И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

опущен немного, чтобы еще сотня мужиков могла, обмотав его крепкими веревками, потащить вверх по спуску, по которому обычно как раз корабли и спускали, в сухой док. Четыре часа потребовалось для того, чтобы дотащить «Сен-Жоржа» до нужного места и зафиксировать в надежном положении. Также, по приказу Жёва, сухой док, по которому корабль поднимали, вскоре был разобран, чтобы фрегат спустить поперечным свободным способом. Для этого были сооружены особые поворотные балки, являющиеся одновременно опорной поверхностью строительного стапеля. По приказу капитана сложный механизм был приведен в действие. Мужики надавили на опрокидывающий момент, который заставил корабль наклониться под собственным весом. Уже под весом судна наклонилась поворотная балка, и через несколько секунд произошло совмещение спусковых салазок со спусковыми дорожками, которые представляли из себя засаленный деревянный путь, длиной в несколько метров, идущий по наклонной и резко обрывающийся у воды на высоте трех метров, в отличие от предыдущей дорожки, идущей даже еще чуть ниже уровня воды. Те же мужики вмиг освободили курки задержников балки, и «Сен-Жорж» по насаленным дорожкам спрыгнул на воду, создав большую волну, намочившую всех работяг-мужиков, к их веселью и радостному смеху.

Корабль же снова уверенно стоял на поверхности воды, готовый к отплытию. Майор Жёв очень обрадовался и дал указание Лассе «сиюжесекундно притащить всех необходимых людей». Ему очень хотелось поскорее зайти на борт своего флагмана, посетить главную каюту, оказаться за штурвалом. Но это предстояло сделать завтра, что и жгло старика, поскольку ожидание хорошего или плохого, без разницы, для него было одним из худших наказаний.

Теми необходимыми людьми, которых приказал привести Жёв, являлись те самые купцы, что упросили майора сопроводить их товарные корабли до Марселя. Когда они явились, то получили в знак приветствия тренировочный залп из трех орудий «Сен-Жоржа», которые попали в старый сарай, находившийся в непосредственной близости от купцов. Те от этого ужаснулись и начали медленно пятиться назад, однако их остановил стражник комендатуры.

– Полюбуйтесь, господа торговцы! – с широкой улыбкой на лице произнес Жёв и указал на корабль. – Вот это творение Господа будет защищать ваш товар в течение всего пути в Марсель! Ни одно суденышко не посмеет даже близко подплыть к эскадре, не то что угрозу предъявить! Будьте покойны, доставим в целостности и сохранности!

Купцы, продолжая пребывать в смятении и страхе перед легким сумасбродством Жёва, поклонились майору и поспешили сесть в свои коляски, чтобы уехать в гильдию. К Жёву же подошел Лассе и что-то нашептал на ухо. Да так тихо, что призрак не услышал бы. Сразу после этого оба оседлали лошадей и, в сопровождении охраны, вернулись в крепость. Перед этим Жёв дал указание готовить все до конца, назначив на завтра отплытие.

Многим из вас покажется странным, и вы наверняка пару раз точно задавались вопросом, интересный факт, что оранская эскадра французского флота в конце 60-х годов девятнадцатого века оставалась полностью парусной, не имея ни единого парового судна, кроме «Сен-Жоржа». Но ответ на сей вопрос лежит там, где вы вряд ли бы подумали только думать. А именно в казначействе министерства финансов, которое отказало генерал-губернатору Алжира в просьбе предоставить колонии хоть одно новое судно с паровым двигателем. Причиной отказа послужила завершившаяся еще тринадцать лет тому назад война с Россией. Если не углубляться в историю, то можно без труда выловить ответ министерства: «Принимая во внимание ваше прошение о предоставлении средств на строительство пяти пароходофрегатов, а также ваше желание обезопасить морские границы колонии, вами управляемой, министерство приняло решение обратиться за позволением Его Императорского Величества для выделения вам суммы, втрое меньше той, которую вы запросили. Также вам будет выслано письмо военного министерства с указанием строить не паровые корабли, ввиду их излишней дороговизны, проявившейся во время войны с Российской империей, а также весьма недешевой эксплуатации, а обычные парусники, поскольку нет объективных причин в замене парусного флота на паровой. В связи с этим министр лично рекомендует вам истратить полученные средства более разумно, чем заплатить за постройку паровых кораблей. С уважением, МФ»

Генерал-губернатор Алжира был в бешенстве, сравнимом с бешенством Господа на людей, строивших Вавилонскую башню. Он прекрасно понимал, что зажравшимся ленивым чинушам, желавшим лишь иметь хороший заработок и просторную двухэтажную квартиру в доме на улице Риволи, где по утрам приносили бы булочки с шоколадом и кофе с газетами, в которых писалось бы только о последствиях Всемирной выставки двухлетней давности, совершенно не было дела до интересов французских колониальных войск, и уж тем более их не заботило состояние алжирской флотилии и оранской эскадры. Но ему ничего не оставалось, кроме как оплатить строительство обычных парусников, безнадежно устаревших под натиском ревущей от неистового темпа паровой революции, единственным проблеском которой уже почти три десятка лет для оранской эскадры оставался «Сен-Жорж», спущенный на воду почти одновременно со знаменитым «Декартом»29, которого уже два года как не числилось в составе флота. А когда полномочия по обновлению и поддержанию целостности оранской эскадры получил майор Жёв, все позабыли о паровых судах, в геометрической прогрессии распространявшихся по всему миру, поскольку старик был человеком взглядов консервативных, и не понимал преимуществ паровой машины над тысячелетиями использовавшимися парусами. А объяснять ему этих преимуществ никто не хотел и боялся, так что все дружно ходили под парусами, принимая щедрую помощь великодушного ветра. Омар и тот вовсе никогда не видел паровой машины, и при рассказах о ней представлял мелких чертей, скачущих в колесе и своей магией разогревающих дьявольский механизм, а угли для них служить в таком случае должны были в качестве пищи. Но такая «отсталость» араба была вполне оправдана. И не было никаких потешаний в его сторону.

Когда Оскар Жёв вернулся в крепость, чтобы выспаться перед отплытием, ему не дала этого сделать одна тревожная мысль, засевшая в голове у него еще утром. С этой мыслью он решил посетить Омара, находившегося все так же, в комнате надзирателя тюрьмы. Спустившись в нечто среднее между подземельем и обычной высоты зданием, Жёв прошел мимо храпевших стражников так тихо, что те даже не шевельнулись. Бесшумно отворив тяжелую деревянную дверь комнаты надзирателя, майор вошел внутрь нее. Омар также не спал, он лежал с закрытыми глазами и очень громко дышал, будто представляя себе что-то очень тревожное, как мысль, задевшая Жёва. Разумеется, араб услышал, как в комнату кто-то вошел, но не подал этому виду. Майор присел на свободный стул, стоявший в метре от кровати, на которой расположился бен Али, и стал осматривать помещение. Не ослепнуть от ночной темноты старику