Демоверсия - Полина Николаевна Корицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она была раньше на подобных фестивалях, но никогда не принимала в них активного участия: ее вокальная карьера закончилась слишком быстро.
Аня стояла, даже не чувствуя, как ноги медленно затягивает жидкая глина. Она закрыла глаза, воспринимая все звуки сразу, разделяя их в голове на партии и отдельные голоса. Она стояла, живя в каждой из пятнадцати разных мелодий одновременно, везде и при этом нигде.
Она вспомнила все.
* * *
С Таей они дружили с детства – и в семнадцать лет вместе приехали из Северска, уверенные, что обе поступят. Светловолосые и светлоглазые, они все время что-то вместе пели. Тем же они занимались и до этого – ходили в одну студию вокала. Тая, правда, еще и в театральный кружок ходила, наверное, потому и поступила в «Щепку».
Когда Аня «срезалась» на втором туре, ее выселили из общаги, где они уже поселились вместе с Таей. Они, конечно, продолжали дружить, но все больше по телефону: обеих затянула жизнь – учеба, работа… А потом Аня родила, и несколько лет они не виделись совсем. Точнее, четыре года – пока совершенно случайно не встретились в центре Москвы.
Они зашли в ближайшее кафе, заказали себе по пиву, и вдруг Тая увидела какого-то знакомого.
– О, это же Раскольников! Я вас сейчас познакомлю.
– Раскольников? Серьезно?.. Вот это фамилия…
Тая рассказала, что Раскольников – ее преподаватель по хореографии в «Щепке». Что зовут его Леня, но все обращаются только по звучной фамилии. А он, собственно, и не против.
Раскольников оказался невысоким стройным молодым человеком с бритой наголо головой. Он постоянно улыбался.
– Привет, дорогая!
Они с Таей обнялись, и Ане стало неловко, но не прошло и секунды, как Раскольников обнимал уже ее. Через какие-то десять минут они болтали обо всем на свете, словно знали друг друга всю жизнь.
– Ну рассказывай, чем занимаешься, – попросил он Аню.
– Цветы продаю.
– Да не слушай ты ее, – перебила Тая. – Она знаешь, как поет круто!
– Ой, – смутилась Аня, – да это было-то – так, недолгое увлечение…
– Как интересно. – Раскольников прищурил серые глаза. – А записи увлечений остались?
– Так, есть парочка…
– Вышлешь?
Они нашли друг друга в «ВК», зафрендились, и Аня скинула ему три записи.
Эти записи она сделала еще во время поступления, когда спонтанно подпела Владу в его группе. Группа называлась «ПинтаТоника» и просуществовала недолго. С Владом она тоже в общаге познакомилась.
Они с Раскольниковым посидели немного и разъехались по домам.
А на следующее утро Аня получила смс:
«Послушал твои песни. Еду покупать новую гитару».
«Зачем?» – удивилась Аня.
«Ну, вдруг ты приедешь ко мне в гости, а у меня гитары нет».
* * *
Дима с Аней нашли свою поляну на «Ми-стерео» не сразу. Зато встретили по пути кучу старых друзей.
– О, Анька, привет!
Аня услышала знакомый голос, обернулась и глазам не поверила: это была Ольга. Дима ушел вперед, потом повернулся, и Аня сделала знак рукой – мол, не жди, я тебя найду.
Когда-то Ольга была флейтисткой в «ПинтаТонике». И с тех самых пор они не виделись.
– Олька, привет!
Они с жаром обнялись, а потом Ольга рассказала, что работает на местном передвижном радио.
– Давай я тебя в эфир поставлю!
– Да ты что, я сто лет не пела!
– Ты одна приехала?
– Нет… Вообще-то с музыкантом…
– Ну и в чем проблема? Порепетируйте и шуруйте сюда. – Она посмотрела эфирную сетку. – Так… Правда, время осталось только ночное. В два часа приходите.
Аня была совершенно огорошена. Надо же, еще вчера у нее не было музыканта, а сегодня – эфир на радио… Чего еще ожидать от этого странного дня?
Ночью они с Димой пришли к радиорубке.
– А у нас все откладывается! – извиняющимся тоном сказала Ольга. – На полчаса примерно. Сейчас перед вами еще Ян Мирский играет.
Аня посмотрела на импровизированную радиосцену. Она когда-то слышала про этого польского актера и музыканта, но никогда особо им не интересовалась. Однако сейчас в ней что-то перевернулось: настраивающий гитару Ян вдруг посмотрел ей прямо в глаза, и Аня увидела, что его глаза – разные, и почувствовала себя очень странно. Один его глаз был карим, а другой – зеленым, и зеленый был того же оттенка, что у нее. Словно одна половина его лица была зеркалом, в котором отразилась вся ее жизнь – и прошлая, и будущая, огромной трещиной разделенная на «до» и «после».
* * *
Раскольников любил крепко выпить.
Когда Аня пришла к нему впервые, с порога он вручил ей бутылку водки и сказал:
– Пей.
Она захлопала глазами, хлебнула и закашлялась.
– Проходи. Танцевать умеешь?
– Нет…
Аня совсем растерялась. Вид у Раскольникова был решительным и немного даже агрессивным.
– Тогда пой.
Он протянул ей гитару. Она взяла ее в руки и виновато произнесла:
– Но я не умею играть…
– Опять не слава богу! – Раскольников рассмеялся. – Тогда на, выпей еще.
– Но я не хочу пока больше…
– Пей давай.
Аня хлебнула еще раз.
– А теперь пой. Знаешь эту песню?
Он взял несколько аккордов, и Аня узнала мелодию и запела. Раскольников подпевал, стало легко и весело. В порыве веселого любопытства Аня сказала:
– А научишь меня танцевать?
Раскольников хмыкнул и вдруг захлопал в ладоши, чуть подпрыгивая на месте.
– Досэ-уно-и-дос-трэс-кватро-и-синко-сэйс-сьетэ-и-очо-нуэвэ-и-дьез-онсэ-досэ… Компа́с! Повторяй!
– Досэ… Уно… Дос…
Аня неловко перебирала ватными после водки ногами и пыталась повторить замысловатый ритм.
– Не, ну что ты хлопаешь? Еще раз. Компа́с!
– Ой, у меня не получается…
– Первый и четвертый счет безударные. Компа́с! Хлоп, хлоп, хлоп!
– Хлоп, уно-дос …
– Нет! Еще раз!
В бессилии Аня опустилась на стул. Раскольников опустился перед ней на колени, посмотрел ей в глаза и очень жестко произнес:
– Чтобы никогда – поняла? – никогда не просила меня научить тебя танцевать, если не хочешь этого на самом деле. Поняла? Ты поняла?
Аня испуганно закивала.
– А теперь давай петь. Через месяц у нас концерт в «Запаснике». Я договорился.
Аня застыла от изумления, а потом улыбнулась и сказала:
– У меня день рождения через месяц.
– Значит, старайся.
– 4–
Ольга включила микрофон и сказала:
– Раз-два-три, меня слышно?
– Есть контакт, – отозвался толстый звукорежиссер, – настраиваем Яна. Поиграй чего-нибудь.
Ян взял в руки гитару и стал играть. Ему подыгрывал на каком-то этническом барабане сидящий рядом музыкант – рыжий, с диковатым взглядом.
Когда Ян склонялся над струнами, немного развернув голову в профиль, на его лице резко проступали скулы и лицо
