Имменсерит. История великого Королевства - Вячеслав Анатольевич Гильштейн

– Меня не волнуют ни ваши гости, ни ваши дела. Всего наилучшего, Ческо, – книжник ответил палачу таким же тоном, и, закинув край своей шерстяной хламиды на плечо, удалился прочь.

Палач довольно осклабился. А у Авенира защемило в сердце. «Они поймали кого-то ещё» – эта мысль молнией пронеслась в сознании. Боль и тяжесть нынешнего положения ушли на второй план. Мысли в голове устроили хоровод, но среди них не было ни одной спасительной.

В этот самый миг прогремел взрыв. Стены подвала вздрогнули, из щелей на потолке осыпался песок, а старые ржавые цепи, свисавшие с потолка, стали раскачиваться, издавая характерный звук. Наверху творилось что-то неладное. Люди кричали, кто-то подавал сигнал в тревоги ударами в колокол на одной из сторожевых башен.

Палач по имени Ческо снова выскочил из своего укрытия и стал судорожно надевать нагрудный доспех, то и дело поглядывая на коридор, ведший к его владениям. Делал он это не спроста – по коридору кто-то бежал. И их было много.

Авенир тоже это слышал и среди множества шагов распознал одни, которые ни с чем не спутаешь. Первым бежал Аз.

Орк вырос в дверном проёме темницы столь стремительно, что тюремщик Авенира не успел среагировать и обнажить свой меч. Аз на полном ходу нанёс удар по голове палачу, и, не смотря на шлем, раздробил её со звуком бьющегося куриного яйца. У Ческо не было шансов.

Следом за Азом в дверях появилась сестра Оксилия. Вот это точно было большой неожиданностью. Она была бледна, но полна решительности. Повязка по прежнему обрамляла её лицо, убирая волосы назад и подчёркивая её зелёно-золотистые глаза.

«Ей удивительно идёт серьёзное и встревоженное выражение лица. С таким взглядом она легко могла бы быть принцессой» – пронеслась мысль в голове у Авенира, перед тем, как он окончательно потерял сознание.

Замок Треддроттер представлял из себя цепь каменных зданий и сооружений, окружённых высокими стенами в форме фигуры с восемью углами. На каждом углу, где одна часть стены заканчивалась и начиналась другая, была башня. В центре всего этого сооружения располагался непосредственно сам замок Треддроттер. За долгое время, замок и укрепления вокруг него стали единым целым. Многие помещения достраивались, превращая всё в нечто, напоминающее муравейник.

Единственным незастроенным местом оставалась центральная площадь перед входом в историческую часть замка. Именно тут после короткой но яростной схватки собрали и разместили взятых в плен командиров Тенебравийского ордена, а так же генерала Мораджо лично. Всех их ждала известная участь.

Авенир пришёл в себя под самый вечер следующего дня после его спасения. Рядом с кроватью, на которой он лежал, сидела сестра Оксилия. Она устроилась на полу, сложив руки на край кровати и положив на них голову. Она уснула в таком положении, пока ждала его пробуждения. Судя по обстановке, это была комната в замке. Из окна тянуло прохладой и дымом. Где-то жгли костры. Были слышны крики людей с улицы, но разобрать то, что они говорили было трудно. Авенир попытался подтянуться, чтобы сесть. Его спина онемела от лежания в одной позе. Мышцы всего тела отчаянно ныли от количества испытанной боли и заживающих ран.

Сестра Оксилия моментально проснулась из-за того, что её подопечный пошевелился. Она сразу попыталась придать себе бодрости, но круги под глазами и помятый ворот её рубашки выдавали всю её накопившуюся усталость.

– Ты наконец очнулся, – в голосе сестры Оксилии можно было различить нотки упрёка.

– Прости, что заставил тебя ждать, – ответил ей Авенир и слабо улыбнулся.

– Тебе это кажется забавным? – нахмурилась врачевательница, приглаживая слегка растрепавшиеся волосы.

– Ничуть. Я просто рад тебя видеть. Ещё, мне помнится, я видел Аза перед тем как потерять сознание, – Авенир попробовал посмотреть по сторонам, но боль отозвалась гулким эхом у него в затылке.

– Не шевелись. Твой брат тут. За дверью сидит. Думаю, что он уже нас услышал и сейчас сам войдёт, – предположила девушка и оказалась права.

Дверь в комнату к бывшему пленнику медленно открылась. Но на пороге стоял не Аз. Там был Хагрекир Трёхногий.

– Как ты себя чувствуешь, Хаким? – с такими словами глава поселения отшельников зашёл внутрь комнаты, игравшей роль больничной палаты.

– Гораздо лучше, чем когда был в подвале подвешен за руки к потолку. Я думаю, мне известно, кого необходимо благодарить за это, – после этих слов Авенир посмотрел на вошедшего собеседника давая понять, что ждёт каких-то объяснений.

– Да, я не стану скрывать. Это по моей вине ты попал сюда. За всю ту боль, что ты тут испытал, я прошу у тебя прощения. Прости меня, Хаким, если это вообще возможно. При этом, ты должен знать, что я так поступил не из-за ненависти к тебе, а из любви к своим соплеменникам. Им необходим был импульс, толчок, чтобы начать действовать. Им послужил ты.

– Да, я это понимаю. Раск мне уже это поведал. Я тебя не виню. Просто к пыткам невозможно привыкнуть.

– Всё это было не напрасно. Замок Треддроттер теперь наш. Здесь мы сможем разместить достаточно человек и ещё накопить силы перед решающим ходом.

– А что стало с теми…

– С братьями Брайладуром и Вилитуром? Они пытались бежать, когда поняли, что их предательство раскрыли. Но наши пограничники утыкали их стрелами. Когда мы их подобрали, они напоминали игольные подушечки у знатной портнихи.

– Перед тем, как я снова потеряю сознание, скажи мне, мастер Хагрекир, ты знал, что среди рыцарей ордена Кары людской и Милости Богов так много неравнодушных?

Ответ был не нужен. По лицу главы поселения отшельников и так всё было понятно. А вот на лице сестры Оксилии можно было прочесть удивительную смесь возмущения и жалости. Авенир успел улыбнуться перед тем, как снова провалился в беспамятство.

Глава 21. Доброта человеческой души

Следующие трое суток прошли как в тумане. Авенир по большей части спал под действием снадобий сестры Оксилии. Он приходил в себя лишь изредка, когда молодая врачевательница меняла ему повязки на руках и ногах, а так же обрабатывала раны на лице и на теле. За всё это время Авенир почти ничего не ел и сильно ослаб. Ему давали лишь настои и вытяжки, чтобы его не покидали силы, пока он не сможет самостоятельно жевать.

Аз перебрался в комнату, где стояла кровать Авенира. Он отказывался её покидать, утроив себе лежанку почти у самой двери. Единственное, кого он слушал и помогал, выполняя разные поручения, была как раз сестра Оксилия.

Кроме этих двоих никто к Авениру больше