Стрела времени - Майкл Крайтон

– Ладно, – сказал он. – Начнем сначала. Вы уверены, что это его почерк?

– Да, – ответила Элси. – Вне всяких сомнений.

– А откуда вы это знаете?

– Я же графолог, Андре, – фыркнула она. – Но лучше удостоверьтесь сами.

Она взяла со стола записку, которую Джонстон написал несколько дней назад: счет, в углу которого Профессор небрежно нацарапал печатными буквами: «НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ЭТИ РАСХОДЫ». Положила ее на пергамент рядом с надписью.

– Общеизвестно, что печатные буквы легче анализировать. Например, его буква Н имеет дополнительную диагональную перекладинку. Он проводит одну вертикальную линию, поднимает ручку, проводит вторую вертикаль, а потом, не отрывая ручки от листа, ведет ее назад, чтобы провести перекладину, оставляя при этом в нижней части буквы диагональный штрих. Или посмотрите на Р. Он проводит черту снизу вверх, затем, не отрывая ручки, ведет обратно, чтобы сделать полукруг. Или Е, в которой он проводит вертикальную черту, а потом добавляет зигзагообразную линию, напоминающую греческую «сигму». У меня нет ни малейших сомнений: это его почерк.

– А не мог его кто-нибудь подделать?

– Нет. В подделках всегда можно заметить лишние отрывы ручки от бумаги и много других признаков. Это писал он, собственной рукой.

– А не мог он сам разыграть нас? – спросила Кейт.

– Если это шутка, то крайне дурного тона.

– А как насчет возраста этого пергамента? – поинтересовался Марек. – Он такой же, как и у остальных листов из свертка?

– Да, – ответил Дэвид Стерн, оторвавшийся наконец от своей работы. – Даже без углеродного анализа я могу утверждать: этот образец имеет тот же возраст, что и остальные.

Марек задумался.

– Но как это может быть? Ты уверен? Это же различные виды пергамента. Поверхность кажется мне более грубой.

– Она действительно грубее, – согласился Стерн, – потому что плохо очищена. В средневековые времена пергамент очень ценился. Обычно его использовали, потом соскребали прежнюю надпись и использовали еще и еще раз. Но если мы посмотрим на этот пергамент под ультрафиолетовым освещением… кто-нибудь, выключите свет.

Кейт повернула выключатель, и в наступившей темноте Стерн включил ультрафиолетовый светильник, установленный у него на столе.

Марек сразу же увидел, что на пергаменте проступил другой текст – малоконтрастный, но тем не менее видный четко.

– Сначала здесь был счет за постой, – пояснила Элси. – Его удалили быстро и грубо, как будто кто-то очень спешил.

– Вы хотите сказать, что прежний текст счистил Профессор? – спросил Крис.

– Понятия не имею, кто это сделал. Знаю только, что это был не профессиональный писец.

– Ладно, – сказал Марек. – Есть один способ, чтобы со всей определенностью решить вопрос раз и навсегда. – Он повернулся к Стерну. – Как насчет чернил, Дэвид? Они действительно подлинные?

Стерн замялся.

– Я не уверен.

– Не уверен? Но почему?

– С точки зрения химического состава, – ответил Стерн, – все точно так, как можно было ожидать: железо в форме закиси, смешанное с настоем галлов как органическим связующим. Добавлено немного углерода для большей черноты и пять процентов сахарозы. Тогда использовали сахар, чтобы придать чернилам больше блеска после высыхания. Так что это обычные железо-галловые чернила, они типичны для того периода. Но это само по себе означает не так уж много.

– Правильно, – согласился Марек. Стерн говорил о том, что чернила для фальшивки не так уж трудно изготовить в любое время.

– Поэтому я провел титриметрический анализ закиси железа и галлов, – продолжал Стерн, – точно так же, как я обычно делаю в сомнительных случаях. Так устанавливается точный состав ингредиентов в чернилах. Так вот, анализ показал, что именно эти чернила подобны, но не идентичны чернилам, которыми написаны другие документы.

– Подобны, но не идентичны… – повторил Марек. – Насколько подобны?

– Как вы все знаете, средневековые чернила смешивались вручную перед использованием, потому что их нельзя было хранить. Настойка галлов – а это болезненные наросты на листьях дуба и некоторых других, более редких, растений – органическое вещество; следовательно, чернила в конечном счете должны протухнуть. Иногда в чернила добавляли вино, чтобы их можно было дольше хранить.

Так или иначе, концентрация галловой настойки и железа в различных документах может быть очень различна. До двадцати, а то и целых тридцати процентов. Таким образом мы можем достоверно определить документы, написанные в один и тот же день, одними и теми же чернилами. Этот конкретный образец чернил отличается от тех, которыми написаны другие документы из этой пачки, приблизительно на двадцать девять процентов.

– Чушь какая-то. – Марек даже помотал головой. – Эти данные не подтверждают ни подлинности, ни подделки документа. Ты провел спектральный анализ?

– Да. Только что закончил. Вот спектры трех документов. Тот, что, возможно, написан Профессором, посредине. – Он показал три ломаные линии, состоявшие из пиков, торчавших вверх и вниз. – Снова схоже, но не идентично.

– Нет, это не схоже, – возразил Марек, разглядывая спектрограммы, – потому что, помимо разницы в содержании железа, в чернилах Профессора есть и другие элементы. Вот, например, что это за пик?

– Хром.

Марек вздохнул.

– А это означает, что чернила современные.

– Вовсе не обязательно.

– Но ведь в то время, хоть раньше, хоть позже, в чернилах не было хрома.

– Верно. И все-таки он обнаруживается в чернилах, которыми писали манускрипты. Притом довольно часто.

– В этой местности есть залежи хрома?

– Нет, – ответил Стерн, – но хром ввозили во все уголки Европы, потому что его использовали в красителях для ткани, ну и, случалось, добавляли в чернила.

– А что ты скажешь о прочих загрязнениях? – спросил Марек, указывая на несколько других пиков. Он помотал головой. – Прости, но я не куплюсь на это.

– Согласен, – сказал Стерн – Скорее всего, это шутка.

– Но мы ничего не сможем сказать наверняка без углеродного анализа, – продолжал Марек. – Содержание углерода-14 позволило бы датировать и чернила и пергамент с точностью около пятидесяти лет. Таким образом вопрос с подделкой был бы разрешен окончательно.

– Я хотел бы еще использовать термолюминисценцию и, возможно, лазерную активацию, раз уж дело дошло до серьезного исследования, – добавил Стерн.

– Но ты не сможешь сделать все это здесь.

– Нет, мне нужно будет отправиться в Лес-Эйзи.

В Лес-Эйзи, городе, расположенном в соседней долине, находился центр археологических исследований доисторического периода в южной Франции. Там имелась хорошо оснащенная лаборатория, в которой было оборудование для углеродного и калийно-аргонового определения возраста образцов, а также для нейтронной активации и других сложных анализов. Результаты, разумеется, не могли быть такими же точными, как в центрах Парижа или Тулузы, но зато ученые могли получить ответы уже через несколько часов.