Костюм Адама для Евы - Дарья Донцова

Второе предложение. Если вы сочтете, что лучше осчастливить одного студента суммой в пять евро, то вам необходимо выбрать кандидатуру самому, так как члены Ученого совета Хорхштурмвальдского колледжа и лично господин ректор не имеют права оказывать на благотворителя давление. Список нуждающихся вы найдете в приложении, он содержит имя, фамилию, биографическую справку, рассказ о семье, ведомость оценок, характеристики педагогов, воспитателей и наблюдения охраны нашего учебного заведения. Определившись с личностью студента, вам будет нужно заполнить анкету в количестве семи экземпляров (прилагаются отдельным файлом) и нотариально заверить каждый.

Поскольку наше с вами общение носит неформальный характер, то разрешите дать совет. Обратите внимание на Марию Краузе-Михайлову. Дело не в том, что она является моей любимой племянницей. Девушка – самая достойная кандидатура на получение вашего щедрого взноса. Мария отлично учится, не замечена в плохом поведении, происходит из прекрасной семьи, и ваши деньги пойдут на оплату абонемента в бассейн, посещение которого пока, вследствие дороговизны, для девушки недоступно. Если вы изберете в качестве получательницы материальной поддержки Марию Краузе-Михайлову, я постараюсь переплести ксерокопию книги Катценвеленбогена «Болен Катцен» в эксклюзивный, имитирующий старинную кожу материал. Поверьте, никто из посетителей вашей домашней библиотеки не подумает, что видит ксерокопию, она будет выглядеть как древний фолиант. Естественно, работу по переплету я выполню БЕСПЛАТНО. Вы не потратите ни ЦЕНТА. Это знак моего дружеского расположения к вам, нашему дорогому меценату.

И последнее упоминание, но первое по значимости. Теперь табличка с вашими данными «Господин Вениамин Греков – благотворитель, друг, ученый из России» будет навечно привинчена в библиотеке на стене славы. Традиция табличкокрепления введена в Хорхштурмвальдском колледже в тысяча пятьсот сорок седьмом году его основателем и первым ректором господином Вильямом Баркштейном и с тех пор никогда не нарушается. Раз в год, в день основания Хорхштурмвальдского колледжа, к стене славы возлагается букет живых маргариток, перевитых золотым шнуром. Это тоже традиция, идущая из глубины веков. Как только вы отдадите распоряжение по поводу взноса, мы найдем место для вашей именной таблички. Примите глубочайшие…»

Я оторвалась от письма и стала бездумно смотреть за семенившими по тротуару прохожими. Ай да Герберт Краузе-Михайлов! Интересно, скольким «милосердным благотворителям» он посоветовал отдать материальную помощь своей племяннице? Получает ли кто-нибудь из студентов, кроме Марии, деньги? Пять евро незначительная сумма, но, вероятно, бывают и более крупные поступления. И когда, наконец, хранитель библиотеки пришлет ксерокопию книги Катценвеленбогена? Ведь Илья Николаевич не отстанет от меня, пока не получит текст.

Кстати, мне надо передать ему послание из колледжа. Вот только ни малейшего желания общаться с отцом Анастасии у меня сейчас нет.

Светофор, горевший красным светом, мигнул и стал зеленым. Машины, летевшие по проспекту, замерли. С противоположных тротуаров навстречу друг другу потекли толпы людей, и я увидела Елизавету. Майская оказалась одета в яркое красное пальто. Она спокойно шла впереди пешеходов, потом смешалась с теми, кто спешил навстречу.

Я на секунду отвернулась от дороги, достала зеркальце, попыталась пригладить как всегда торчащие в разные стороны волосы, снова глянула на улицу и вскочила.

Зеленый свет опять сменился красным, но толпа не рассосалась, люди скопились на проезжей части, автомобили так и не тронулись с места, часть шоферов вышла из машин. Лиза исчезла, зато на асфальте виднелось нечто пронзительно алое. Под вопли официантки: «Девушка, вы куда?» – я, забыв на столе мобильник и сумочку, выбежала на улицу и кинулась туда, где толпились люди, протиснулась сквозь них и замерла. Елизавета лежала на спине, раскинув руки.

Я опустилась на колени около учительницы.

Губы Майской шевельнулись:

– Гри… ша… Гри… ша… один… один…

– Не волнуйся, сейчас поеду к тебе домой и присмотрю за мальчиком, – пообещала я. Но Елизавета меня уже не слышала. Она явно была при смерти.

Вдали раздался надрывный звук сирены.

– «Скорая» уже подъезжает, – сказал чей-то голос.

– Странно, что так быстро, – подхватил мужчина в серой куртке. – Может, отнести ее на тротуар? Движение застопорилось, будет огромная пробка.

– Не трогайте! – приказала я. – Вдруг у женщины перелом позвоночника… Никто не видел, что случилось? Лизонька, ответь! Тебе плохо?

– Она споткнулась и упала, – сказала дама в зеленом пальто. – Зашаталась и не удержалась на ногах.

– Народ совершенно озверел, – зачастила бабушка с сумкой на колесиках, – несется через дорогу, словно конец света настанет, если они через минуту на той стороне не окажутся. Все время боюсь, что меня сшибут.

– Ее какая-то тетка снесла, – подала голос девушка в ярко-оранжевом комбинезоне с надписью «Пицца ням-ням». – Сначала она мимо меня пролетела, чуть не убила, затем левее взяла и вашу приятельницу толкнула. Небось бедняга шейку бедра повредила. У меня бабушка так умерла, не оправилась от перелома.

– Граждане, расступитесь! – закричал тонкий женский голос. – Дайте врачу пройти! Ступайте по своим делам, ничего интересного здесь нет. Ну, упал человек… Никогда не видели, как люди падают?

Толпа слегка поредела, около Майской появились две женщины в синих куртках.

Минут через десять, когда карета «Скорой» с одуряющим воем отъехала от места происшествия, я вернулась в кафе за сумкой с мобильником и обнаружила там знакомую девицу в оранжевом комбинезоне, которая шепталась с официанткой. Я подошла к ним и спросила:

– Можете подробно рассказать, что случилось с моей подругой? Очень хочется найти того, кто ее так сильно толкнул.

– Она грохнулась, словно ее шокером вырубили, – поежилась курьерша. – Один раз на моих глазах парня электродубинкой ткнули, он так же обвалился, даже руками не взмахнул.

– Ой, как страшно! – испугалась официантка. – В Москве до фига психов. Лен, помнишь дурака, который неделю назад на глазах у всех разделся? – Девушка повернулась ко мне. – Представляете, сидел человек спокойно, с виду приличный, только пальто не снял. Мне и невдомек было, почему он в верхней одежде. Может, замерз. Я ничего ему не сказала. Клиент всегда прав! Будешь посетителям замечания делать, без чаевых останешься. И вдруг он поднимается, пальто с плеч скидывает и остается голым. Вообще без ничего!

– Ерунда это, – перебила официантку курьер Лена, – намного хуже встретить идиота с шокером.

– Вы уверены, что у женщины на шоссе было подобное оружие? – спросила я.

– Если просто человека пихнуть, тот зашатается, начнет ругаться, а ваша знакомая молча рухнула, – ответила Лена. – Конечно, ее током шибанули.

– Можете описать хулиганку? – не успокаивалась я.

– Нет. И вообще, чего вы ко мне привязались? – вдруг сменила тон девушка. – Делать нечего?

Я достала из сумочки бордовую книжечку с золотым гербом и помахала ею перед лицом курьера.

– Вы свидетель.

– Понятно… – протянула Лена. – Но правда, я ничего сказать не могу, не обратила внимания.

– Давайте начнем с роста, – предложила я.

– Как у всех, – пожала плечами девушка.

– Худая, толстая? – наседала я.

– В куртке была, – пробормотала курьерша, – в такой пухлой, в них все бабы квадратные. Длинный пуховик, три четверти. Для старперов одежда, молодые носят укороченные.

– Цвет волос? – задала я следующий вопрос.

– Капюшон на ней был, – раздалось в ответ, – здоровенный, глубокий. Вроде еще очки и шарф. Лица я не рассмотрела.

– Может, необычный запах? – цеплялась я за последнюю надежду.

Елена развела руками.

– Не-а.

– Что-нибудь странное, – взмолилась я, – отличающее ее от всех!

Курьер оперлась руками о высокую барную табуретку и задумалась, вспоминая происшествие на переходе.

– Я первой через дорогу на зеленый заторопилась, шла справа. Ваша подруга тоже спешила, но с другой стороны улицы, и она шла слева, мы находились как бы по диагонали. Вдруг меня слегка толкнули. Я обернулась, испугалась, что сумку с заказом выроню, придется потом испорченную еду оплачивать. Смотрю – баба. Видела ее секунду, даже не успела ничего сказать. Она резко влево взяла, наскочила на женщину в красном, и та грохнулась. Все.

– Куртка, капюшон, очки, шарф, брюки. Почему вы решили, что это женщина? – мрачно поинтересовалась я. – После вашего рассказа возникает образ унисекс.

Лена оперлась локтями о стойку.

– А сумочка? На плече у вашей унисекс висела симпатичная, яркая торбочка. Кожаная. Похоже, дорогая. Сейчас такие в моде, но ни один мужик к ним не прикоснется. Понятно? Тетка женщину в красном пальто пихнула и унеслась. Я не заметила, куда она направилась, потому что испугалась. Хоть до утра расспрашивайте, больше ничего нового не скажу.