Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба - Нерин Ган

Однажды Ева попросила Гитлера представить ее герцогине Виндзорской, приехавшей вместе с мужем в «Бергхоф». Потом Гитлер сожалел, что выполнил ее вполне понятное желание, ибо Ева изрядно надоела ему восторженными рассказами о бывшем короле Англии, «пожертвовавшем» роди любимой женщины целой империей[49]. Она как бы намекала, что Сара Симпсон — своего рода английская Ева Браун и что Гитлер, если он действительно любит ее, в отличие от Эдуарда, должен жертвовать не короной, а лишь немного поступиться своим незыблемым партийным авторитетом. Гитлер делал вид, что не понял откровенных намеков на женитьбу, и, не желая ухудшать ситуацию, заявил, что, согласно протоколу, ее присутствие на таких встречах недопустимо.

Столь же непреклонным он оставался и во время визитов Галеаццо Чиано — первый раз потому, что итальянец оказался чересчур разговорчивым, а второй — потому, что попросту ревновал Еву к зятю Муссолини, давно слывшему покорителем женских сердец. Ева по наивности своей не скрывала, что красавец Чиано ей очень симпатичен. Ева собирала его фотографии, а щеки ее ярко пылали всякий раз, когда она заводила разговор о его молодости и неотразимой внешности. Она даже выразила сожаление, что Гитлер не так элегантно одевается. Ранее Гитлер сделал ей роскошный подарок, выделив деньги на поездку в Италию и предоставив в распоряжение Евы, ее матери, сестры и подруги Герды «мерседес» из гаража рейхсканцелярии. Ева вернулась в полном восторге и во всеуслышание объявила страну на Апеннинском полуострове своей второй родиной.

Во время пребывания Чиано в Берхтесгадене Ева сфотографировала его из окна. Чиано, заметив красивую молодую женщину с фотоаппаратом в руках, без малейшего стеснения спросил у Риббентропа ее имя. Немецкий министр иностранных дел имел все основания дать довольно уклончивый ответ, а Гитлер послал к Еве эсэсовца с приказом немедленно закрыть окно. Этот эпизод был запечатлен на одном из рисунков, хранящихся в альбоме Евы.

Таким образом, Чиано дружными усилиями удалось сбить с толку. Во всяком случае, в своем знаменитом дневнике он ни словом не упоминает Еву Браун, зато достаточно подробно пишет о Зигрид фон Лафферт. Это обстоятельство заставляет задуматься над происшедшим позднее довольно странным инцидентом.

В мае 1938 года Гитлер прибыл в Италию с ответным визитом. Первый и последний раз он съездил за границу по официальному приглашению главы другого государства и, судя по записям застольных бесед, сохранил приятные воспоминания об этой поездке, хотя номинально правившие Италией представители Савойской династии ему изрядно наскучили, а нелепые правила дипломатического протокола страшно раздражали. Особенно сильное впечатление произвел на него кабинет Муссолини в гигантском зале Маррамондо в Венецианском дворце. По возвращении он тотчас же приказал, чтобы в строящемся здании Новой рейхсканцелярии его кабинет был бы таких же размеров. Он также решил перенять итальянские методы боевой подготовки и распорядился, чтобы отныне на маневрах атакующие воинские соединения применяли боевые патроны.

Ева потребовала, чтобы Гитлер взял ее с собой в Италию. Как можно было не разрешить ей принять участие в «триумфальном шествии» своего возлюбленного? Да и кто в данном случае осмелился бы лишить ее такой радости? Поэтому Гитлер в конце концов пошел Еве навстречу с условием, что сопровождать ее будут достойные, с его точки зрения, люди. Поскольку Фриц Браун настойчиво возражал против новой поездки жены, Гитлер остановил свой выбор на владелице «Рейнского отеля» в Годесберге госпоже Дрезен, чья семья когда-то оказала будущему фюреру существенную помощь на заре его политической карьеры. В знак благодарности Гитлер отправил эту женщину со своей любовницей на торжества в Италию. Таким образом, Ева, госпожа Дрезен, ее сын Фриц, доктора Морелл и Брандт (последний тогда занимал должность личного врача Гитлера) образовали группу, неотступно следовавшую по пятам за сопровождающими Гитлера официальными лицами. Правда, во время визита Ева практически не общалась с Гитлером, ее не приглашали на официальные приемы и лишь позволяли присутствовать на митингах и демонстрациях.

В преддверии грандиозного парада итальянского флота в Неаполитанском заливе — это зрелище произвело на Гитлера неизгладимое впечатление — Еву Браун, согласно одной из версий, неожиданно посетил высокопоставленный сотрудник итальянской службы безопасности. О данном эпизоде достаточно подробно рассказал Фриц Дрезен, который, конечно же, лично не присутствовал при разговоре в номере римского отеля «Экзельсиор», где временно проживала Ева Браун. Об этой беседе ему якобы поведала его мать. По ее словам, представитель итальянской тайной полиции попросил Еву и ее спутников не присутствовать на параде и вообще воздержаться от поездки в Неаполь. Дескать, его служба получила анонимное сообщение, согласно которому некие антиправительственные силы — то ли итальянцы, враждебно настроенные по отношению к режиму Муссолини, то ли иностранные агенты — твердо решили воспрепятствовать налаживанию германо-итальянских отношений и потому замыслили совершить покушение на кого-либо из сопровождающих Гитлера лиц, так как его самого слишком хорошо охраняют. Таким образом, жизнь Евы Браун в опасности.

В ответ молодая женщина равнодушно пожала плечами и твердо заявила; она не намерена отказываться от поездки в Неаполь, даже если бы знала, что является объектом готовящегося покушения. Офицер поспешил заверить Еву, что его служба просто хотела предупредить ее, и попросил ничего не говорить Гитлеру, дабы понапрасну не тревожить «великого фюрера немецкого народа».

В архиве итальянской тайной полиции не обнаружено никаких записей этой беседы или хотя бы документов, косвенно упоминающих о ней. Так и непонятно, знал ли ее сотрудник, с кем он имел дело?

На следующий день Ева и ее спутники взошли на борт торпедного катера. Гитлер, король и Муссолини уже стояли на палубе флагманского корабля. От трапа маленькую группу отделяла собравшаяся на пирсе толпа. Неаполитанцы вообще обожали по поводу или без повода устраивать митинги. Невольно втянутая в людской водоворот, Ева оказалась одна. Ее друзья остались далеко позади. Внезапно госпожа Дрезен страшно закричала. Выяснилось, что ее сильно прижали к ограждению. Доктор Брандт немедленно осмотрел владелицу отеля и обнаружил небольшую ссадину на плече. Чтобы не привлекать внимания, было решено во время парада оставаться на борту торпедного катера, где Брандт с помощью корабельного врача перевязал рану. По возвращении в «Экзельсиор» Брандт известил Гитлера о происшедшем, и фюрер, разволновавшись, немедленно послал к возлюбленной другого своего личного врача. Успокоился он, лишь убедившись, что с Евой ничего не случилось. Инцидент не повлек за собой никаких дипломатических осложнений.