Корректировщик (СИ) - Бадевский Ян

— Спасибо, что заступились.

Как минимум один из нападавших был аристократом. С потомственным правом на ношение холодного оружия.

Физрук отмахнулся.

— Ты их знаешь?

Начинается.

Качаю головой.

И добавляю:

— У них белые банданы. Это каратели.

— Так и подумал. Достали уже…

— И вас?

Физрук не ответил. Ударил пару раз мячом об асфальт и забросил трехочковый в корзину. Даже не примериваясь.

— Всех они достали, Кен.

Я подождал, пока он не сходит за мячом.

— Почему бы не разобраться с ними? Раз и навсегда.

Вы уже поняли, что физрук не относится к числу мещан. От него веет рангом Мастера, а то и выше. Преподает, я так понимаю, ради удовольствия. Ну, или его род не слишком обеспечен. Зарплаты в старших аристократических школах, насколько я слышал, вполне приличные. По меркам уездных городков.

Учитель посмотрел мне в глаза.

— Честно?

Терпеливо жду продолжения.

— Среди карателей есть детки учителей и местной правящей элиты. Я так понял, они гнобят простолюдинов не первое десятилетие.

— Традиция, — фыркаю я.

— Вроде того.

Что тут еще сказать?

Поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Эй, — окликает меня физрук, — я на стороне добра, парень.

— Правда?

— Я не позволю избивать и калечить своих учеников, — заверил Игорь Игнатьевич, лениво постукивая мячом об асфальт. — Увижу этих выродков еще раз — уши пообрываю.

Прямо как в детстве.

— Чего улыбаешься?

— Так… Вы напомнили мне одного человека.

Комната впервые за долгое время пустовала — Сыроежкин умчался по своим делам.

Благословенная тишина.

Мне нужно взять паузу и разобраться в некоторых вещах. Поэтому завариваю чай, устраняю лишний сумбур в мыслях и выхожу на балкон. Солнце частично скрывается за соснами, так что жара не сильно ощущается. К тому же, дело идет к вечеру, и диск скатывается всё ниже к горизонту. Точнее — к полигону «Заратустры».

В одной руке у меня кружка-термос с чаем, в другой — бандана карателей.

Думал, тебя не запомнили.

А вышло иначе.

Теперь они знают, кто ты. Знают, где учишься, где живешь. Что еще им известно?

Уверен, Лиза знает о карателях. Не с ее ли подачи за меня так круто взялись? Надо выяснить, что это за говнюки, насколько они сильны, кто ими управляет. Всегда есть тупые быки и умные кукловоды. Сумеешь надавить на вторых — проблема решится сама собой.

Вырубай лидера.

Закон школьных джунглей.

Притащив на террасу планшет, устраиваюсь поудобнее в плетеном кресле и начинаю поиск. Для начала — простые запросы. К примеру, такие: «каратели группировка» или «каратели Горно-Алтайск». Выясняется, что тут у нас целая молодежная субкультура. Философия этих отморозков зародилась не у нас, а в Конфедерации. Ключевая идея — ущербность простолюдинов, освоивших управление взвесью. Герб свидетельствует о «чистоте крови», нет герба — ты вообще не человек. Идеологи карателей заявляют, что мещане не имеют прав на основание собственных родов. Социальные лифты — это зло, которое надо искоренять. Вместе с людьми, разумеется. Обычных мещан каратели не трогают, их интересуют уникумы с проснувшимися сверхспособностями. Выскочки, которым не место в дворянском сословии.

Группировки карателей получили особое распространение в Германии и Австро-Венгрии — там их вообще не гоняют. В Британии и на восточном побережье Северной Америки отморозков тоже хватает. В России их кот наплакал. Ареалы обитания — крупные мегаполисы и учебные центры. Горно-Алтайск известен тем, что здесь, в Четырех Столпах, каратели укоренились на полулегальных основаниях. Убивают они редко — на дуэлях, чтобы не нарушать имперское законодательство. А вот избиения, издевательства, запугивания, постановка «на счетчик» — это в порядке вещей. Простолюдины, зачисленные на первый курс Столпов, либо платят мучителям дань, либо забирают документы и сваливают восвояси.

Так.

Мотивы очевидны.

Вычислить лидеров оказалось сложнее. Формально организации или клуба с символикой карателей не существует. Оно и понятно — за такое можно и по шапке получить от Министерства просвещения. Так что я решил искать чатики ублюдков в Телетайпе, а заодно пробить соцсети на предмет закрытых групп и сообществ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Работа закипела.

Смеркалось, а я увлеченно копался в виртуальных помойках, регистрируясь под фейковыми личинами, и оставлял человеконенавистнические комментарии в популярных ветках. Эта деятельность лишь на первый взгляд казалась бессмысленной. Моё вымышленное альтер эго зарабатывало очки авторитета — достаточные, чтобы обратить на себя внимание ключевых фигур местного паноптикума. Задача осложнялась тем, что многие каратели были отпрысками богатых родителей. Следовательно, отдыхали на далеких курортах и думать не думали про первое сентября.

Меня отвлекло сообщение от администрации школы. Как всегда — эсэмэска в сочетании с письмом на ученический аккаунт. Просмотрев текст по диагонали, я хмыкнул. Поздравление об успешном зачислении на первый курс «Заратустры», плюс информация о распределении по классам. Меня поместили в «1-Б». Как и Сыроежкина.

Глава 16

— Ты что делаешь?

Виталик вздрогнул, словно его застукали за просмотром порносайта и сопутствующей этому процессу мастурбацией.

— Подожди, Кен.

Жду.

На экране компьютера развернулся интерфейс криптовалютной биржи «КоинТорг», аккредитованной на Кунашире. А Кунашир, как известно, относится к числу наиболее мутных офшорных зон Империума.

Вереница лимитных ордеров.

Куча пар.

Что б вы понимали, за окном — глубокая ночь. Полтретьего. Меня разбудил свет дисплея и напряженное сопение малолетнего трейдера. В одной части экрана красовались графики, из которых следовало, что биткоин стремительно прет вверх. Туземун, дамы и господа. В моем мире о криптовалютах никто не слышал, поэтому я использую воспоминания Сергея.

Курсы зеленеют на глазах.

— Ты криптой торгуешь?

— Учусь, — отмахнулся Сыроежкин, отменяя старые ордера, запуская новые и попутно совершая ручные обмены в дополнительной вкладке.

— Это же копейки.

— Не отвлекай, будь другом.

Пожимаю плечами и топаю на кухню. Темная сторона личности соседа меня шокировала. Завариваю две чашки кофе, разогреваю в микроволновке два куска пиццы и возвращаюсь с ценным грузом в комнату.

— Успел, — Сыроежкин описывает полукруг на жалобно скрипнувшем офисном кресле. Видит пиццу и кофе. Подозрительно щурится. Знает, гад, что я использую еду в качестве рычагов давления. — Пицца, кофе. Что нужно?

— Есть разговор, — вынужден признать я.

Коварный план созрел по дороге на кухню.

Аромат разогретой пиццы распространяется по комнате и достигает ноздрей Сыроежкина. Всё, ты попал, друг.

Свет мы так и не включили. Балконная дверь открыта, на пути комаров — надежная преграда в виде москитной сетки. Прохлада приятная, но я кутаюсь в плед, подкатывая к столу Виталика на своем стуле.

Пухлая рука тянется к пицце.

Кусь-кусь.

Молодец.

— Активы у тебя хилые, — я укоризненно качаю головой, глядя на выставленные ордера и остаток суммы в фиате. Сыроежкин пополнил торговый счет рублями, как и следовало ожидать. Самая надежная и стабильная валюта в мире. Правда, сейчас, на фоне бычьего ралли битка, рубль выглядит бледновато. Надолго ли…

— Какие есть, — отрезал сосед.

— Я смотрю, ты и в техническом анализе волочешь.

— Немного.

Ну-ну.

Для меня все эти графики — темный лес. Трейдеры видят некие мистические фигуры, треугольники и прямоугольники, предсказывают тренды, а для меня всё это — полная белиберда. Столбики, указывающие на некислую волатильность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сыроежкин выставил ордера на цены, превышающие текущие рыночные. Значит, уверен в продолжении ралли. И зиждется эта уверенность не на пустом месте — я вижу, как сделки закрываются, принося моему соседу мизерную, но прибыль.