Ад, или Александр Данилов - Жанна Даниленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Неужели он изменял мне? Как же я не заметила? Почему он ни слова не сказал, ведь всегда рубил правду с плеча? Может быть, пожалел меня?» — Соня пыталась найти какое-либо оправдание поведению Данилова, а главное, никак не верила в то, что его в её жизни больше нет. Она посмотрела на свой живот, потом перевела взгляд на разбившуюся фоторамку и растерялась. Весь её план летел в тартарары, и похоже, что она оставалась один на один со своей беременностью, с Даниловским ребёнком, без средств к существованию и без крыши над головой. К такому обороту она готова совсем не была.
— Пройдите, мама вас ждёт, — услышала она голос девушки. — Только постарайтесь её не волновать, хотя вы сюда именно за этим приехали.
— Как тебя звать? — сама не понимая зачем, спросила Соня.
— Данилова Екатерина Александровна, — с вызовом ответила девушка, глянула на разлетевшееся стекло на полу и произнесла: — Не беспокойтесь, я уберу.
Настроение у Сони совсем пропало. Разговаривать с женой Александра больше не хотелось, тем более её удивляло, что та так и не вышла из своей комнаты. Но отступать было некуда, и Соня направилась в спальню.
Войдя в дверь, она испытала шок. Та хрупкая счастливая женщина, которая на фотографии улыбалась Саше, оказалась прикована к постели, живыми казались только глаза.
— Здравствуй, Соня, — произнесла она. — Ведь ты Соня же, так? Извини, что на «ты», но мы с тобой в одной лодке. Это даже хорошо, что ты приехала, я познакомиться могу, увидеть, на кого Сашу оставлю. Я много слышала о тебе. Не удивляйся, у нас с Сашей нет секретов, да и не тот он человек, чтобы скрывать что-то. Мы много говорим, делимся тем, что пережили врозь. Вместе-то совсем немного были. Мне недолго осталось. Организм человека странно устроен. Он борется, сопротивляется, пока в стрессе, пока есть за что. Я же успокоилась рядом с Сашей, расслабилась, теперь рада каждому дню, потому что он со мной. Раньше только за детей боялась, а с Сашей не боюсь — он их не бросит, достойных людей вырастит. А вот за него самого — страшно. Он молодой ещё, и хочется, чтобы та, кто с ним … — Она помолчала, отведя глаза, полные слёз. — Хочется, чтобы любила она его. Ты-то его любишь? Любишь, наверно, раз приехала. Он и ребёнка твоего примет, как своего полюбит. У Саши душа необыкновенная. Хотя тебе ли не знать, сколько лет ты с ним, сама знаешь.
Дина замолчала.
А Соне захотелось уйти, сбежать. Может быть, это было трусостью, но оставаться возле постели жены Данилова она не хотела и не могла. Ей не хватало воздуха, и она, встав со стула, на котором сидела, попрощалась и выскочила из комнаты.
Остановилась в гостиной и ещё раз глянула на рамки с фотографиями. Голова кружилась, а в горле стоял ком.
Зря она приехала сюда, совершенно зря!
Не уйдёт Данилов от больной женщины, да и детей её не бросит. Как же быть? Принять его с чужим выводком? Нет! Такой вариант Соня даже не рассматривала. Не нужны ей чужие дети, тут своего бы родить нормально. Вспомнились слова Кирилла, что родить мало, придётся этому существу всю свою жизнь отдать. Готова ли Соня? Подумала и сама себе ответила, что своему ребёнку, пожалуй, готова и отдать, а вот чужим… Не её это, не мать Тереза она и на такие подвиги не способна даже ради Данилова.
«Что же ты наделал, Сашенька! — стучал в голове вопрос, на который у Сони не было никакого ответа. — Неужели ты собственную дочь на чужих детей променяешь? Вернее, уже променял!»
Разговаривать с Даниловым больше не хотелось. Вот вернётся она в город, поговорит с Кристиной, поплачется, и они вместе придумают, что и как дальше делать.
Часть 23
Ночка у дежурного врача Данилова выдалась «недайбогникому». С одной стороны, всё, что произошло за время дежурства, вымотало его физически и морально, а с другой — отвлекло, да что говорить, полностью заблокировало все мысли о доме и жене. А начиналось дежурство с относительно спокойного вечера с парой самообращений, где по факту ничего серьёзного не обнаружилось. Люди были осмотрены и после симптоматической терапии отправлены домой для амбулаторного лечения. Напарником у Данилова сегодня был молодой врач, только после института, хороший парень, но влюблённый в медсестру из терапии, а потому, как только выпадала свободная минута, он бежал к ней. Александр не препятствовал: Володька всегда на связи, и где его искать, тоже всегда понятно. Вечерний обход прошёл без эксцессов, а после Володька убежал к своей Танечке, Данилов же успел расслабиться и с головой ушёл в самокопание и самобичевание по поводу всё ухудшающегося состояния жены, с которым он ничего не мог поделать. Дина уже не передвигалась самостоятельно и оказалась прикована к постели и инвалидному креслу. Создавалось впечатление, что его появление в её жизни послужило пусковым механизмом в прогрессировании болезни. То ли она держалась, пока боялась за детей, а теперь расслабилась и сдалась, то ли пришло время для новой атаки заболевания, но проводимое лечение не давало никакого эффекта, и Дина день ото дня сдавала позиции…
Из мыслей о жене Данилова вырвала прибывшая скорая. Поступившая женщина жаловалась на сильные, порой нестерпимые боли в животе. До госпитализации к ней уже приезжали врачи, которые пытались купировать болевой синдром, но безуспешно. Данилов обратил внимание на вздутый живот пациентки. Она жаловалась на сильную тошноту, интенсивные позывы к испражнению без положительного эффекта, а ещё её вырвало прямо при нём. Он отметил и сильную слабость, и потливость, и повышение температуры тела. Собрать анамнез как следует не получалось, женщина заговаривалась, но заметив рубцы от прошлых операций, Данилов заподозрил спаечную болезнь, кишечную непроходимость и тромбоз брыжеечных вен. Следующие три с половиной часа Александр провёл в операционной вместе с Володькой.
Вернувшись в ординаторскую, решил, что без кофе заполнить историю болезни никак не получится. Налил чашку, отпил немного и подошёл к
