Тайна таежной деревни - Наталья Тимошенко

– Что? – настроение Лили мгновенно изменилось, и она удивленно уставилась на Сашу.

– Привидение, – едва сдерживая улыбку, повторила та.

Лиля перевела взгляд на Войтеха, как бы ожидая подтверждения от него.

– Вероятно, – более осторожно ответил тот. – И не одно.

Он пересказал им события прошедшей ночи, не забывая жевать и запивать завтрак сначала первой, а потом уже и второй чашкой кофе. Он завершил рассказ, подробно описав свое эмоциональное состояние во время визуального контакта с призраком, но о видениях и предчувствиях упоминать не стал.

– Со слов Саши я понял, что она испытывала примерно то же самое, – сказал он в конце, откидываясь на спинку стула.

– И у меня было примерно то же самое, – ровным тоном заметил Нев, который после всего услышанного даже не стал завтракать.

– То есть? – Войтех подался вперед, вопросительно глядя на него.

– Мне ночью тоже не спалось, – пояснил Нев. – Я проснулся, увидел, что вас нет, решил посмотреть, куда вы делись, – он бросил незаметный взгляд на Лилю, но та смотрела на него с любопытством человека, ни о чем не знающего. Нев понял, что она свое отсутствие афишировать не собирается, и решил тоже обойти его стороной в своем рассказе. Она и так продемонстрировала явное недовольство его вмешательством ночью. Не стоило злить ее еще больше. – Я вышел во двор, но там тоже оказалось пусто, видимо, вы уже ушли за своим призраком. Я хотел вернуться в дом, но услышал чей-то плач на дороге. Там стояла девочка. И она была очень похожа на то, что описываете вы. Мне никогда не было так страшно. Я даже очки разбил, хорошо, что запасные есть.

– Вот как, – отозвался Войтех, хмурясь. – Пожалуй, все это действительно становится опасным. Поэтому я прошу вас всех хорошенько подумать: хотите ли вы продолжать дальше?

– Что за вопрос, конечно, хотим! – первым отозвался Ваня, который к концу рассказа Нева даже перестал изображать из себя умирающего, хотя было видно, что намного лучше ему не стало.

– Я бы тоже хотела остаться, – с улыбкой поддержала брата Лиля.

– Свое мнение я тебе сказала еще ночью, – добавила Саша, – я в любом случае остаюсь.

– Я совершенно точно никуда не уеду, – согласился с остальными Нев. – Вся эта поездка – самое интересное, что когда-либо происходило в моей жизни. Мне бы хотелось разобраться в ситуации до конца. – Он пару секунд задумчиво барабанил пальцами по столу, а потом спросил: – Говорите, он плакал на чьей-то могиле? Вы запомнили, что это была за могила?

– Думаю, мы сможем ее найти, – Войтех кивнул. – Я тоже об этом подумал: надо посмотреть, кто там похоронен.

– Тогда пойдемте посмотрим, – Нев тут же поднялся со своего места, возбужденно повышая голос.

Даже голос Нева усиливал головную боль, а представив, что нужно одеваться и куда-то идти, Ваня только глухо застонал. Он все еще чувствовал себя нехорошо. Лиля с тревогой посмотрела на брата, а потом на Войтеха.

– Вы идите, – предложила она, – а я с ним тут побуду.

Войтех и Саша тоже поднялись со своих мест. Когда все трое надели куртки и были готовы идти, Лиля внезапно обратилась к Неву:

– Можно вас на два слова?

– Да, конечно, – он оглянулся на Войтеха, давая ему понять, что догонит их. Тот кивнул и вместе с Сашей вышел на улицу. – Я вас слушаю, – Нев повернулся к Лиле, гадая, что такого ей могло от него понадобиться.

Та лишь благодарно улыбнулась ему.

– Спасибо вам, – просто сказала она, надеясь, что он и сам поймет, за что она его благодарит. Ей не хотелось, чтобы кто-то еще знал, что ночью она пыталась проследить за Войтехом и Сашей. Все равно попытка закончилась неудачей.

– Не за что, – улыбнулся ей Нев в ответ.

2 мая 2012 года, 07:55

д. Комсомольская, городской округ Саяногорск,

Республика Хакасия

На кладбище никого не было. Войтех отчасти ожидал снова увидеть у могилы мрачную тень предположительно умершего мужчины, но ничего такого при уже поднявшемся солнце не наблюдалось. Благодаря скромным размерам кладбища им не потребовалось много времени, чтобы найти нужную могилу. Всего минуту спустя у одной из них Войтех и Саша согласились, что это то самое место.

– Дергунова Ольга Александровна, – вслух прочитал Войтех, думая про себя о том, что за все годы жизни в России он так и не смог окончательно смириться с кириллицей. – Одна тысяча восемьсот девяносто второй – одна тысяча девятьсот сорок четвертый.

– Сорок четвертый, – повторила Саша, зябко поежившись. На кладбище было как-то особенно холодно. – Насколько я понимаю, это задолго до предполагаемой эпидемии гриппа?

– По всей видимости, – кивнул Нев. – Дергунова… Я видел одного Дергунова в деревне. Еще когда мы считали ее обитаемой, – добавил он. – Так звали одного из жителей, с которым я говорил. С ним еще сын и невестка жили, двое детишек у них было. Так вот, этот Дергунов, кажется, говорил, что вдовец. Выглядел он лет на семьдесят, может, немного меньше.

– Значит, это его жена? – Саша вопросительно посмотрела на Нева. – Тогда что получается? Мы действительно видели здесь не случайных персонажей, не какую-то сложную галлюцинацию, а реально проживавших в деревне людей? Если эта женщина умерла еще во время войны, то ее муж, их сын, невестка и внуки вполне могли жить здесь в пятьдесят втором, на момент эпидемии.

– Да, это похоже на правду, – кивнул Войтех.

– И этот человек, которого мы видели ночью, – неупокоенный дух Дергунова? – продолжала рассуждать Саша. – По привычке ходит на могилу жены? Но откуда он здесь взялся, если он тут не умирал? И откуда взялись остальные?

– И кто они вообще? – поддержал ее Войтех. Они оба смотрели на Нева, как будто у того могли быть ответы на их вопросы. – Если это люди, умершие от гриппа, то где их могилы? Если никто не умер, а лишь переехал, то кто эти тени?

– Ты же сам ночью сказал, что дело не в эпидемии, – напомнила Саша. – Что наша теория неверна, никто не переехал. Случилось что-то еще. Что если они просто исчезли? И именно это напугало участкового.

– Тогда стоит поискать вырезанные на дереве слова «Croaton», – усмехнулся Войтех.

– Вообще-то там было вырезано только «Cro», – заметил Нев. – Просто считается, что это было начало слова «Croaton».

– Мы же не на острове Роанок, – Саша театрально закатила глаза. – Я имела в виду, просто по какой-то причине уехали, никому ничего не сказав. Но в одном, я думаю, ты точно прав: тут явно дело не в эпидемии гриппа. Она могла быть, но дело не в ней.

Она выразительно посмотрела на Войтеха, давая ему понять, что уже пора бы прибегнуть к их вчерашнему плану с гипнозом. Тот едва заметно кивнул и посмотрел на Нева, пытаясь придумать, как бы удалить всех снова из дома, оставшись с Сашей наедине.

Нев, абсолютно пропустивший весь этот обмен взглядами, задумчиво протирал очки.

– Они заперты, – сказал он тихо, как будто говорил с самим собой. – Заперты и несчастны. Вы сказали, что мужчина плакал. Может быть, он плакал не столько по умершей жене, сколько из-за невозможности последовать за ней? Девочка, которую видел я, тоже плакала. Что бы ни произошло здесь, души этих людей не могут успокоиться. Бродят тут ночами, иногда делают вид, что ничего не случилось, и живут, как жили.

– Но почему? – задался вопросом Войтех. – Если никто здесь не умирал, даже если они просто исчезли, почему они заперты здесь?

– Так, я в этом не сильна, – Саша потерла ладонью лоб и посмотрела на Нева. – Вы должны знать о таких вещах, вы же специалист по религиям и верованиям. Можете объяснить как для тупых студентов на первом курсе?

– Бродящие по земле тени, которые заперты в одном месте, – это оседлые призраки. Они могут появляться в месте прежнего обитания, на месте неподобающего захоронения или на месте гибели. Это то ли души, то ли энергетический след, остающийся от человека, мнения есть разные… А знаете, что еще мне приходит в голову, когда я думаю обо всем этом? Лимб. Только я не уверен, что лимб может существовать на земле.

– Что такое лимб? – поинтересовался Войтех.

– С латинского это переводится как «край» или «рубеж». Эдакое пограничное состояние. Лимб признается в католицизме как место, куда отправляются души людей, не грешивших, но и не снявших с себя первородный грех, то есть некрещенных. Младенцы, например, умершие до крещения. У Данте в его «Божественной комедии» это первый круг ада, предназначенный для людей, которые не были такими уж плохими, но при этом не познали истинного Бога. Например, герои и философы античности.

– То есть по идее, добропорядочные, но атеистически настроенные коммунисты попадают как раз куда-то туда? – Саша сосредоточенно нахмурилась.

– Коммунистическое учение в основных своих постулатах мало чем отличается от того же христианства, – Нев согласно кивнул, – но при этом отрицает само существование какого-либо бога. Пограничное состояние этих людей – они и не в том мире, и не в этом – чем-то похоже на описание лимба.