ильмар думает. Если здраво рассудить – пусть почтовый ворон доставил весть в отряд киевских, но чтоб так быстро вернулся с новым посланием к переговорщику, да еще и отряд вслед за ним угнался… Не врет Коста. Незачем.

Он отпустил пистолет.

– Что в сообщении?

– Прочтите.

Коста снова вытянул руки, в которых спокойно сидела черная птица и пялилась на Ильмара глазами-бусинками.

– Тогда присядем. Прохор, огня и ножницы. И накройте нас брезентом, чтоб отблески в окно не попали.

Когда, чиркнув зажигалкой, ординарец запалил фитиль керосиновой лампы, Коста отдал Ильмару ворона. Правая его нога была обжата медным кольцом, испещренным гравировкой в виде буквы «Х», к которому припаяна латунная гильза со сплюснутой горловиной. Ильмар внимательно осмотрел ногу и кольцо на ней. Ворон и вправду из Канториума: цевка над когтями худенькая, кольцо будто срослось с ней, и на голени ни царапинки. Такое может быть, когда подросшего птенца кольцуют, чтобы потом, когда повзрослеет, различать, какому клану птица принадлежит. Если б новое кольцо на ногу цепляли, птицу бы поранили либо обжать толком не смогли, кольцо вверх-вниз скользило бы. А так ранки со временем на ноге заживают, ворон растет, обучается; кольцо с гильзой уже не снять вовсе, то есть не подделаешь такое…