Творения. Книга первая - Святитель, митрополит Московский Иннокентий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но тот, кто со всем не имеет намерения переменить жизнь свою; тот, кто не хочет оставить ни одного греха, тот лучше не приступай к исповеди. Эго я говорю здесь пред лицом Бога; тот, кто нисколько не думает об исправлении себя, тот напрасно исповедуется, напрасно трудится, потому что духовник хотя и скажет: прощаю и разрешаю, но Дух Святой не простит и не разрешит.
Слышите, братия, церковь повелевает после исповеди жить как можно осторожнее и не возвращаться на прежнюю греховную жизнь, но начать жизнь новую и святую. Итак, братия моя, прошу вас ради Бога, ради спасения вашего, имейте намерение и постарайтесь переменить жизнь свою; по крайней мере, если кто не может вперед оставить все грехи и все дурные привычки и обычаи свои, тот оставь хотя те грехи, без которых очень можно обойтись, даже лучше и спасительнее отстать хотя от одного греха, чем совсем не иметь намерения расстаться ни с одним грехом; кто не в состоянии расстаться ни с одной привычкой и ни с одним грехом то, по крайней мере, старайся, как можно реже предаваться худым своим привычкам, и хотя это очень несовершенно и недостаточно, но все-таки лучше хотя сколько-нибудь воздерживаться, чем без всякого воздержания и без всякого зазрения совести пускаться во все грехи.
И еще повторяю, что тот, кто совсем не имеет никакого намерения жить осторожнее, тот не получит прощения грехов своих от Бога.
Вот все обязанности, которые должно исполнять при исповеди, и тот, кто вполне исполнит их, будь преуверен, что все грехи твои простятся тебе, и ты мало-помалу получишь благодать Духа Святого и наконец будешь Святым и получишь царствие небесное.
К сему мы прибавим еще несколько замечаний; первое скажем нечто, вообще, о грехах: есть грехи смертные и несмертные; есть грехи ведомые и неведомые и есть грехи вольные и невольные, — и проч.
Какие грехи смертные? С одной стороны, всякий грех сам по себе, есть смертный, потому что он делает человека преступником закона Божия и тем подвергает его проклятию, а с другой стороны, нет греха, который бы не мог быть прощен человеку кающемуся, кроме отчаяния в милости Божией, до самоубийства: это есть хула на Духа Святого и, следовательно, не простится ни в сей век, ни в будущий.
Итак, нет нужды знать, какие именно грехи смертные и несмертные; человек и с самыми малыми и обыкновенными грехами может погибнуть навеки, если он не будет о них заботиться, сожалеть и оплакивать, и если во-время не покается. А напротив и самый великий злодей может получить царство небесное, если принесет истинное покаяние и, сознавая себя виновным пред Богом, предает себя в полную волю Божию — и что еще? Даже скорее можно погибнуть и не получить царствия небесного с малыми грехами, потому что совесть наша, уже привыкнув к ним, нисколько не напоминает нам о них; и оттого мы думаем, что мы, если не безгрешнее других, то по крайней мере, не имеем больших грехов — и потому, и не заботимся о себе; а между тем душа наша мало-помалу заражается в том грехе, сердце грубеет и каменеет, и мы неприметно удаляемся от Бога и крепкими узами привязываемся к миру, с которым и погибаем, если не очувствуемся. Напротив того, нередко случается, что человек, сделавши великое преступление, вдруг приходит в себя, как блудный сын, и одумывается, перестает грешить и всем сердцем прилепляется к Богу, с Которым и будет в царствии небесном; если только он не охладеет и не совратится к миру.
Итак, видите, что отнюдь не надобно пренебрегать и малым грехом, а наипаче не надобно считать себя безгрешнее других. Второе, есть грехи вольные и невольные.
Мы невольными грехами назовем те, которые делаются или по необходимости, или по обстоятельствам, или по званию, или даже по слабости; а вольными грехами мы назовем те, которые делаются не по слабости человеческой, не по нужде, но единственно, по худой привычке и по прихоти; так например: осудить ближнего, есть грех вольный, и грех тяжкий, потому что, кто и что принуждает нас пересуживать других, ужели какая-нибудь крайность? Пусть, например, если бедный украдет что-нибудь; конечно, он грешит, но он это сделал, может быть, по необходимости и по крайности; но что за крайность что за необходимость, осуждать и судить о пороках других? Очень забавно слышать, как кто-нибудь описывая иного, ближнего и вдоль и поперек приговаривает: я не в осуждение его говорю, как будто таковая оговорка избавит его от греха. Но спрашивается: для чего же и говоришь ты о пороках ближнего, если не хочешь осуждать? Многие говорят, что если нам не говорить про других, так пан придется молчать? Да, лучше молчи, если но находишь чего другого говорить в беседах; или говоря о ближнем, говори о нем с хорошей стороны, или по крайней мере, не с худой. Не осуждай, говорит Спаситель, и не будешь осужден, т. е. обвиняем на страшном суде, и что ты смотришь на сучек или на спицу, которая в глазу у ближнего твоего, — а сам у себя не чувствуешь целого бревна!.. Мы за другими замечаем самые малые слабости и осуждаем их, а за собою не приметим, и не хотим приметить самых больших и гнусных грехов.
Творящие вольные грехи походят на такого человека, которой, идучи по болоту, набирает на себя разные и совсем ненужные тяжести, и оттого тонет глубже и глубже.
Тот, кто имеет привычку предаваться вольным грехам, показывает, что он совсем забываете Бога, что он совсем не думаете и не дорожит о спасении, и сердце его слишком огрубело и окаменело.
Итак, братия, положим намерение после исповеди всячески избегать, по крайней мере, вольных грехов; это очень нетяжко, и между тем это мало-помалу будет приближать нас к царствию небесному, а
