Пленница кукольного дома - Надежда Зорина

Крест окна! Если шторы раздернуть, все станет ясно.

Шторы раздернуть!

Синее разгадано, синее — небо. В синее головой сквозь крест окна. Выход в семь сорок.

Радость и торжество — выход в семь сорок — смысл расшифрован, разгадан.

Штору отдернуть, избавиться от гнетущей темноты! В радость, торжество и счастье. В синее небо, в синий экран. Синий экран смерти.

Дребезжание стекла — и сильный удар по лицу. Боль, ужасная боль. Откуда боль? Боли быть не должно…

Андрей открыл глаза — над ним склонился Илья, жутко испуганный Илья.

— Все в порядке! — закричал Илья, только не своим, а чьим-то чужим, но знакомым, очень знакомым голосом, не разлепляя губ. — Глаза открыл, значит, жить будет.

Это не Илья кричит, Илья только смотрит испуганно. Это… это Венька кричит. Да вот и он сам!

— Венька, откуда ты взялся?

— Черт! Откуда? С неба упал! Ты чего, Андрюха? Я же уже полчаса как здесь. Забыл? — Вениамин тоже склонился над ним, чуть-чуть оттолкнув Илью. — Впрочем, немудрено — так треснуться головой! Ты же чуть монитор не снес, прямо рожей в экран со всего размаха тюкнулся.

Рожей в экран? Вот откуда боль. И голова. Ну да, с головой совсем плохо. Виски словно в тиски зажаты, а затылок расплющен. Что же произошло?

— Андрюха, ты как? — Илья озабоченно потряс головой.

Хорошо ему трясти головой, она у него не болит.

— Поднимайся, Андрюха, хватит на полу валяться! — Вениамин протянул руку.

Хорошо ему протягивать руку, она у него есть, в отличие от… Ни руки, ни лица, ни тела — только скопление мельчайших паучков, образующих целое, — вот что у него самого. И голова — скопление паучков, потому так и болит. Сейчас она взорвется, разлетится на части, на молекулы, как тело паука, и тогда…

— Андрюха!

— Черт! Он опять! Что будем делать, Илья?

Полет в небытие — вот что тогда. Сквозь раму окна в вечернее синее небо.

Щеку обожгло — распад вещества. Нет, возврат, новый возврат в боль, в жизнь. Илья держит чашку в руке, синюю, любимую Настину чашку, а другой рукой почему-то трясет.

Щека и рука. Илья дал ему пощечину, чтобы вернуть в жизнь.

— Плесни, плесни ему на лицо! Нашатырь бы сейчас.

Венька. Возможный убийца. Сначала фильм, а теперь вот паук.

Вода из синей Настиной чашки затушила пожар щеки, вызванный оплеухой Ильи.

— Андрюха!

— Все, я в порядке. — Андрей сел на полу, посмотрел на Илью, потом на Вениамина.

Теперь он вспомнил. Они с Ильей пили пиво, позвонил Венька, минут через двадцать пришел с новым диском. Вид у него был торжественный и радостный. Нет, это у паука вид был торжественный и радостный, а у Веньки самодовольный и гордый. Он сказал, что будем смотреть новое кино.

А потом? Что было потом?

Потом был паук. Членистоногая гадина. Состоящая из множества гадин. Он шел по его руке, отвратительно перебирая лапами и издавая омерзительный писк. Андрей всегда ненавидел пауков! И всегда их боялся.

Горло сжал спазм, затылок пронзила новая волна боли, и что-то случилось с желудком. Держась одной рукой за затылок, другой зажимая рот, Андрей бросился в ванную, оттолкнув попавшегося на пути Вениамина.

Андрей пустил воду и подставил под струю больной затылок. Стало легче.

В дверь постучали, потянули на себя ручку.

— Андрей, у тебя все в порядке? — Голос Ильи до предела озабочен.

Отвечать не хотелось. Андрей пустил воду сильнее. Стянул с себя рубашку и засунулся под кран чуть ли не целиком.

— Андрей! Открой! — голос Вениамина.

Друг называется… Чуть на тот свет не отправил, а теперь беспокоится, гад.

Боль в затылке разбилась на две равные части и переместилась в виски. В дверь ванной теперь стучали уже без всяких церемоний. Голос Бородина стал доминирующим, Венькин отошел на второй план.

— Андрей! Андрей! — надрывался Илья, а дальше шла полная нецензурщина, смысл которой сводился к тому, что, если дверь немедленно не откроется, Бородин ее просто вышибет.

Придется открывать, с Ильи станется.

— Да, сейчас, подожди! — проговорил Андрей еле слышно.

Он закрутил кран, надел на мокрое тело рубашку. В дверь снова долбанули — не кулаком, как прежде, а всем телом. Видимо, Илья начал осуществлять свою угрозу.

— Да сейчас же, сейчас! — каким-то жалобным, плаксивым голосом прокричал Андрей. Чего они к нему пристали? Не понимают разве, что человеку плохо?

Дверь сотряслась от нового мощного удара. Ему представилось, как Илья разбегается и со всего размаху бухается в дверь, как разгневанный бегемот.

Андрей взялся за щеколду — холодом той, другой, щеколды обожгло пальцы! — дождался промежутка между ударами, чтобы не стукнуть Бородина, и открыл наконец дверь.

— Андрей!

— Андрюшка!

Илья и Вениамин бросились к нему.

— Что с тобой было?

— Ты почему не открывал?

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты нас так напугал!

— Ты что, там снова в обморок грохнулся?

Они дергали его с двух сторон, тормошили. Кажется, они его возвращению были искренне рады. Андрей стоял — еще не живой, но уже и не мертвый, — смотрел на них и через силу улыбался.

— Да что вы, ребята, какой обморок? Съел, наверное, что-нибудь неподходящее. И чего вы ко мне так рвались?

— Мы хотели помочь, думали, тебе плохо, — стал оправдывать свои разрушительные действия Илья.

— Чем помочь? Подержать голову над унитазом?

— Ну, не знаю…

— А как ты сейчас, ничего? — Вениамин заискивающе заглянул ему в глаза. Снизу вверх заглянул — понимал, собака, что виноват.

— Да нормально.

— Точно?

— Точно.

— Тогда, я думаю, мы можем продолжить? — радостно предложил Вениамин.

— Что продолжить? — испугался Андрей.

— Ну, мы ведь культурно выпивали, перед тем как я диск поставил.

— Это мы с Ильей пиво пили.

— Ты что, в самом деле забыл или притворяешься? — обиженно спросил Венька. — Я же принес бутылку водки. Вы с Ильей до меня пили пиво, а потом я к вам подключился. Мы по стопарику выпили, тогда я диск и поставил. Если с тобой все в порядке, может, продолжим? А, Илья, как ты думаешь, ему не повредит?

— Не знаю, — Илья с сомнением посмотрел на Андрея.

— То, что я имею вам сказать, на сухую не выговорится. Это такой разговор… его без водки вести никак нельзя. Андрюх, точно говорю. А то еще и Илюха за тобой в обморок проследует, да и я вслед за вами.

— Ладно, — решил наконец Бородин, — пошли! Водка еще никому не вредила.

— Правильно! — обрадовался Венька. — Идем, Андрюха. — Он подставил плечо, будто намереваясь тащить тяжело раненного, и предложил (в шутку, конечно): — Опирайся, доведу до санчасти.

— Спасибо, медсестрица, я уж как-нибудь сам доковыляю, — отказался Андрей. Прикасаться к Вениамину ему отчего-то показалось неприятно.

— Я виноват перед тобой, Андрюха, — Вениамин откашлялся. — Должен был сначала сам… а потом уже к тебе обращаться. Но я и не виноват. Разве я мог предположить…

— Говори толком, в чем там дело! — прикрикнул на него Илья. — Развел таинственность, в меня даже водка не лезет.

— Хорошо, скажу толком. Видишь ли, — Вениамин придвинулся к Андрею, — когда ты вчера от меня уехал, я решил завязать с пьянством, водку допивать не стал, а сделал себе крепчайшего кофе и еще раз просмотрел фильм. И тут…

— Что? — Андрей насторожился. — Ты почувствовал, что он на тебя как-то странно действует?

— Ну…

— Тебе захотелось пересматривать его снова и снова? Ты начал ощущать себя Максимом?

— Нет-нет! — Вениамин в испуге замахал руками. — Бог упаси! Ничего такого со мной не произошло. Но я почувствовал, что в фильме что-то не то.

— Что не то? Что?!

— Выпей еще водки, Андрюха, и успокойся. — Илья плеснул в его стопку «Гжелки».

— Да оставь! — Андрей отстранил стопку, но подумал и все-таки выпил — не для собственного успокоения, а для того, чтобы выглядеть нормальным в глазах друзей. — Так что «не то» ты почувствовал?

— Скажем так: меня заинтересовала техническая сторона вопроса. Не буду утомлять вас умными терминами, тем более что вы все равно ни хрена не поймете. — Вениамин снисходительно усмехнулся. — Но я вдруг понял, что фильм не так прост, как кажется на первый взгляд, а заключает в себе какую-то фишку. Я просмотрел фильм снова, очень внимательно, но в чем она, та фишка, состоит, так и не смог просечь. Тогда мне пришло в голову, что фишка не в изображении, а в звуке. Я стал просто слушать, сидел с закрытыми глазами и слушал. Но опять ничего не уловил. То есть кое-какие догадки у меня возникли, но нужно было проверить, чтобы знать наверняка, а мощности моего компа не хватало.

— Какие догадки? — Илья мрачно посмотрел на Вениамина.

— Ну что фильм может сам по себе, независимо от содержания, оказывать воздействие на человека… на некоторых людей.