Инстинкты страждущих сердец. Сломленные души - Аманда Брайант

в рукопашную боролся с Донатом. Астрид готовилась нанести удар, приближаясь к нему со спины, но тот оказался куда проворней и сразу же среагировал. Он использовал против неё свою магию, тем самым нейтрализовав. А затем перешёл и к Отто, пытающегося его поджечь. Он направил пламя обратно на него, но оно его не настигло. Аполония не дала этому случиться. Она подлетела к другу на вампирской скорости, и так же быстро его отвела. Перспектива его погибели её напугала. В процессе противоборства Донат ни в чем не уступал своему противнику. Он делался физически сильным, когда это было необходимо, и поэтому вампирской мощи мог противостоять. Таковой была его магия. Она давала ему немыслимые возможности. В пределах благих намерений, разумеется. Он достаточно хорошо освоил свои силы, чтобы их применять, и поэтому проблем у него с этим не возникало. Поймав особый момент, он врезал хорошенько Александру, и тот от него отлетел. Он упал вблизи алтаря, но практически сразу встал на ноги. Однако когда он это делал, то случайно коснулся Ковчега. Данный факт окружающих насторожил, собственно как и его. Все ожидали, что вновь оживёт Херувим и явит всем свою силу. Возникло ощущение, что так он не даёт злоумышленникам касаться к Ковчегу. Пытаться его сместить. Но к всеобщему удивлению этого не произошло. Херувим остался неподвижным, хотя Александр держал свою руку возле него, прямо у подножия крышки. Поняв, что ему ничего не грозит, он быстро воодушевился. Настало время ему использовать помимо сил ещё и знания. А так же умело манипулировать в угоду собственных целей. Уж в этом равных ему не было.

─ Откройте его! ─ сказал он. ─ Или все теплокровные здесь умрут. И ещё пара сотен туристов, разгуливающих по близости.

─ Этому не бывать! ─ ответила Астрид.

─ Ты рискнёшь невинными жизнями?!

─ Ты и так достаточно могущественен! Зачем тебе это?

─ Могущественен!? По-твоему, это могущество? Моя жизнь закончилась тысячу лет назад, с тех пор я ничего не могу. Не спать, не дышать, не чувствовать свою необходимость. Ничего из того, что делает тебя счастливым. Что делает тебя человеком. Я хочу ощутить это вновь. Я устал нести в себе проклятье. Я должен от него освободиться. Мне это нужно.

─ Думаешь, я тебе верю?

─ Мне все равно. Я сдвину его, клянусь Богом! На вашей совести то, что потом произойдёт.

Сделав смиренный шаг, Мэделин подошла к Ковчегу, и безропотно его открыла. Свет, исходящий от скрижалей её ослепил, как и было это в последний раз, когда она их видела. Она отошла, и на её место встал Александр. Он готов был освободиться и, хорошо сосредоточившись, это и пожелал. Но, увы, его желанию не суждено было сбыться. Ковчег его не исцелил. Он сразу же это понял. Развернувшись ко всем с налитыми кровью глазами, он точно продемонстрировал всю горечь своего разочарования, а её в нем сейчас было много. Испытав то же самое, Мэри ушла. Просто переместилась. Не могла оставаться там. Не могла не смотря ни на что. Аполония тоже разочаровалась, как и вся её семья, но уйти, она не ушла. Ко всему происходящему она чувствовала себя куда более причастной, нежели чем Мэри. Кто-кто, а она бы не ушла. Александр двинулся вперёд и увидел, что все на него идут с жатыми в руках клинками. Мэделин была среди них и к нему ближе всех. Она держала в руках клинок и прекрасно осознавала, что убить его им, то, что она должна сделать. Так говорил ей разум. Но вот инстинкты, исходящие от её сердца говорили ей о другом. Они чуяли в Александре человека, а людей убивать, как правило не хорошо. Для Мэделин это было слишком. Она застыла с клинком, и Александр это заметил, а так же и все другие. Он вспомнил подслушанный им разговор, где она говорила о сложностях с убийствами вампиров. Исходя из всего им услышанного, он понял, что человека она не убьёт. Или, по крайней мере, того, в ком будет видеть человека. А в нем, как выяснилось теперь, она его видела. Даже после всего, что он сделал. Осознание этого сильно его проняло. Вместе с этим он понял, что сейчас его убьют, и убил себя сам рукою стоявшей перед ним Мэделин. Она такого не ожидала и, глядя ему в глаза, когда клинок её был воткнутым в его сердце, являла им ужас и сожаление. По собственной воли она бы его не убила. Она действительно в нем видела человека. Александр обратился в прах и стал горстью пепла. Это зрелище Мэделин потрясло. Ее охватил мандраж, но дело было уже сделано. Александр был мёртв. Она его убила.

Все наконец-то выдохнули, а Астрид то уж тем более. Сколько времени она этого ждала, и вот наконец-то свершилось. Она думала, что уже не дождётся.

─ Это стоило того, чтобы так долго ждать, ─ сказала она. ─ Пора бы нам поспешить. Луна вот-вот взойдёт.

Представ перед Ковчегом, Донат его закрыл, а после взял его в свои руки. Из Сфинкса все перенеслись и доставили Ковчег в Иерусалим. Отдали его потомкам Тамплиеров. Но в городе после этого задержались. Донат и Мэделин решили там обвенчаться и скромно отпраздновать торжество. Они поженились на Храмовой горе в кругу друзей и близких. Церемония была чудесной. На невесте было красивое белое платье и нежная белая фата. Мэделин была прекрасна, а главное, счастлива. Они с Донатом друг друга обрели и узаконили свой союз перед Богом. Теперь они были благословенны. Донат был так счастлив этому, что не мог сдержать своих чувств и, в конце концов, прослезился. Любовь его переполняла.

Спустя неделю после свадьбы, когда все уже были дома и жили обычной жизнью, Мэделин, пребывая в неистовом смятении, кое-что сделала. Она отыскала ту ведьму, что убила её сестру и, приняв в себя снадобье своего отца, наделяющее супер-силой, пошла к ней. Но об этом никому не сказала, даже Донату. Ведьма, зовут её, кстати, Присцилла, её не ждала. Она горевала, попивая бурбон, сидя в своей квартире ни о чём не подозревая. Появление Мэделин застало её врасплох.

─ Он мёртв? ─ спросила она. ─ Ты его убила?

Но Мэделин ей не ответила. Она лишь пронзила своей рукой её грудную клетку, и вырвала ей её сердце. Перед этим она его опалила, изжарила внутри неё. Ископтила. И весь этот ужас ведьма прочувствовала. Её глаза были выпучены, а рот при этом открыт. Вся жизнь перед ней прошла. Все