Самурай - Сюсаку Эндо

— Я был бы вам весьма признателен, если бы вы как можно скорее сообщили в Испанию, что именно францисканцы способствовали в Мехико крещению японцев.

Глаза вице-короля, до сих пор совершенно равнодушные, впервые сверкнули.

— Мой доклад не будет содержать для вас ничего дурного, — похлопал он меня по плечу. — Мне кажется, вы, падре, ошиблись в выборе жизненного пути. Вам следует быть не миссионером, а дипломатом.

Мне было искренне жаль посланников, в унынии покидавших резиденцию вице-короля, но я благодарил Бога и был полностью удовлетворен беседой. К сожалению, японцы были убеждены, что в Новой Испании их встретят с распростертыми объятиями, что послание Его светлости будет воспринято доброжелательно и с полным пониманием.

На улицах Мехико наш экипаж снова встречали приветственными криками.

— Иного выхода нет, — обратился я к удрученным японцам, — наверное, мне придется одному отправиться в Испанию. Надеюсь, я вернусь с хорошими вестями.

Они промолчали. И не потому, что сердились, — просто еще не знали, как поступить. Шаг за шагом они все дальше шли в избранном мной направлении…

Когда расстроенные посланники вернулись в монастырь и выходили из экипажа, от встречавшей их толпы отделился какой-то индеец и с силой потянул Самурая за рукав. У него были длинные, почти до пояса, косы, глаза блестели. Он что-то быстро зашептал остановившемуся в недоумении Самураю. Тот не разобрал в гомоне его слов, и тогда он повторил:

— Я… японец.

Пораженный Самурай не смог вымолвить ни слова. В деревне, где они ночевали по дороге из Акапулько в Мехико, говорили, что где-то здесь живет японец, но ему и в голову не могло прийти, что встретит его так скоро и в столь неожиданном месте. Точно наслаждаясь исходившим от Самурая и его одежды запахом Японии, мужчина застыл, крепко ухватившись за рукав. Потом застонал, и глаза его наполнились слезами.

— Я живу в деревне Текали, — быстро заговорил он. — Но очень прошу, не говорите об этом падре. Я ведь бывший монах, отрекшийся от христианства.

Заметив приближавшегося к ним Веласко, он поспешно сказал:

— Текали недалеко от Пуэблы. Запомните, деревня Текали, — и скрылся в толпе.

Растерявшийся вначале Самурай, наконец опомнившись, стал искать японца глазами и увидел его залитое слезами лицо — он смотрел на Самурая и улыбался.

Когда посланники вернулись к себе и Самурай рассказал о своем разговоре, глаза Ниси покраснели.

— Давайте поедем в эту Текали. Может быть, мы могли бы использовать его как переводчика.

— Ты думаешь, мы сможем поехать туда тайком от Веласко? — усмехнулся, по своему обыкновению, Танака. — Без него мы ничего не сможем сделать. Все идет так, как того хочет он.

— Потому-то нам и нужен собственный переводчик.

— Нет, нам он не подходит, — покачал головой и Мацуки. — Он же сам говорил, что отказался от христианства и падре ничего не должен знать о нем.

Как обычно, когда происходили такие споры, Самурай молча сидел в уголке. Одной из причин, почему он помалкивал, было его косноязычие, играла здесь роль и нерешительность, свойственная людям из Ято. У них всегда брало верх сознание, что спорить друг с другом — значит, прежде всего, доставлять неприятность себе самому. Нужно сначала все как следует обдумать, а уж потом вступать в разговор.

— Выходит, мы связаны по рукам и ногам и должны слепо следовать указаниям господина Веласко?

На вопрос Ниси ни Танака, ни Мацуки ничего не ответили. Они не могли решить, как тут нужно поступить.

— Значит, мы должны здесь, в Мехико, дожидаться его возвращения?

Ниси не унимался, как бы в отместку за то, что Танака всегда ругает его.

— Господин Веласко сказал, что поедет в Испанию один.

— Нет, Веласко совсем не хочется отправляться в Испанию одному, — покачал головой Мацуки. — В глубине души он надеется, что мы поедем вместе с ним.

Посланники очень серьезно отнеслись к словам Мацуки. Хотя Самурая всегда раздражала манера Мацуки вести разговор так, будто собеседник глупец, и злила его постоянная насмешливость, но не признать его острый ум он не мог.

— Откуда вам это известно? — спросил Танака.

— Поставьте себя на место Веласко. Чем плох такой план: вместе с японскими посланниками прибыть в Испанию, пышно и торжественно вступить в столицу, показав всем, каких блистательных успехов он достиг. Он весь как на ладони — вспомните, как он буквально лопался от гордости здесь, в Мехико, при крещении купцов. Испания — родина Веласко. И если он привезет японских посланников к королю, ему удастся прославиться. Вот какова его цель.

— Значит, нам лучше не поддаваться на уговоры Веласко и не ехать с ним в Испанию? — Ниси вопросительно посмотрел на остальных.

— Однако, — пробормотал, будто разговаривал сам с собой, обычно молчаливый Самурай, — наша поездка в Испанию может помочь завязать отношения между Советом старейшин и Новой Испанией, а тогда…

Танака, сидевший скрестив на груди руки, кивнул:

— Хасэкура прав. Какие бы планы ни вынашивал Веласко, наша первая обязанность — выполнить возложенную на нас миссию.

— Об этом еще нужно подумать, все не так просто. — На лице Мацуки снова появилась улыбка. — Совет старейшин приказал нам как можно быстрее все сделать и вернуться на родину. Если мы поедем в Испанию, наше возвращение сильно затянется.

— Если затянется… даже и на два года, главное — успешно выполнить возложенную на нас миссию.

— Может быть, вы, господин Танака, готовы даже принять христианство, если это, как утверждает Веласко, будет способствовать успеху? — саркастически бросил Мацуки, зная особую неприязнь Танаки к христианству.

— А что в этом плохого? — вмешался Ниси. — Купцы ради своей выгоды приняли христианство. Если это послужит успешному выполнению миссии…

— Не говори глупостей. — Тон Мацуки поразил всех. Улыбку точно сдуло с его лица. — Ниси, никакие самые благие цели не должны заставить тебя принять христианство!

— Почему?

— Ты ничего не понимаешь. — Мацуки с жалостью посмотрел на него. — Тебе ничего не известно о борьбе, происходившей в Совете старейшин. Ты вряд ли задумывался над тем, почему для этого путешествия выбрали нас, мэсидаси, самураев невысокого ранга.

— Я этого не знаю. А вам, господин Мацуки, что-нибудь известно?

Ниси и Танака вопросительно смотрели на Мацуки, ожидая ответа.

— Только об этом я и думал на корабле. И, кажется, догадался. Мне пришло в голову несколько объяснений.

— Каких же?

— Прежде всего, это делалось, чтобы покончить с просьбами мэсидаси о возврате старых владений. Нескольких они послали в очень трудное путешествие — и если мы погибнем, то это даже к лучшему. А если не погибнем, но и не выполним возложенной на нас невообразимо сложной задачи, они, в назидание остальным, обвинят нас в нерадивости и накажут. Таково намерение Совета старейшин.