Абсолютная вера в любовь - Джессика Гилмор

– Звучит круто. У нас в детстве дома были на деревьях, но строили мы их не сами.

– Могу себе представить. – Любые его представления слишком далеки от реальности. У каждой из них был свой домик с хорошеньким балкончиком. И никаких шалашей.

Себ то и дело указывал на что-то интересное по пути, Дейзи наводила камеру, запечатлевая признаки расцвета весны. Разговор протекал спокойно на темы отвлеченные. Ни намека на недавнюю размолвку. Хотя она не могла выбросить из головы мысль о его первой реакции. Немедленная реакция, несомненно, злость. Она заставила его раскрыться. Означает ли прорыв? Все указывало на чувства. Эмоции. Пока надо принять то, что есть. Но у нее появилась надежда.

– А вот это действительно хорошо, Дейзи.

– М-м-м.

На фотографиях в их естественном порядке отразилась увлекательнейшая история. Дейзи взглянула на ту, которую он оценил.

– То, что мне нужно, здесь скрыто.

– Я бы предпочел природную зону, но тогда поток людей, посещающих угодья, возрастет.

– Ты видишь в этом проблему?

– Дейзи, для меня это дом. Тебе бы понравилось, если по Хантингдон-Холл целыми днями расхаживали толпы людей?

– Мы часто открываем для посетителей зал. Мама и папа устраивают благотворительные концерты. Зал – традиционное место проведения деревенских праздников. А еще парковые земли и сады. Словом, по любым меркам, огромная территория, хотя и не в сравнится с Хоуксли. Тебе не кажется, что держать все это под замком – эгоизм?

– Я открою для осмотра территорию вокруг замка.

Дейзи сморщила нос и процитировала:

– Помещения дома, открытые для посещения, доступны с одиннадцати до трех, по выходным только между Троицей и первым сентября. – Ну да, слегка жестковато.

– Я сдаю Грейт-Холл.

– По субботам. И вход в поместье ограничен для всех, кроме жителей деревни и арендаторов. – Выглядит так, словно она полностью в курсе всех его забот.

– Но у нас всегда так было заведено. – Ответ не адекватный, но решения давались тяжело.

– Я знаю.

– И?

– Теперь все изменилось. Тебе придется управлять поместьем как коммерческим предприятием, и это не хобби для джентльмена.

Ого!

– А я чем занимался на протяжении всех этих месяцев? Научной работой? Едва ли я сумел много сделать для своей книги, все силы вложил, чтобы выбить для фермеров гранты.

– Этого недостаточно. Мне не хотелось тебе это показывать, пока не обработаю.

– Показывать что?

Она повернула ноутбук. Себ ожидал увидеть фотографию, но на экране был отформатированный слайд со схемой кредитования.

– Пауэр-Пойнт?

– Я понимаю, это слишком, но не придумала, как лучше это предложить.

– Ну, давай, добивай меня. – Несколько пренебрежительно это прозвучало, но, с другой стороны, стоит согласиться с тем, что это место должно стать ее домом, и придется выслушать ее сумасшедшие идеи.

– Мне всего лишь хочется, чтобы ты сразу не возражал, а послушал, хорошо? Вот это усадьба Честерфилд. Дом, угодья и поместье по размерам похожи на Хоуксли. Усадьба на протяжении последних пятнадцати лет открыта для посещения. Здесь специализируются на прогулочных маршрутах и играх на природе.

– Страховой кошмар.

– Этот известен тем, что в нем проводятся съемки пьес, в особенности шекспировских, и тематические банкеты в средневековом стиле.

– Костюмированные? Скажи, что шутишь!

Дейзи открывала слайд за слайдом с величественными домами. Здесь было все, от прекрасно сохранившегося норманнского замка до искусственных готических руин девятнадцатого века. Он это обдумывал не раз и отверг. Слишком рискованно, не соответствует возможностям. Предательство по отношению к деду уже привело к тому, что наследство растрачено. Бессмысленные риски и затраты без учета последствий однажды чуть не разрушили Хоуксли. Появление камер в доме только подливало масло в огонь самовлюбленности и алчности родителей. Он не готов следовать этому. Казалось, Дейзи понимает. Очевидно, он ошибался.

– Все говорит о том, что людям нравятся величественные дома.

– Хоуксли обладает двумя чертами, которых больше нигде нет.

– Какими?

– Совершенно уникальный внешний вид и наличие знаменитого историка, живущего прямо в замке. Послушай, я поговорила с Полом.

– Ты не теряешь времени зря.

– Фермы себя окупают, деревня тоже, а замок убыточный. Ты можешь привлекать сколько угодно грантов, но это не поможет починить крышу и, конечно, не заменит денег, что промотал твой отец. Доход от целевого фонда ушел на уплату счетов и бытовые расходы семьи графа. – Преувеличение. Но внутри все сжалось. Он в курсе и продумывает способы спасти положение. – Себ, существует много способов генерировать доход замка. Начни использовать цитадель так же, как используешь холл. Пусть там тоже проходят свадьбы и вечеринки. Для этого нужно лишь восстановить утраченные деревянные конструкции и драпировки, как это сделали в Бексли. Введи расписание, по которому доступ будет открыт всю неделю с Пасхи до сентября и в выходные, независимо от сезона. Открой дом для посещений на Рождество. Позволь туристам осматривать главное здание.

В груди все перевернулось при мысли о том, что посторонние люди начнут бродить вокруг его дома.

– Нет!

– Послушай, это не значит, что туристы получат доступ по принципу «оплати заранее и забронируй место». Можно включить в программу фермерский магазин, природные тропы и прогулки по парковой зоне. Мы могли бы переделать некоторые служебные помещения в гостевые домики и номера для новобрачных.

– На какие деньги?

– На оставшуюся часть капитала.

– Хочешь, чтобы я поставил на карту то, что осталось, и закончил дело, начатое отцом?

– Не поставил на карту, а инвестировал.

– А как же я? Ученый граф словно средневековый помещик. Вывеска для Хоуксли.

– Ты владелец и душа поместья.

– Публичную сторону ты готова взять на себя, не так ли, хотя говорила, что не хочешь шумихи, а теперь не видишь иного способа, кроме того, что на поверхности. Фото в газетах и масса народу!

– Не совсем так! Но для Хоуксли правильное использование публичности – истинное благословение.

– В природе не существует публичности, которая не наносит вреда.

– Ты можешь продолжать, хотя знаешь, что это неправда. А как же твои книги?

– Они часть работы, а речь идет о моем доме.

– Нельзя вечно рефлексировать на прошлых бедах. Ты склонен все делать по-своему, не принимаешь альтернативы!

– Имеешь в виду лекции для телевидения?

– Это могло бы послужить великолепным началом.

– Я думал, ты меня понимаешь.

– Так и есть. Но ты хотел, чтобы я вышла за тебя замуж, подарила наследника. Наследника чего? Забот? Долгов? Бед? Или преуспевающего дела и дома, сумевшего сохранить свою историю, крыши, которая не протекает.