Любовник по переписке - Сорейя Лейн

Джессика представила, как он, вместо того чтобы воспитывать сына, водить его в кафе-мороженое или в кино, будет сидеть здесь, в этих неприветливых больничных стенах и ждать вынесения приговора – отсрочка и маленькая надежда прожить еще немного с любимой или долгие и мучительные месяцы ожидания неизбежного.

Джессика продолжала писать Райану и делать вид, что у нее все нормально, а сама в это время лежала в палате, сдавала анализы, проходила курс реабилитации и боролась со страхами, пожиравшими ее.

Райан провел по ее предплечью, затем взял за плечо. Джессика осторожно подняла голову и посмотрела на него. Его глаза были красными, тело – напряженным.

– Джессика, я люблю тебя, – сказал он.

От слов Райана у нее едва не подкосились ноги.

Нет, он не может ее любить. Не после того, что она сделала. Не после того, как она его обманула, а затем сбежала, оставив лишь небольшое сухое послание. Наверное, Райану просто стало ее жаль. Он чувствует, что должен заботиться о ней и помочь выжить. А это в сто крат хуже, чем его ненависть. Лучше бы Райан орал на всю больницу о своем презрении к ней, чем щадил ее чувства. Даже смерть теперь казалась не такой уж нежеланной.

– Ты меня слышишь? – Глаза Райана сверкали, он внимательно смотрел в ее лицо. – Я люблю тебя, Джессика.

Она покачала головой:

– Этого мало. – Ее голос дрогнул.

– Мало?

Райан сделал шаг назад и убрал руку с ее плеча, затем провел пальцами сквозь свои волосы. Райан выглядел так, словно хочет сорваться с места, но не знает, куда бежать. Джессика отступила, но он тут же схватил ее за руку, удерживая на месте.

– Я ждал тебя всю жизнь, Джессика, – заговорил он, обхватив ладонями ее лицо. – Я оказался на перепутье. Именно сейчас определится мое будущее. Я хочу быть с тобой.

По щекам Джессики покатились слезы, к горлу подступил ком, она не могла вымолвить ни слова. Она просто была не в силах ему поверить.

– Я не хочу причинить тебе боль, – прошептала она запинаясь.

– Не хочешь? Или боишься, что я не выдержу?

Она никогда не видела Райана таким решительным. В какой-то момент он казался сокрушенным, но в следующее мгновение стал непобедимым и властным человеком, каким предстал перед ней в письмах. Настоящий солдат.

– Я знаю, что такое боль, Джессика. – Он еще немного отступил, словно желая создать между ними некое пространство и восстановить силы. – Я видел умирающих друзей, я спускал курок винтовки и лишал человека жизни, бросал гранаты, из-за которых погибали целые взводы, наблюдал за тем, как в больнице умирала моя жена. Я причинил много боли и себе и людям. Мое сердце было разбито, и осколки, как я думал раньше, склеить нельзя.

Джессика перестала плакать. Она стояла опустив руки. Ей хотелось обнять его и никогда не отпускать, но страх не отступал. Ее решимость таяла.

– Я через многое прошел. Но знаешь ли ты, когда мне стало в сто раз хуже? – спросил он.

Джессика покачала головой.

– Когда ты написала мне, что любишь меня, а потом сбежала. Когда я решил, что ты можешь умереть, а меня не окажется рядом, и я не смогу тебе помочь.

– Райан…

– Нет. – Он протестующе поднял руку и, развернувшись, пошел к выходу. Джессика покорно последовала за ним. – Не жалей меня! Просто скажи, что раскаиваешься. Только не смей меня жалеть.

Райан остановился, Джессика тоже. Она вытерла лицо и глубоко вздохнула. Она изо всех пыталась спасти его от переживаний, скрывала свои проблемы, но все получилось наоборот. Сейчас в глазах Райана отражалось страдание. Они были похожи на голубые озера, полные боли и обиды. Райан выглядел бледным и уставшим.

Джессика могла признаться ему только в одном. Следовало раньше открыть ему правду. Больше нет никакого смысла прятаться за свою гордость и продолжать бояться последствий. Если он готов ее любить и сможет честно сказать, что ради нее будет бороться до конца, она должна быть с ним искренней.

Если он достаточно храбр, чтобы помочь ей победить болезнь, она обязана обнажить перед ним свои страхи. Нужно рискнуть.

– Я тоже тебя люблю, Райан, – прошептала она, но он ее услышал. – Прости меня. Я тебя люблю.

Он не двигался. На лице не отражалось никаких эмоций, тело было напряжено, руки сложены на груди, ноги широко расставлены. Казалось, он ждет приказа.

– Райан? – слабым голосом окликнула его Джессика.

Он моргнул и посмотрел на нее:

– Я думаю, что влюбился в тебя еще до нашей встречи.

Джессика снова расплакалась и подошла к нему. Он подался вперед, желая заключить ее в объятия. Он приподнял ее за талию, и Джессика прильнула к нему так, как никогда не прижималась ни к одному человеку.

Она вспоминала письмо, найденное в кармане рубашки Райана. Каждое слово сохранилось в ее памяти. Происходящее казалось слишком волшебным, чтобы быть правдой, но Джессика больше не хотела сдерживать свои чувства.

– Я люблю тебя, Райан. Я так тебя люблю, что мне страшно.

Почему она сразу не позвала его с собой? Отчего не позволила обнимать ее и оберегать? Почему отказала ему в возможности самому принять решение?

Райан уткнулся в ее шею и волосы, потом поднял голову и посмотрел ей в глаза. Джессика удобно устроилась в его руках, чувствуя себя в полной безопасности.

– Обещай, что никогда меня не бросишь. Обещай, что больше никогда от меня не уйдешь, – настойчиво попросил он.

Она кивнула:

– Я обещаю.

Райан смотрел на нее, на его глаза навернулись слезы. Он погладил Джессику по щеке и сказал:

– Мы будем бороться вместе, Джессика. Я обещаю.

У нее не было возможности ответить, выразить свое согласие, потому что Райан поцеловал ее в губы, и она, сильнее к нему прильнув, крепко вцепилась в его плечи.

Он оказался прав. Они действительно ждали друг друга всю жизнь. И только теперь начали жить по-настоящему.

Глава 13

«Дорогая Джессика, если бы тебе был дан шанс прожить жизнь еще раз, что бы ты изменила?

Что бы сделала по-другому?

Мне нравится дело, которым я занимаюсь, но иногда мне кажется, будто я родился для другой цели. Я часто задумываюсь над этим, а иногда даже удивляюсь, как это меня угораздило попасть в армию? Странные мысли, не находишь? Может, я просто схожу с ума от ожидания? Скоро мне предстоит операция, и я никак не могу найти себе место.

Только, пожалуйста, не считай меня сумасшедшим. Надеюсь, это письмо не отобьет у тебя желания общаться со мной.