Меч правосудия - Марина Серова

– Спасибо вам за готовность помочь. Но я считаю, что одному из вас необходимо вернуться в деревню с мечом. Сейчас Горностаевский отпустил вас в обмен на жизнь своего человека. Но я уверена, что он уже собирает людей, чтобы нанести удар по вашей деревне и вернуть себе меч.

– Я думал об этом, – скорбно произносит Ану. – Теперь нам придется бесконечно кочевать. А когда мест, где скрыться от Горностаевского, не останется…

– Советую вам покинуть Клиногорск, – говорю я, и мое предложение встречают далеко не радушно.

– Здесь наша родина. Мы все родились здесь, – возмущенно отвечает Ану.

– Я прекрасно понимаю это и восхищаюсь вашим духом патриотизма. А ваше следование традициям, какими бы они ни были, непоколебимо. Но в вашем положении пора принять тот факт, что вам не выжить в схватке с вооруженными головорезами мэра. В полицию вы тоже заявить не сможете, потому что она у него в кармане. Вам нужно бежать. Родина там, где вы. Если вы обоснуетесь на другой земле, то с наступлением лучших времен сможете вернуться и зажить прежней жизнью. Ану, вы ведь понимаете, что я права.

Вождь потупил взгляд, потом обратился к своим соратникам:

– Как ни прискорбно это признавать, но Женя права. Нам нужно уходить из Клиногорска.

Нар, Од и Зул что-то залепетали на неизвестном мне языке, но русские слова также проскакивали. Ану попытался их успокоить:

– Друзья, я понимаю ваше негодование. Но у нас нет выбора. Пока Павел Горностаевский стоит во главе, нам не выжить даже в долинах и лесах.

– Я обещаю вам связаться с моими знакомыми, чтобы они рассмотрели возможность, как прижать Горностаевского. Но гарантировать его поимку я не могу.

У меня действительно есть знакомые, способные прижать даже самых влиятельных криминальных элементов. Но я не знаю, согласятся ли они идти против мэра города. Посмотрим. Сейчас важнее уговорить соплеменников Ану спасаться, а затем идти вытаскивать заложников.

Вперед выходит Од, который, в отличие от Нара, на чистом русском говорит:

– Я отвезу меч на нашей машине и передам старейшинам твои слова. Они будут упираться, но я скажу, что это – распоряжение вождя ради их же блага и блага наших потомков. Твой авторитет теперь непоколебим. Берите оружие и поезжайте, уже вечереет, а темное время суток может быть как преимуществом, так и помехой.

– Спасибо, брат. – Ану выходит вперед, жмет Оду руку и приобнимает его, после чего так же делают Нар и Зул.

Монгол забирает у вождя меч, после чего садится в машину и уезжает по одной из лесных троп. Можно не сомневаться, что он знает дорогу.

Мы садимся в джип Горностаевского. За рулем Нар, на пассажирском сиденье Ану, я, Максим и Зул сидим сзади.

Мы высаживаемся примерно в том месте, где остановились с людьми Горностаевского. Впереди – подъем на высоту, пересечение первого ущелья, а потом уже подход ко второму.

Я беру пистолет, Ану поступает так же, Зул вместе с пистолетом прихватывает свой лук, то же самое делает громила Нар, даже Макс Волков вооружается пистолетом, хотя я сомневаюсь, что он когда-либо стрелял из настоящего оружия.

Мы преодолеваем высоту довольно оперативно, несмотря на то что темнеет и выступы в горе видны довольно плохо.

Пройдя первое ущелье, мы осторожно подходим ко второму, проверив, не собирается ли кто-то из четверых наемников Петра Арахова совершить обход. Когда мы были здесь с Корогодовым и его приспешниками, то чуть не попались наемнику. Но сейчас все чисто.

Сидя в засаде и наблюдая в бинокль за происходящим внизу, я не вижу признаков того, что в ущелье кто-то есть. Люди Арахова – далеко не глупцы, поэтому расположились так, чтобы лагерь не было видно с уступа. В свою очередь, я тоже далеко не глупа, и моих компаньонов такими не назовешь – мы засели так, что нас можно увидеть только при непосредственном приближении. За тем, чтобы никто непосредственно к нам не приближался, следит Зул, лук которого наготове.

Ану, который располагается рядом со мной, шепотом проговаривает:

– Можно попробовать обойти слева – там редкие деревья, но если двигаться достаточно низко к земле, то есть шанс, что нас не заметят.

– Не слишком ли это рискованно? – переспрашиваю я.

– Для вас – да. Поэтому пойду я и Зул. Нар сменит его на карауле. Вы тоже следите за передвижениями.

– Погодите. Ну проберетесь вы слева. А дальше что?

– А дальше я тихо зайду в лагерь и по одному устраню наемников. Вы говорили, их четверо?

– Устраню – это значит убью? – интересуется Максим.

– Тут как получится. Но я думаю, сейчас не время и не место быть моралистами.

– Дело не в морали. А в том, что если все наемники погибнут, я никак не докажу причастности Арахова к этому, и некоторое время спустя он снова меня достанет. Как в вашем случае с Горностаевским. Я понимаю, что в моем положении просить о чем-то – огромная наглость, но если бы хоть один наемник остался в живых…

Когда Макс говорил это, я внимательно смотрела на Ану, лицо которого даже при вечернем свете приняло багровый оттенок. Максим говорит верные вещи, но и Ану понять можно – его просят устранить четырех профессиональных наемников, оставив тех в живых.

Вождь клиногорских монголов ответил Волкову спокойно:

– Сделаю все, что смогу.

Ану и Зул на полусогнутых ногах уходят от нас влево – именно с этой стороны им предстоит обойти ущелье. Хоть бы у них получилось. В бинокль мне видно все, что происходит внизу, но там заметны только деревья – видимо, наемники и заложники у каменной стены. А судя по отсутствию каких-либо звуков, сейчас у них что-то вроде тихого часа. Надеюсь, что это так и заложники живы, ведь три дня, отведенные нам на поиски меча, еще не прошли.

Я наблюдаю за Ану и Зулом – они двигаются максимально скрытно, их шагов не слышно. По части засад эти люди – настоящие профессионалы. Нар и Максим наблюдают за округой, один с пистолетом наготове, второй