Загадочный виконт - Джеффрис Сабрина

О Боже милостивый… Маркус слегка нажал, и Регина почувствовала, что сейчас лишится чувств. Его прикосновения, его нескромные ласки заставили ее испытывать желания, о которых до сих пор она и понятия не имела. Ноги у нее стали ватными. Уронив голову ему на плечо, Регина уже не пыталась остановить Маркуса. Хотя еще совсем недавно она и представить себе не могла, что какой-то мужчина может вести себя с ней так возмутительно!

И так восхитительно ласкать ее!

Из груди ее снова вырвался слабый стон. И виконт, прижавшись губами к ее уху, хрипло прошептал:

— Вам это нравится… не так ли?

— Я… я не знаю…

— Нравится… я это чувствую. — В голосе его внезапно появились жесткие нотки. — Но это только потому, что вам не нужно смотреть на меня. Потому что, позволяя мне ласкать вас, вы стараетесь представить, что это кто-то другой…

— Нет. Никогда. — Регина взглянула ему в глаза. — Уверяю вас, я никогда в жизни ни одному мужчине не позволяла таких вольностей!

— Неужели? — Маркус привлек ее к себе. Глаза его таинственно мерцали в темноте. Рукой он намеренно дерзко ласкал ее грудь, сминая тонкую ткань платья.

— Никогда…

Вдруг он со свистом втянул в себя воздух. Руки Маркуса мяли и гладили ее тело, но внезапно ей почудилось что-то странное в его взгляде, и Регине стало страшно. Дыхание у нее пресеклось.

— Маркус, мы не должны…

— Ш-ш-ш, дорогая… — От удивления она на мгновение замолчала. Воспользовавшись этим, Маркус быстро опустился на одно колено, и руки его сомкнулись у нее на талии. — Позволь мне почувствовать тебя… — жарко прошептал он, прокладывая цепочку поцелуев между ее грудями — Твой вкус… чтобы это приключение навсегда осталось в твоей памяти…

— Ноя никогда не говорила… что это просто приключение… Тем более такое скандальное, мысленно добавила она.

Губы Маркуса были такими жадными, такими требовательными… Это зашло слишком далеко, промелькнуло у нее в голове… она не может позволить ему… она не должна ему разрешать… Регина запустила руку ему в волосы, намереваясь оттолкнуть его от себя, но ощущение густой, шелковистой массы, скользившей вокруг ее пальцев, оказалось настолько волнующим, что она забыла обо всем.

А Маркус, воспользовавшись ее замешательством, осторожно стягивал вниз ее корсаж, намереваясь высвободить одну ее грудь. Глаза его пылали нетерпением, и Регина почувствовала, что вся дрожит под этим взглядом, — слишком велико было возбуждение.

— Маркус, что ты делае… — Она не успела договорить — губы виконта впились в ее грудь с такой же голодной страстью, как незадолго до этого в ее рот. О Господи… как восхитительно!

А что он делает с ее соском… Боже всемогущий!

— Господи, помоги мне! — словно подслушав ее мысли, хрипло пробормотал он, на мгновение оторвавшись от ее груди. — Даже тут твоя кожа пахнет медом и солнцем. Ты такая теплая… такая сладкая…

Он снова припал губами к ее груди. Рука его между тем ласкала другую ее грудь, и атлас платья Регины жалобно трещал под его нетерпеливыми пальцами. С хриплым стоном Маркус рванул корсаж с ее плеч и сжал пальцами сосок, и Регина почувствовала, как кровь в ее жилах превратилась в жидкое пламя.

Теперь уже она сама прижимала его голову к своей груди, словно умоляя не уходить, не оставлять ее… При мысли о том, что этот упоительный сон может прерваться и она не почувствует, как он прижимается к ней, отчего между ног у нее становится влажно и горячо, ей вдруг стало страшно.

Но Маркус не ушел. Вместо этого он вдруг оторвал руку от ее груди, но только для того, чтобы усадить Регину верхом на согнутое колено — Она слабо вскрикнула, почувствовав каменную твердость его бедра именно тем самым местом между ногами, которое сейчас наливалось горячей тяжестью.

Его губы прижались к ее обнаженной груди, терзая ее с какой-то голодной яростью. Сердце в груди Регины колотилось как сумасшедшее, без труда заглушая слабенький голосок благоразумия…

Что он был бессилен заглушить, так это музыку. Музыка бесновалась за шторками ложи, и в унисон с ней звенели литавры в голове у Регины, а потаенное местечко у нее между ног сладко ныло при каждом прикосновении Маркуса, и, чтобы утолить эту боль, она, забыв обо всем, все теснее и крепче прижималась к нему…

— Да, дорогая, вот так… — прошептал он, не отрываясь от ее груди. — Не останавливайся. Благодаря этому твое приключение будет еще несравненнее.

— Прошу тебя… перестань называть это… приключением… — Сама не замечая, что делает, Регина терлась о его бедро и не могла заставить себя остановиться. Потрясающее ощущение! И чем дальше, тем лучше… как будто она скачет верхом, только болезненное ощущение у нее между ног с каждым мгновением становилось все острее, но это была сладкая боль… так стонет арфа под чьими-то нетерпеливыми пальцами…

Внезапно раздавшийся оглушительный взрыв аплодисментов заставил ее очнуться. Регина вздрогнула… сладостный дурман, овладевший ею, вмиг рассеялся, и она пришла в себя. Тряхнув головой, она заморгала, потом с силой оттолкнула от себя Маркуса. Бесполезно. Обезумев от желания, он ничего не слышал. Вцепившись ему в волосы, она заставила его отодвинуться.

— Маркус, пора остановиться.

— Да! — прорычал он. Словно не ощущая, как она яростно дергает его за волосы, он ласкал губами ее сосок, глаза его были полузакрыты. — Сейчас, дорогая… сейчас…

— Немедленно! — твердо сказала она. — Это заканчивается первый акт.

Маркус поднял голову:

— Что-то он быстро закончился…

Честно говоря, Регина сама толком не знала, сколько времени он продолжался. Когда Маркус ласкал ее, она таяла, словно воск. И теряла всякое представление о времени.

— Свет включат с минуты на минуту. Нужно торопиться — не можем же мы выйти из этой ложи на виду у всех! Да еще вдвоем! Будет жуткий скандал! Завтра о нас станет говорить весь Лондон!

Видя, что он молчит, просто смотрит на нее пылающими жадными глазами и даже не думает выпускать ее из своих объятий, Регина сердито прошипела:

— Прошу вас! Из-за вас может погибнуть моя репутация! Его руки, сжимавшие ее талию, сразу ослабли.

— Какого дьявола! — Он даже не пытался остановить ее, когда Регина сползла с его колена. — Пропади все пропадом…

Если они не уберутся отсюда немедленно, их наверняка увидят выходящими из ложи вместе. Впрочем, ни одна уважающая себя женщина, если она дорожит своей честью, не станет бродить по театру в одиночестве, без сопровождающих.

— Пошли! — вскричала Регина, дернув Маркуса за руку, чтобы заставить его подняться на ноги. — Быстрее! Нужно уходить!

Маркус послушно встал. Но в ту же минуту овации внезапно стихли, однако музыка, как ни странно, продолжала играть.

— Это был просто конец арии, — прошептала она. — Слава Богу, у нас еще есть время.

Регина слегка раздвинула шторки ложи, лихорадочно пытаясь вспомнить либретто, которое накануне читала ей вслух Сайсели.

— Но все равно первый акт закончится с минуты на минуту. — Одернув платье, Регина чертыхнулась, проклиная себя последними словами зато, что позволила ему зайти так далеко. — Нужно выбираться отсюда, пока в фойе никого нет.

— Я, пожалуй, останусь здесь. Поверьте — если кто-то увидит меня с вами прямо сейчас, вашей репутации конец. Можете не сомневаться — достаточно только посмотреть на меня…

Регина ошеломленно уставилась на него, не понимая, о чем идет речь.

На губах виконта вспыхнула коварная усмешка.

— Женщина может скрыть свое возбуждение, дорогая. Мужчина — нет.

Краска проступила на щеках Регины. Ей вдруг припомнились откровенные и довольно бесстыдные признания замужних приятельниц, касавшиеся мужчин вообще и тех изменений в их внешности, которые происходят, когда те занимаются любовью. Регина едва подавила искушение опустить глаза.

— А вы не можете… — она неопределенно махнула рукой куда-то вниз, в ту сторону, куда избегала смотреть, — не можете… м-м-м… что-нибудь с этим сделать?

В его глазах вспыхнуло пламя.