СССР. Книга 2. Младший лейтенант милиции. - Анатолий Бурак

И не станут ревнивые ёлупни принимать во внимание то, что ваш покорный слуга не совершал никаких порочащих его действий. Ибо древние, как мир инстинкты, сильнее любых доводов разума. А уж конкуренция за репродуктивного возраста самку, порой доводит людей до такой жути, что просто "тушите свет".

Сердобольные понятые, тем временем, помогли подняться пострадавшему от собственной импульсивности Костомирову. И, усадив на диван и подав стакан воды, скромненько отошли в сторону.

- Итак, Иннокентий Павлович... - Старший советник юстиции вперил в подозреваемого обличительный взгляд. - Как вы можете объяснить происхождение этих дензнаков?

- На машину копил. - Тут же отреагировал рачительный и экономный швейцар. - И, с каждой секундой всё больше и больше обретая уверенность, нагло ощерился. - Имею право!

- Думаю, как только мы установим личность потерпевшего, без труда сумеем доказать, что эти деньги не далее, как вчера ночью, сменили владельца. - Не поверил ему прокурорский. И, как-то неуловимо сменив тон, проникновенно, чуть ли не проворковал. - Советую, взяться за ум и начать сотрудничать со следствием.

Однако, идти на встречу пожеланиям старшего советника юстиции Костомиров почему-то не торопился. Должно быть, вспомнил, бытующую исключительно в криминальных кругах, "истину". Гласящую, что "Чистосердечное признание - облегчает наказание. Но - увеличивает срок".

Хотя, что касается этого самого "срока", вопрос был спорный. Так как, будучи уже дважды судимым, швейцар, безо всякого сомнения, относился к категории рецидивистов. И, очень даже моежт быть, что своими деяниями уже заслужив высшую меру.

Тут в моей голове снова кольнуло и, так как, ну вот ничего "такого" за последние несколько минут не произошло, я принялся тщательно анализировать недавние мгновения.

И, так как всё это время не сводил глаз с подозреваемого, сумел восстановить в памяти его, брошенный украдкой на форточку, самодовольный взгляд. И, изо всех сил напрягши извилины, вспомнил, что посмотрел туда он после слов прокурорского об установлении личности убитого.

"И вот как, скажите на милость, Фамили Имя и Отчество непутёвого бедолаги соотносятся с такой банальной и, совершенно не имеющей отношения к убийству вещью, как форточка"? - Тоскливо подумал я.

И тут же был "награждён" поощрительной "пиздюлей". Что, естественно, быстренько направило мои мысли в нужное русло.

Эту деталь окна можно отрыть и, соответственно, закрыть. Через неё в квартиры беспечных граждан лазят мелкие воришки-домушники. Ну и, ещё в неё можно что-нибудь выбросить.

Мысленно прокрутив в голове весь невеликий список деяний, я тут же раззявил рот и, не задумываясь о том, поверят мне или нет, информировав всю честную компанию.

- Он что-то выбросил за окно!

И, как в глубине души опасался, поначалу на меня посмотрели с какой-то жалостью. Но, так как до сих пор сидящий на попе ровно Костомиров вдруг дёрнулся, отнеслись к моим словам со всем возможным вниманием.

- Василий! - Коротко бросил Позняков.

И, словно борзая гончая бравый капитан со всех ног ломанулся к выходу.

- Иванов! - Спустя долю секунды отреагировал представитель то ли надзирающей но, по моему глубокому разумению, в нашем конкретном случае - конкурирующей - организации.

И, один из подчинённых старшего советника юстиции тут же бросился следом.

Наверное, чтобы Василий не допустил небрежного ляпа, что случился с носящей тёмно синюю форму и, время от времени забавно косящую в мою сторону глазом, девчулей.

- Вот! - Через несколько минут, предъявил капитан завёрнутый в какую-то замызганную тряпицу паспорт. - Как и предполагал младшОй, в кустах валялся!

Прокурорский кончиками пальцев взял за грани коричневую книжечку с гербом Советского Союза на обложке. И, аккуратно раскрыв, прочитал данные потерявшего её обладателя.

- Смирнов, Игорь Анисимович. Одна тысяча девятьсот тридцать седьмого года рождения. Прописан в Челябинске и, пока не ясно, что делавший в нашем городе.

- А я тут при чём? - Не желая понять, что его почти припёрли к стенке, наигранно удивился Костомиров. И, словно это подтверждало его невиновность, попытался поиграть в "капитана очевидность". - Мы, вообще-то, в Свердловске находимся.

Но, для нас троих, безо всякого сомнения, всё было ясно. Так как не фотографии был изображён ни кто иной, как найденный утром на пустыре и отдавший Создателю душу, бедолага.

- Этого в КПЗ! - Не обращая внимания на детский лепет обвиняемого, деловито распорядился старший советник юстиции. И, с каким-то глумливым прищуром глядя на Познякова, уведомил. - Дело мы забираем. Ну, а всему отделу и Вам лично, выражаю устную благодарность, за плодотворное сотрудничество и всяческую помощь следствии!

После чего участковый надел на глухо воющего Костомирова наручники и, отконвоировал его к вызванному им же милицейскому "воронку". Яркими жёлто-синими цветами больше напоминающего "канарейку" и, иногда называемый народом этим весёлым прозвищем.

- Суки! - Вполне ожидаемо сплюнул на тротуар импульсивный Василий. И, так как награждение одним эмоциональным эпитетом посчитал явно недостаточным, усугубил. - Козлы безрогие!

- Есть такое дело. - Заводя мотор, невозмутимо согласился Позняков. И, философски добавил. - Хотя, раз дело забрали, то и висяка на нас нет.

- Так-то оно так. - Недовольно буркнул капитан. И, пародирую известного киногероя, в сердцах махнул рукой. - Просто, Викеньтьевич, за державу обидно!

- Если кто и может быть в претензии, так это Коля. - Утихомиривая пыл подчинённого, резонно заметил Позняков. И, ставя меня в пример разгорячившемуся капитану, добавил. - Однако, видишь... Сидит