Перстень альвов, кн. 1: Кубок в источнике - Елизавета Дворецкая

– Тебе нравится Торвард ярл? – спросил Вигмар.

– Ну, он… С ним весело, – неуверенно ответила Альдона, пытаясь взвесить и оценить силу своего увлечения. – Мне приятно быть с ним. Но если тебе кажется, что это выбор неудачный, то… Уж не настолько я влюбилась, чтобы потерять голову! – Альдона усмехнулась, показывая, что ее ум всегда сумеет посмеяться над незадачливым сердцем. – А как по-твоему?

– По-моему… – Вигмар пристально смотрел на нее, пытаясь понять, так ли ей легко, как она говорит. – Мне, честно говоря, не очень хочется отпускать тебя к фьяллям, к этой ведьме. Случись что, в такой дали мне будет трудно за тебя постоять. А еще хуже то, что фьяллям нельзя полностью доверять. Мы не можем каждому фьяллю подарить по мечу. А если мы подарим меч только Торварду ярлу, все остальные захотят раздобыть себе такие же, и нам опять придется ждать незваных гостей. И родство с Торвардом нам мало поможет. Так женитьба Торбранда Тролля на дочери последнего хёвдинга Квиттингского Запада ничуть не помогла миру на Квиттинге. Ты знаешь, что там заключили даже два брака: вторая дочь Фрейвида Огниво, Ингвильда, стала женой Хродмара Удачливого, лучшего друга Торбранда конунга. И это тоже не помогло, Хродмар Удачливый продолжал разорять Квиттинг, пока не умер.

– Короче, фьялли нам не нужны! – вставил Гейр Длинный, сурово глядя на племянницу.

Альдона опустила глаза. Привязанность к Торварду ярлу уже казалась ей неразумной прихотью. Конечно, он веселый и вообще с ним приятно, но что она будет делать там, одна среди фьяллей, в доме, где распоряжается ведьма Хёрдис? При одной мысли об этом ей делалось неуютно и расположение к Торварду улетучивалось.

– А вот породниться со слэттами нам было бы очень даже удобно и выгодно, – продолжал Вигмар. Он уловил перемену в ее настроении и теперь мог свободно говорить то, что думает, не боясь, что давит на дочь. – Если мы подружимся, то нас ожидают большие выгоды. Для нашей булатной стали мы не найдем лучших покупателей, чем слэтты. Их конунги всегда были богаче всех на Морском Пути. И они – наилучшие торговцы. Мы будем получать золото за наши клинки, не трогаясь с места. Зачем нам самим выходить в море – это утомительно, опасно, и опасно оставлять свою округу без должной защиты. Пусть торгуют те, кто умеет это делать. Родство с Хеймиром конунгом принесет нам большой почет и укрепит наше положение. Никакой Бергвид Черная Шкура не будет нам страшен.

– Мы сами будем конунгами Квиттинга! – вставил Хлодвиг. – Для этого нужно только, чтобы ты согласилась выйти за Хельги ярла. Чего тут сомневаться? Ты же согласна? Подумай! Ты будешь кюной слэттов! Это же самый знатный и богатый род Морского Пути! Что там Фьялленланд! Троллиный угол! Да у Хеймира конунга, наверное, любой свинарник красивее, чем у Торбранда вся усадьба!

– И как весело жить в Эльвенэсе! – вставил Тьодольв с видом добродушной зависти. – Там большое поселение, и всегда там сотни торговых гостей со всего света! Всегда там и новости, и товары какие пожелаешь! Пиры и песни каждый день! Вот бы нам всем там пожить хоть немножко!

Альдона улыбнулась. Слова Хлодвига и Тьодольва звучали убедительно. Она не была особенно тщеславна, но все же знатность и богатство Хеймира конунга, многолюдное оживление Эльвенэса, который нередко называли сердцем Морского Пути, выглядели очень соблазнительно. Не то что северный Аскефьорд, где зимой не рассветает, где уже от моря видны черные горы, круглый год покрытые снегом. И племя их диковатое, что и говорить… Как раз подходящее место для ведьмы Хёрдис, но едва ли для кого другого!

Альдона вспомнила Хельги ярла, и сейчас он показался ей гораздо привлекательнее, чем раньше. Ей рисовалось будущее, одинаково почетное и приятное, спокойное и веселое, благополучное среди благополучного, миролюбивого, разумного народа. Сомневаться было просто глупо.

– Ну, кому еще так повезло, ты мне скажи, кому? – снисходя к ее женской бестолковости, вразумлял сестру Хлодвиг. – К какой еще девушке в такую глушь, как у нас, приедет сын конунга, лучший жених Морского Пути? А ты еще думаешь? Думай быстрее, а то я решу, что у тебя в голове солома! Последние двадцать лет я был о тебе лучшего мнения!

– Если она откажется, мы Хлодвига переоденем и отдадим! – шепнул Вальгаут, сын Тьодольва, двоюродному брату Орвару, и оба прыснули от смеха.

– Да, я согласна. – Альдона кивнула с чувством облегчения и радости. – Пусть это будет Хельги ярл.

Тем же вечером на пиру Вигмар объявил свой выбор.

– У меня всего одна незамужняя дочь! – говорил Вигмар, стоя на своем месте с налитым кубком в руке. – Для сегодняшнего случая я хотел бы, чтобы их было две! Видят Светлые Асы – никогда в жизни я не мог мечтать о такой чести, чтобы к моей дочери посватались два лучших жениха Морского Пути!

Не знаю, как повернется судьба, но меньше всего я хотел бы, чтобы наше будущее решение ослабило мою дружбу хотя бы с одним из вас! Давайте же поклянемся друг другу в вечной дружбе, чтобы ни один из вас не держал обиды на меня и на своего счастливого соперника!

– Меньше всего я хотел бы потерять разом и друга, и невесту! – воскликнул Торвард. – Я готов принести клятву, что отказываюсь от невесты, если она выберет другого!

– Я произнесу клятву! – предложил Хельги, который еще днем подумал об этом. – Позволь нам принести клятву на твоем чудесном копье, Вигмар хёвдинг, и пусть Один покарает того, кто ее нарушит.

Вигмар взял Поющее Жало, стоявшее у стены возле его сиденья, и вышел с ним на середину к очагу. Хельги и Торвард взялись за древко, упертое в пол, и Хельги произнес клятву, которая в стихах имеет гораздо большую силу, чем в простых словах:

Светлым златом с лютой стальюклятву ныне мы скрепляем,Вар зовем нарезать руны,верность клятвы нашей сверить:добрых дис избранник первыйдевой пусть владеет вечно;тот, кто вынет жребий брака,праздник пусть без горя справит.

Браги битв, чей жребий злыерушат руки норны строгой,тяжкий гнет обиды гневнойгнать из сердца нам клянется,месть не пустит даже в мысли,мирный пир враждой не губит.Крепче стали, злата крашепрочный мир у Асов просим.[13]

Хельги окончил, гридница разразилась радостными криками и похвалами.

– Замечательная клятва! – громче всех кричал Торвард ярл, отчасти завидуя ловкости языка своего соперника, поскольку сам стихов не сочинял. – Тебя наставляет сам Один, не иначе!

– Теперь мы можем объявить наш выбор! – сказал Вигмар, вернувшись с копьем к своему почетному месту и встав на ступеньки. Отсюда он казался самим Одином, правящим пиром в Валхалле, и все с замершим сердцем ждали его слов, как воли божества. – Узы давней дружбы связывают квиттов со слэттами и с конунгом Хеймиром! И никого, я уверен, не удивит наше желание сделать эту дружбу еще крепче. Сватовство двух знатных ярлов – большая честь для нас, и моя дочь готова отдать свою руку Хельги ярлу, сыну Хеймира конунга!

Домочадцы и гости, желавшие именно этого исхода, радостно завопили. Фьялли удрученно молчали, Торвард ярл бросил на Альдону сожалеющий взгляд. Он знал, что нравится ей, но его не удивило то, что ее родне больше нравится Хельги. Преимущество теплого и богатого Слэттенланда было очевидно не только родне невесты, но и сопернику тоже. Конечно, куда лохматым одноглазым бергбурам, один из которых жил непосредственно в горе у вершины[14] Аскефьорда, против разряженных и сладкоречивых торговых гостей Эльвенэса!

– Я надеюсь, что ты, Торвард ярл, не забудешь своей клятвы! – напомнил Вигмар. – Я не хотел бы, чтобы этот выбор нарушил нашу дружбу с тобой.

– Я молодой, у меня память хорошая! – утешил его Торвард, бегло глянув на него и снова обратившись к Альдоне. – Но я хотел бы услышать от твоей дочери, что она сама предпочитает Хельги ярла.

Альдона потеребила браслет у себя на запястье, бросила на Торварда виноватый взгляд. Сейчас она сожалела, что держалась с ним слишком приветливо и неосторожно внушила надежды, которые не осуществились.

– Я… Я очень уважаю тебя и твой род, Торвард ярл, – начала она. – Вот только я боюсь, мне будет слишком трудно… Твоя мать, Хёрдис Колдунья, наверное, будет не слишком рада невестке, которая выбрана так внезапно… Не посоветовавшись с ней…

– Она будет не слишком рада. Но я сумею защитить мою жену и от моей матери, и от Мировой Змеи! – решительно ответил Торвард. Сейчас он уже не улыбался, вид у него стал довольно-таки грозный, и на Альдону от смотрел требовательно, словно призывал отбросить все побочное и думать о главном.

«Я буду любить тебя», – вспомнилось Альдоне. И ей вдруг стало стыдно за свою трусость, за неумение отбросить все, кроме любви… Но, видят вещие норны, если женщина умеет не только увлекаться, но и думать, это тоже неплохо!