Жизнь в дороге - Григорий Кубатьян

Весь следующий день мы отдыхали и расслаблялись в доме итальянца. Еще бы! Кондиционер, телевизор (новости BBC: «Сегодня еще трех американцев застрелили в Багдаде…» — как хорошо, что мы не в Багдаде!), мягкие диваны и холодильник с едой. На улицу выходить не хотелось. Даже в тени температура зашкаливала за 50 градусов, а воздух дрожал от жары. И все же надо было двигаться дальше.

В Тикрите родился знаменитый арабский полководец и борец с крестоносцами Салах-ад-Дин (Саладин).

Прежде чем покинуть город, мы решили посетить городскую крепость, находящуюся неподалеку от здания парламента. Проходя мимо, обратились на проходную, чтобы спросить дорогу. Охранники не говорили по-английски, но захотели помочь и начали куда-то звонить. Вскоре к нам вышел чиновник и предложил пройти внутрь. Мы согласились: побывать в парламенте Курдистана — разве не интересно?! Здание напоминало дворец. Возле гигантского портрета лидера курдского освободительного движения Мустафы Барзани несли караул усатые часовые в национальной одежде — в шароварах и с кинжалами. Именно благодаря многолетней вооруженной борьбе Барзани, курды еще при Хусейне получили автономию в Ираке. Но не в Иране, Сирии или Турции. Теперь Иракским Курдистаном правил Масуд Барзани, сын Мустафы.

Мы пили чай в кабинете чиновника и беседовали о будущем Курдистана, когда в дверь вошел человек и что-то сказал хозяину кабинета. Чиновник подтянулся и сообщил, что нас хочет видеть некая высокопоставленная персона. Поднявшись на пару этажей выше, мы оказались в кабинете руководителя Демократической партии Курдистана доктора Насиха Гафура. В свое время доктор Гафур учился в Киеве, а нынче возглавлял крупнейшую партию автономной республики.

Мы с удовольствием пообщались по-русски. Рассказали о нашем путешествии, а политик провел для нас экскурсию по парламенту, показав все тома законов, изданных курдским парламентом. Томов было много. Кроме законов, у курдов был свой язык, деньги, полиция и армия. Они были почти независимы еще при Саддаме, конфликты с центральной властью были в основном из-за южных границ Курдистана, в частности — спорного города Киркук.

В конце встречи доктор Гафур немного посетовал на русских, которые когда-то поддерживали освободительную борьбу Мустафы Барзани (он и его офицеры даже учились в военных академиях в СССР), но потом начали дружить с Саддамом, бывшим агентом ЦРУ. Теперь Саддама нет, может быть русским и курдам пора начать сближаться?

В 1945–1946 г.г. Мустафа Барзани был главнокомандующим силами Мехабадской республики, советской части Ирана.

Во время ирано-иракской войны поддерживаемый США Хусейн применил запрещенное химическое оружие против выступивших заодно с Ираном иракских курдов.

Курдские чиновники подсказали нам, как пройти к Эрбильской крепости. Идти оказалось недалеко. В 331 году до н. э. под могучими стенами этой крепости Александр Македонский разбил персидского царя Дария III. Персы этого ему не простили, сочинив про македонца уйму небылиц, до сих пор популярных на Востоке. Например, историю о том, что у «подлого, порочного, грешного, злонравного ромея» Александра было два рога, которые он скрывал от подданных, убивая всех своих парикмахеров. Один парикмахер спасся и рассказал об этом дикому тростнику. Из тростника сделали дудочку, которая растрезвонила правду про императора всему миру. По другой версии, «двурогим» Александр стал, прикрепив к шлему два меча, чтобы при их помощи бодать своих врагов.

Теперь возле крепости-памятника разбит рынок, на котором торгуют ширпотребом. Потрогав древние стены, точно знавшие, были ли рога у Македонского, мы выбрались из города на трассу, и к вечеру добрались до Киркука.

По мнению Данте, Александр Великий за все совершенные им убийства попал в седьмой круг ада.

«Баба» (с ударением на последний слог) означает «дядя». В иракском фольклоре Али-баба был вовсе не юношей, случайно забравшимся в пещеру с сокровищами, а предводителем сорока разбойников.

По сравнению с добродушным северным Курдистаном, этот город нам не понравился. Взрослые бросали в нашу сторону мрачные взгляды, а мальчишки стали назойливее. Появились попрошайки, в том числе и женщины, закутанные в длинные черные хиджабы. Чтобы нас Устроиться куда-нибудь на ночлег оказалось непросто — те NGO, что работали днем, на ночь эвакуировались. Местные жители оказались не слишком гостеприимными, а ночевать в палатке не хотелось, так как с полуночи до четырех утра в Киркуке был объявлен комендантский час. Простые люди прятались по домам уже после восьми вечера — с наступлением темноты можно было напороться на грабителей, местные называли их «алибабами», в честь знаменитого средневекового разбойника Али-бабы по прозвищу Багдадский Вор. Встреча с патрулем американских морпехов тоже не сулила ничего хорошего. В конце концов, нам удалось устроиться на ночь в католическую церковь.

Утром мы пошли изучать город.

На центральном рынке было полно народу — покупали и продавали все, что можно было провезти легально и нелегально по иракским дорогам. Уличные менялы предлагали к обмену огромные пачки саддамских динаров и курдских динаров «швейцарской» печати (напечатанных на самом деле в Англии). При этом деньги не пересчитывали, а взвешивали на весах для экономии времени.

Стоило на минуту остановиться, и вокруг скапливались зеваки, в первую очередь дети: «Мистер, мистер! Как тебя зовут?!» Подобные вопросы мы слышали по сто раз на дню, и отвечать на них одно и тоже было утомительно. Я попытался сострить: «Меня зовут Джеймс! А моего товарища — Бонд!» «Ага!» — ответил старший из ребят: «А меня зовут Мухаммед! И его — Мухаммед. И вот его — тоже. Мы тут все Мухаммеды!»

Киркук хоть и считался курдским городом, но курды нам практически не встречались, а в основном арабы, туркмены и ассирийцы. Курдские деньги к оплате не принимали. Спросом пользовались только саддамские динары. Самой распространенной купюрой была бумажка в 250 динаров. За доллар давали шесть таких бумажек. Купюры меньшего достоинства (100, 50, 25) существовали, но встречались редко и в очень потрепанном состоянии. Банкноты в 10 000 доверием не пользовались, слишком большое их количество было украдено из банков во время войны, в том числе и купюры-полуфабрикаты без номеров. Эти номера потом допечатывались кустарными способами, отчего многие магазины отказывались принимать эти банкноты или принимали по странному курсу 6 500 динаров за 10-тысячную ворованную купюру.