Вестник в старом мире - Revan

— Что за служба такая, от которой не спешить бежать к невесте?

— Дипломат, я посол в Париже.

— Ооо, так это вас, дипломатов нужно винить! — безапелляционно заявил Вадим и укусил тартолетку с кусочком сливочного масла и черной икрой.

— Это в чем же?

— А кто Наполеона к Москве пустил?

— Ну вы загнули, — на лице Анатолия отобразился спектр эмоций от удивления до печали, — Франция с того времени образумилась.

— Образумилась и тихо бурлят, чтобы выбрать нового Бонапарта?

— Это вы с чего взяли? — У Анатолия проснулся профессиональный интерес, — Вадим, вы на какой службе?

— Ооо, моя служба и опасна и трудна. Порой придет ко мне злой муж и как захочет… Захочет пожаловаться на нелегкую судьбу единственного в городе человека, у которого жена еще ходит в старом платье, — Вадим хохотнул, — Ну вы наверное будете вторым. Я владелец ателье и так, мелочью балуюсь.

— Серьезный человек, — весело кивнул Анатолий и чокнулся рюмками.

— Солянка по уральски! — основное блюдо принесли уже после двух пустых графинов водки. Кусочки говядины, грудинки, нарезанных сосисок плавали вместе с дольками картошки, лимона и бочковых огурцов в горячем бульоне и сметане.

— Эх, жаль оливок нет, — Вадим рукой подогнал аромат наваристого бульона, — Друг мой, обязательно добавьте чеснока. Только мельче, мельче, это не ваши холодные супы.

Раскрасневшийся Толя расстегнул воротник и с удовольствием мокал черных хлеб, помогая ложкой. Слой высокого дипломата треснул, показались первые признаки жизни.

Они сидели до поздна, когда уже последние посетители ушли.

— Нам пора, — Вадим взял под локоть Анатолия и повел на улицу, на ходу натягивая на него тулуп.

— А куда мы?

— Лечить душевнцю рану, конечно, — Вадим шел ровно, его не шатало, лицо не покраснело. Алкоголь не мог затуманить его разум или отравить тело, — Нас к лучшему "культурному" дому столицы!

Кучер понятливо кивнул. Пока публичные дома оставались в нелегальном положении без государственного контроля, но с полным пакетом осуждения от Русской Православной. Что не мешало людям ходить к жрицам любви и отдыхать душой, рискуя телом.

Дороги города опустели. Они ехали спокойно, карету покачивало, а за окном мелькали зажженные фонари.

— Вади м, я не хочу, — выдал Толя прислонившись лбом к холодному окну.

— Мне больно на тебя смотреть! — Вадим хотел продолжить, как дальше по дороге из подворотни раздался женский крик.

— Тормози! — Анатолий вскочил и постучал кучеру. Карета нехотя остановилась.

— Стой! Куда? — Вадим бросился на улицу, вслед за прытким дипломатом, который успел открыть дверь.

Анатолий не знал что творит, но прилив смелости и возмущения довел его до темного угла, где двое нелицеприятных мужиков зажимали фройляйн с послушницей в вечерних платьях. Женщина со светлыми волосами и широкими скулами закрыла собой испугавшуюся девушку.

— А ну, стойте, — голос Анатолия дрогнул, когда в темноте блеснул нож грабителя.

— Че пернатый, сам пришел, чтобы пощипали? — он перекинул нож из одной руки в другую.

— Не угадал, — Вадим отдернул Анатолия за шиворот и осветил переулок парой выстрелов, — Вы целы?

Из-за спины защитницы вышла дрожащая Варя в коричневом полушубке, она кивнула головой и икнула.

— Спасибо вам господа, — на французском ответила гувернантка. Она носила светлое пальто с меховым воротом и узкую шерстяную юбку до сапог, — Мы возвращались с уроков фортепьяно, для юной миледи.

— Варвара Федоровна, — Анатолий поклонился.

— А, вы знакомы, чудно. Чудно, что у Вари такие смелые знакомые. Меня зовут Алина Петровна, если на русский лад, — гувернантка поправила прическу себе и послушнице, — Давайте уйдем отсюда, эти ужасные монстры.

Она бризгливо подняла подолы платья.

— Дамы, что бояться мертвецов? — Вадим картино сдул дымок с револьвера, — Они не кусаются.

— Ах, Вадим, Анатолий, душа еще в пятках, дайте отдышаться, — Варя похлопала себя по красным щекам.

Алина Петровна подошла ближе к лежачему лицом в грязь головорезу и легонько его пнула.

— Чтобы неповадно было!

— Эх, — а он схватился за ее пальто и вонзил нож в правый бок.

— Блять! — Вадим дернулся и разрядил револьвер, пробив пулей нос и расплескал остатки мозгов.

— Ох, что-то мне не хорошо, — Алина Петровна сползла по стене, ее лицо быстро бледнело, а пальто пропитывалось кровью.

— Нужно позвать врача! — Анатолий выглянул на дорогу, но там не было ни души. Люди либо прятались либо спали, только вдалеке пошли свистки, приближающихся околоточников.

— Не успеем, где ближайший врач? — Вадим зажал рану, отчего не молодое лицо Алины Петровны вытянулось от боли.

— Ко мне, домой, батюшка военный хирург! — Варя впилась ногтями себе в руку, чтобы не потерять сознание, — Два квартала выше по улице, мы же почти до дома дошли.

— Я донесу, — Вадим поднял гувернантку на руки и побежал.

Холодный снег скрипел под ногами, пока мимо проносились уличные фонари.

Варя и Анатолий подъехали к дому доктора Гааза на карете полицейских. На крыльце сидел Вадим с распахнутой бешкеркой и курил трубку. На его руках и ступеньках осталась засохшая кровь.

Околоточники заставили подписать соглашение о невыезде из города. Утром в квартиру придет следователь и опросит.

Анатолий остался в гостях у Гаазовых, а Вадим отправился домой. Ефим спал, как и большинство слуг, только сторож радостно встретил вернувшегося барина и испугался засохшей крови, но Вадим его успокоил.

Он сидел в кабинете при свете свечей и писал письмо на дальний восток. Сегодня вышла промашка, ценою в чью-то жизнь. Для Вадима не существовало проблемы только препятствия на пути к пока еще далекой цели, но с каждым заработанным рублем, с каждой построенной фабрикой он приближался на маленький шажок.

Глава 11

В дверь кабинета осторожно постучали. Вадим убрал купленный набор сверл в стол и прокашлявшись сказал:

— Войдите.

Через порог переступил невысокий мужчина с пышными майорскими эполетами и золотыми пуговицами на синем мундире. Подмышкой он держал кожаную папку, а при ходьбе шевелил длинными усами, как будто принюхивался.

— Душновато у вас.

— Чувствуйте себя как дома, можете открыть окно, — Вадим поудобнее