Клетка - Китаката Кендзо

Это стало его первой ложью.

Такино не думал, что выйти за него замуж Юки убедил размер его сбережений, но трудно оспаривать тот факт, что он всё-таки ввёл её в заблуждение.

— Слушай, Кацу, пойдём выпьем, — предложил Такаяси.

— В это время дня? Где?

— Здесь неподалёку есть отель. — Такаяси небрежно бросил свои клюшки в сумку и поинтересовался: — Кстати, сколько денег ты дал той девушке?

— Зачем тебе?

— Менеджер клуба сказал, что в последнее время она появляется на работе в довольно дорогой одежде.

— Дал то, что заработал на нашем деле.

— Понятно. Но тебе лучше напомнить ей, чтобы она не зазнавалась. В таком заведении, как наше, девушки весьма ревнивы. Они могут начать завидовать ей, если она будет так одеваться.

Такино переобулся. Он даже не видел, какую одежду купила Акеми. Не то чтобы его это даже не интересовало. Одежда — это всего лишь одежда. А, кроме того, она лучше всего выглядела, когда на ней ничего не было надето.

— Я чуть не забыл, — произнёс Такаяси, — Хиракава хотел, чтобы я вернул тебе его пятьсот тысяч. Я сказал нет.

Какой в этом смысл. Хиракава перегибает палку.

— Он понимает это не как долг, который нужно оплатить деньгами. Он просил тебе передать, что ты всегда можешь с ним связаться, если тебе будет нужна его помощь. Что-то вроде извинения.

Такино перекинул сумку через плечо. Да, сейчас он не против выпить.

— Где этот отель? — спросил он.

7

Такаги появился на работе в девять утра. Он стоял, болтая с двумя ребятами из специальной группы расследования, когда ему сказали, что его вызывает начальник отдела.

«Марува» вчера вдруг прекратила всякую активность. До этого дня они рыскали по всей Йокогаме, показывая, что не желают прекращать поиски. Было два возможных объяснения: либо они уже позаботились о Сугимуре, либо совершенно точно узнали, что он от них ускользнул. В любом случае специальную группу расследований обвели вокруг пальца.

Он постучал в дверь кабинета шефа и услышал в ответ грубое ворчание. Голос начальника напоминал Такаги одного парня, которого много лет назад он арестовал за поджог. Ему казалось это весьма забавным.

— Садись.

Шеф был крупным широкоплечим мужчиной, с коротко стриженными с боков волосами, с густыми кустистыми бровями и загибающимся в уголках разрезом глаз. Тем, кто попадался на правонарушениях, его лицо казалось очень проницательным. Он был на шесть лет младше Такаги и на три ступеньки выше по служебной лестнице.

— Я тут услышал, что Овада, босс «Марува», планирует на следующий год участвовать в выборах в префектуре Сайтама. Он собирается сделаться политиком и погреть руки на чём-нибудь ещё.

Предполагалось, что делом «Марува» занимается специальная группа. Почему шеф сообщает эту информацию Такаги? Это было не принято.

— Вы предлагаете мне поторопиться и найти доказательства того, что он организовал это убийство?

— Всё сводится к тому, что мы не можем больше позволить себе полагаться лишь на подозрения. Я хочу услышать твоё мнение. Ты думаешь, что Сугимуре удалось бежать?

— Ну, я не могу это утверждать.

— Но, очевидно, Овада имеет на этот счёт собственное мнение. Если он справится с этой задачей, то наложит свои лапы на строительные контракты в целой префектуре.

— И есть лишь один путь остановить его — арестовать?

— Да, как можно быстрее.

Такаги уловил слабые признаки давления на себя. Конечно, это было бы справедливо, так как Оваде самое место в тюрьме.

— Он уже привлёк на свою сторону нескольких членов городского совета в Каваго[33]. Судя по тому, что я слышал, он оказывал на них воздействие и силовыми методами.

Такаги мог представить, как это делается. Очень просто бить людей по самым слабым местам, когда за тобой стоит мощь банды. Вся проблема в том, что такие вещи практически невозможно доказать.

«Марува» больше не была простой группировкой рэкетиров, как раньше. Сейчас они стремились влезть в любой приносящий прибыль бизнес: строительство, стриптиз-бары, публичные дома под вывеской массажных салонов. Не так давно они начали работать на финансовых рынках. А в настоящее время искали своё место в политике. Босс Овада хотел иметь полный пакет: деньги, власть, престиж.

— Но дело попадает под юрисдикцию Четвёртого полицейского отдела префектуры Сайтамы?

— Конечно, но они не смогут арестовать Оваду прямо сейчас. Даже если они бросят все свои силы на его банду, то им потребуется, по меньшей мере, ещё год, чтобы его посадить. Если Сугимуре удалось бежать, то у нас возникнут большие трудности. Поэтому я и хочу услышать твоё мнение. Пусть даже просто догадки.

— Я же говорю: думаю, он, возможно, уехал.

Такаги зажал во рту «Голуаз» и начал привычную борьбу с зажигалкой. На столе лежала большая солидная зажигалка, но Такаги предпочитал пользоваться своей. Наконец его усилия увенчались успехом — на фитиле появился крошечный язычок пламени.

— А Мурасава бездействует на Сикоку, так?

Для человека, в чьём подчинении находилось более двух сотен сотрудников, шеф прекрасно ориентировался в передвижениях каждого из них.

— Он вернётся сегодня днём. Он собирает информацию о больших рыболовецких траулерах, вышедших из Яватагамы.

— Думаешь, Сугимура выехал на одном из них?

— Возможно. Если бы у нас были доказательства, мы могли бы арестовать владельца. Он в любом случае наглец и сукин сын.

— А что ещё мы можем предпринять, если след Сугимуры окончательно потерян?

— Ничего.

— А как насчёт того парня, что помог Сугимуре бежать?

— Мы знаем, кто он такой. Но опять никаких доказательств.

— Послушай, нам нужно остановить Оваду.

— И именно я должен это сделать?

Шеф взял в рот сигарету и уже хотел было зажечь, но остановился и убрал её обратно в пачку. Такаги вспомнил: пару недель назад он слышал, как шеф объявил, что бросает курить.

— Мы знаем, кто помог ему выехать из страны, но мы не можем его достать. Мы точно в такой ситуации, как и полиция Сайтамы, — сказал Такаги.

— Я не буду задавать тебе вопросы о том, как именно ты выполнишь эту работу.

— Там все пути ведут в никуда. Поэтому и собрали спецгруппу. И она до сих пор усердно работает.

— Если бы я думал, что это лёгкая работа, я никогда не поручил бы её тебе.

Шеф снова поднёс сигарету к губам и зажёг её. Затем он сделал две глубоких затяжки и выпустил густое облако дыма прямо перед собой.

— Я решил: десять сигарет в день. Если совсем бросить, то растолстею, а я просто не могу этого допустить.

— А что там со спецгруппой?

— Я хочу, чтобы ты работал один, ты и Мурасава.

— Вы полагаете, сэр, что нам следует действовать не совсем законными методами, а?

— Оставляю всё на твоё усмотрение. И беру на себя ответственность.

Их взгляды встретились. Нижняя губа шефа, изогнувшись, напоминала что-то вроде улыбки.

Несмотря на дружеский тон, он продолжал говорить как чиновник. Он мог казаться великодушным и лёгким в общении человеком, но, разговаривая с ним, всегда ощущаешь беспокойство. Используя людей, шеф не задумывался, что они люди. Возможно, так и надо поступать, чтобы добиться успеха.

— Сколько у нас времени?

— Десять дней. Самое большее — две недели.

— А если ничего не выйдет?

— Ну, если ты, Такаги, не сможешь вытащить это дело, то я буду знать, что оно с самого начала было обречено на неудачу.

Шеф знал слабое место Такаги. А Такаги прекрасно понимал, что делает его начальник, однако он кивнул головой.

Он оставил сообщение для Мурасавы и отправился домой.

Марико занималась стиркой. Весь сад был украшен одеждой, вывешенной на просушку. Она не особенно удивилась, увидев, что муж вернулся домой, хотя он только что ушёл.

Такаги же направился к ванне и сам наполнил её водой.

— Что такое? — спросила Марико. — Снова будешь думать?

— Что-то в этом роде.

— Ты простудишься, если будешь принимать ванны посреди дня.

— Где Кацуо?

— В школе. Где ещё ему быть?

Такаги разделся до пояса и вышел в сад с бамбуковым мечом. Марико увидела мужа, на её лице мелькнуло беспокойство, и она спряталась за бельём. Он встал в позицию, нацелив кончик меча в лицо воображаемого противника, и замер не двигаясь.

Он помахал мечом вверх-вниз перед собой. Когда клинок резал воздух, Такаги чувствовал, как по его губам скользит самый чистейший ветерок. Вот уже тридцать лет он занимается кендо[34]. Он вовсе не претендовал на знание всех секретов этого искусства, однако достаточно практиковался с бамбуковым мечом, чтобы хорошо владеть им так же, как любой частью своего тела. Такаги тренировался один — уже десять лет он не принимал участия в спортивных соревнованиях.