Последнее дело императрицы - Мария Чурсина

Этель подошла и опустилась рядом с ним, на третий стул, скрипучий и холодный. Заглянуть парню в глаза не вышло — он старательно отворачивался.

- Я хочу, чтобы вы трое выжили. Понимаешь?

Он дёрнулся так, что предсмертно скрипнули ножки стула, встал и бессмысленно отошёл к окну. Савия сидела скорчившись, притянув колени к груди и наматывала прядь волос на палец. Когда добиралась до корней, срывалась вниз. И так раз за разом.

- Откуда нам знать?

Савия бросила на брата умоляющий взгляд, но тот лишь поморщился. Этель смотрела на его взъерошенный затылок и чувствовала, как судорогой сводит горло. Ночь наступала на город необратимо, а две кровяные точки на запястье начали побаливать — ей пора было возвращаться в имение мёртвого Сайорана.

- Полагаешь, у меня были другие мотивы открываться перед вами? Я два года искала Эйрин и не хочу потерять за одну ночь. Но, если желаешь, можешь сдать меня страже. Так и скажи — императрица Орлана.

- Могу и сдать, — буркнул он в ответ.

Этель горько усмехнулась.

- Если бы ты хотел, не стал бы дожидаться знаков от Вселенского Разума.

Он поджал губы, явно раскручивая в мыслях пронзительную фразу.

- Расскажи ей, — жалобно протянула Савия.

Заскрипела в соседней комнате кровать, и все трое замерли в ожидании. Но ничего не последовало. Тишина дома поросла шорохами и вздохами ветра. Тогда Силин вздохнул и обернулся.

- Уже год. Даже больше. Мы… случайно встретились.

- Наших родителей убили, когда был переворот в Альмарейне. — Девушка протянула руку к оранжевому огоньку на столе — его пляска стала ещё отчаянней. И он не давал тепла, совсем. — Потом было землетрясение, и наш дом разрушился. Силин был тогда дома, и он очень пострадал, поэтому его забрали в госпиталь. А там он познакомился с Эйрин. Но она рассказала нам всё только недавно.

Этель грела дыханием замёрзшие руки, пытаясь хоть немного забыть о боли в запястье, но забыть совсем не получалось. Ещё только сумерки опустились на Морейн. Когда в небе зажгутся тусклые звёзды, ей уже нужно быть в имении, а осенью звезды зажигаются очень быстро.

- Мы пришли в Морейн только вчера, — хрипло добавил Силин, и Этель забыла о боли.

- Вчера? Где вы были раньше?

- В Аодхе, — отозвалась его сестра. В неярком свете её губы казались мертвенно-бледными, и говорила она медленно, куталась в большую куртку. — Просто мы решили, что там будет безопаснее.

Аодх — Этель слышала — крошечный городок на юге страны. Искать там она ни за что бы не догадалась. Она бы просто не смогла обыскать все провинциальные городки в Манталате.

- Почему же вы пришли сюда? — Не сдержавшись, Этель коснулась её лба — холодный. Девушка послушно склонилась.

- Эйрин сказала, что надо. Она бы одна пошла, если бы мы не согласились. — Савия поворачивала голову, давала Этель возможность хорошенько определиться с её температурой. — Мы вообще-то шли в столицу, но решили пока побыть здесь. Это тоже Эйрин сказала. А это — дом нашей тёти. Она давно умерла, правда. Вы не смотрите, какой тут беспорядок.

- Беспорядок меня волнует в самую последнюю очередь.

Этель поднялась со стула и поманила за собой оранжевый огонёк. На кухонном столе нашёлся чайник и большой кувшин с водой. В ней плавали кусочки жёлтых листьев. Обыденное дело — перелить воду в чайник и зажечь огонь, чтобы согреть его и самой погреться. Чтобы дать мёртвой кухне один маленький шанс воскреснуть. Этель ощущала, как хотят задрожать её руки.

Язычки огня лизали закопченные стенки чайника, а Этель заворожено смотрела на это, упираясь ладонями в край стола, и старалась не думать ни о чём. Но мысли неслись, огибали угол и заглядывали в комнату, где на кровати лежала бледная и неподвижная Эйрин.

Можно было натопить печку, и тогда бы Савии не пришлось кутаться в чужую куртку, тогда бы окна немного запотели от борьбы домашнего тепла с уличным холодом, и, может быть, прошла бы резь в груди у Этель. Но она по-прежнему стояла, упираясь ладонями в край стола, и ждала, когда согреется вода. Обыденное дело.

Блики от уличных огней ложились на пол, и небо на глазах наливалось чернилами, как клякса, оставленная солнечным пером. Скоро, совсем скоро на нём зажглась бы первая звезда.

От шагов в коридоре Этель вздрогнула внутри, но на деле только обернулась и подождала: когда же в дверном проёме покажется целительница с причёской, похожей на костёр из сухой травы. Мивин вошла, осторожно ступая по скрипучим половицам, словно бы от этого они скрипели меньше. Она потянулась на огонь, как мотылёк.

Подняла глаза и улыбнулась, и на щеках появились детские ямочки.

- Повезло ей. Яда в организм попало совсем немного. Будет жить.

Этель шумно выдохнула. Внутри стало тепло и пусто, и даже настырная боль немного отступила. Взгляд метнулся из угла в угол, но так и не нашёл, на чём остановиться. Тогда она вышла в тёмный коридор. Мивин за спиной цедила из чайника горячую воду в найденную тут же кружку, и вода весело журчала, как будто пела простую песенку.

В комнате Эйрин мерцал свет. Этель остановилась в дверном проёме: мигал шар белого пламени. Ощущая все произнесённые здесь заклинания, пламя дрожало. Эйрин лежала, как и прежде, неподвижно, только от этих бликов казалось, что она морщилась.

- Милая. — Этель присела на край её постели.

Рука Эйрин была тёплой, поэтому Этель испугалась разбудить дочь своим холодом и больше не прикасалась к ней, хоть очень хотелось убрать с лица прядь волос и проверить, плотно ли лежит повязка на ране.

Эйрин дышала спокойно и ровно, но в этом спокойствии больше не было смертельности.

- Ух, холодно! — Мивин вошла в комнату, ёжась и отпивая из кружки, из которой шёл пар. — Смотри. Завтра к утру она проснётся. Только пусть отлежится ещё дня два-три. А то может и упасть где-нибудь на улице. И это…

Она поставила кружку на подоконник и потянулась всем телом, как та серая кошка.

- Проводи меня обратно. А то я даже не знаю, что это за город.

За окном воскресали, как души убитых зверей, огненные шары. Мивин пошарила по столу, опять укладывая в сумку свёртки и баночки.

- Конечно. — Этель нехотя поднялась с постели дочери, отвернулась от теней на её лице и поиграла серебристой искоркой на ладони. Демонов портал, его опять нужно было ставить как можно точнее, потому что любопытные соседи… Сил уже оставалось мало. Силы были на исходе.

А боль скреблась в груди, и Этель снова закашлялась. Скомкала в руках платок, пока портал раскрывался серебряной тарелкой.

- Это очень нехороший кашель, — сказала Мивин, обернувшись перед тем, как уйти. — Ты приходи, если что. И где я тебя уже видела?