Хороша была Катюша - Мария Федорова

Оттолкнув стоящих у окошка женщин, дядька постарался просунуть в узкое отверстие свою массивную голову. Вошли только губы и нос, но это его не остановило.

— Какой еще технический перерыв? Где это написано? — Он напирал на будочку, как волк на соломенный домик Ниф-Нифа, но девица оказалась храбрая. Казалось, она и в минуту реальной опасности быть съеденной готова запеть бодрым пионерским голосом: «Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк…» Но вместо этого она гордо вскинула голову и показала своему противнику бумажное объявление. Тот едва взглянул на жалкую бумажку.

— Что вы мне показываете?! Вот табличка с вашим режимом работы. Тут никакого технического перерыва не предполагается.

— В любом случае мне придется закрыться. Приедет инкассация, я должна буду сдать деньги.

— Это мы еще посмотрим. Как позвонить вашему начальству?

— Там телефон написан. Звоните.

Дядька вытащил мобильник.

— Сейчас я позвоню ее начальнику. Сейчас… Сейчас…

Вдруг его лицо озарилось торжествующей улыбкой. Ему самому страшно понравилась пришедшая в голову мысль.

— А я все равно ее оттуда не выпущу!

Светлана аж вздрогнула. Она представила себе, как этот здоровый мужик запихивает назад хрупкую девушку, которая пытается любой ценой прорваться к инкассаторам. Картина получилась впечатляющая.

Похоже, в голове девицы проносились похожие видения, и, несмотря на весь первоначальный задор, она решила сдаться:

— Ладно, у всех, кто стоит сейчас, я платежи приму. Но больше пусть не занимают.

Дядька торжествовал. Он не пошел в конец очереди, где ему предполагалось находиться, а остался у окошечка, наблюдать за процессом. Все чувствовали себя не в своей тарелке под его суровым взглядом, но никто не решился возроптать, торопясь поскорее покинуть место неравного сражения.

Толкая перед собой заполненную наполовину тележку, Светлана мучительно пыталась сосчитать, во сколько обойдутся ее покупки и исчерпала ли она уже все резервы. Наконец, решив, что пора остановиться, Света поехала к кассе. И тут на ее пути появилась фея. Настоящая фея в серебряном платье, с золотыми волосами. Была ли в ее руках волшебная палочка, Света не успела разглядеть. «Интересно… Что же она мне предложит?.. Неужели собираться на бал? Было бы неплохо…»

— Вы пробовали новый сорт итальянских макарон?

У феи оказался довольно грубый голос и интонации пэтэушницы из пригорода. «Вот тебе и сказка, вот тебе и бал…» Светлана не стала отвечать. Ей совсем не хотелось выслушивать поэму о спагетти. Но фея оказалась настойчивой.

— Если вы купите эти макароны, то получите в подарок диск с прекрасной итальянской музыкой, — заявила она, преграждая Светлане путь.

«Да что, в конце концов, за ерунда… Ну куплю я эти дурацкие макароны, будь они неладны. Лишь бы это чучело от меня отстало». После батальной сцены у зеленой будочки Светлане совершенно не хотелось лишних контактов.

Она протянула руку к полке и взяла ярко-красную пачку.

— Чтобы получить диск, надо взять две пачки!

Фея торжествовала. Она решила, что ее идиотское торгашеское волшебство вполне удалось.

«Ну уж нет. Ешьте сами, слушайте сами. А меня оставьте в покое!»

Фее пришлось отпрыгнуть и прижаться к полке с бакалейным разнообразием. Света фыркнула и стартанула так резко, что колеса тележки жалобно взвизгнули.

«Что-то я в последнее время резкая стала. И непредсказуемая. Нервы сдают…»

Почему-то в голове всплыла картина побега из офиса, где ей так и не пришлось остаться работать под началом Сергея.

«Надо было сначала разобраться… Катерина говорит, что она случайно позвонила… Да что уж теперь…»

Катя ехала к Олегу забирать свои вещи.

То есть в телефонном разговоре это не было ясно обозначено, но само собой подразумевалось, что после его двухнедельного отсутствия, во время которого он ни разу не позвонил, надо что-то решать.

«Надо объясняться, или все и так ясно?»

Этот вопрос не давал Кате покоя. Не в ее характере было покинуть поле битвы без боя… Но и такие отношения были у нее в первый раз. С Олегом было невозможно скандалить — он умел превосходно скрывать свои чувства, так что собеседнику приходилось все время проявлять инициативу. А какая инициатива у брошенной женщины?..

Сто раз подряд спросить: «Мой милый, что тебе я сделала?»

Или: «Почему ты меня не любишь?»

Нет уж, лучше молча собраться и уйти.

Катерина ожидала чего угодно, но первый вопрос Олега застал ее врасплох:

— Ну что, с кредитом совсем ничего не вышло?

В его голосе звучал металл. Олег готовил себя к этому разговору, прекрасно понимая, что в этом случае чем хуже, тем лучше. У него намечалась знакомая многообещающая комбинация — не очень молодая дама с весьма влиятельным супругом, полным подкаблучником. Если все сложится удачно, этот супруг сможет организовать все — и супервыгодные кредиты, и новенький, с иголочки бизнес, и все прилагающиеся материальные блага. Надо только не спустить с крючка немолодую даму… Бывшая любовница должна как можно скорее исчезнуть с его горизонта.

— С кредитом не вышло… Больше тебя ничего не интересует?

— В общем — нет.

— Ну, тогда — с наступающим. Всего тебе наилучшего…

«Побитая собака. Именно так должна вести себя побитая собака. Почему я боюсь ему сказать, что он мерзавец, что так себя с женщинами не ведут, что он не может вот так просто дожидаться, пока я соберу свои вещи и уйду из его жизни?»

Катя не могла озвучить этот внутренний монолог. В горле стоял ком, она боялась разрыдаться и окончательно потерять лицо. Она же всегда уходила первой, бросала мужчин без малейшего сожаления, бывший партнер моментально переставал для нее существовать, едва появлялась лучшая перспектива…

«Интересно, на кого он меня променял?»

— Скажи, на кого ты меня променял?

Вопрос застал Олега врасплох. Он думал о своем, дожидаясь, пока можно будет закрыть дверь за Катериной, и радуясь, что все прошло так тихо, без скандалов, слез, объяснений.

— Это не важно.

— Для меня это важно.

— Но это тебя не касается.

Не мог же он объяснить ей, что ее единственный недостаток — это отсутствие богатого и влиятельного мужа. Во всем остальном она его вполне устраивала.

Глава 28

Света решила срезать дорогу до работы, свернула во дворик и завязла… За ночь намело грандиозные сугробы, а сюда, похоже, дворники не заходят никогда. Действительно, что им тут делать в такую погоду? А сами жильцы, видимо, относились к лицам свободных профессий и в восемь утра из дому не выходили. Спали в своих теплых постелях или в крайнем случае сидели на уютных кухнях с чашкой кофе… Или чаю? Или сока, или молока, или киселя, или компота… или пива…

Света вспомнила, как вчера в учительской химичка, строгая и сдержанная Наталья Михайловна, охала и махала руками, что твоя мельница. Ее тринадцатилетнюю дочку за какие-то умопомрачительные успехи в спорте наградили поездкой в Дагомыс. Комитет по делам молодежи собрал со всей области группу талантливой молодежи — юные спортсмены, музыканты, танцоры, певцы и победители всяческих олимпиад и конкурсов. В общем, надежда нации… Наталье Михайловне еще пришлось посуетиться, чтобы дочку внесли в списки счастливчиков, подарочки в администрацию отнести…

И вот ее дочка, разбитная и бесстрашная Полинка, которая с восьми лет моталась по соревнованиям, вернулась из этой поездки совершенно пришибленная. Прямо с поезда кинулась к маме на шею со словами: «Как же я тебя люблю!!!» Опытный педагог, Наталья Михайловна сразу почувствовала неладное. Но сначала Полинка ничего не рассказывала, кроме того, что это был настоящий кошмар. Потом девочка оттаяла, и выяснилось, что ее поселили в комнату вместе с двумя одиннадцатилетними (!!!) алкоголичками. Девчонки, занимающиеся в эстрадной студии, каждую ночь после отбоя куда-то отправлялись, возвращались на рогах, а утром мучились от жестокого похмелья, пили пиво и курили, лежа в кроватях. Наталья Михайловна обомлела, а потом все приставала к дочери с вопросом, куда смотрели воспитатели и прочие взрослые, приставленные для организации отдыха. «А что они могли сделать?» — искренне недоумевала Полинка. Ее пьющие сверстницы не удивили, она давно знала, что многие девчонки даже из вполне благополучных семей ведут очень взрослую жизнь. Но она всегда держалась на максимальном расстоянии от таких компаний. А вот для учительницы со стажем Натальи Михайловны рассказ дочки стал настоящим откровением…

«Какие же мы слепые и глухие, — думала Светлана, пробивая тропку в снежной целине. — Обманываться рады… Дети ломают перед нами комедию, а мы и верим. Та же Анечка — что у нее на сердце, как она живет? Снесет девчонку в любую сторону, никто и не заметит. Но Аня — сирота. Так ведь и в полных семьях дети становятся наркоманами, преступниками — и все на глазах у родителей… Те будто слепые. Или не хотят ничего видеть, так проще. Почти у всех знакомых с детьми плохие отношения или просто никаких. Живут, как соседи по коммуналке. Как сохранить Пашкино детское доверие?..»