Алмазный лабиринт - Олаф Бьорн Локнит

– Ну не люблю я пещер… – и уже громче позвал: – Крысенок!

Вайд вздрогнул – вот сейчас и выяснится, вдруг их поход будет не дальше этой пещеры. Если карта исчезла во второй раз – из его памяти, то…

Но карта оказалась на месте. Стоило Крысенку зажмуриться и попытаться не обращать внимания на назойливый писк мечущихся летучих мышей, как перед ним с готовностью развернулся лист старого папируса, попорченный по краям огнем. К его удивлению, там добавилось кое-что новенькое: в левом нижнем углу, посреди путаницы тонких черных линий светились, точно только что отшлифованные драгоценности, четыре крохотные точки. Две зеленые, поярче и потемнее, желтая и белая…

Фелле осторожно потянула Метоса за рукав, и, когда тот наклонился, шепотом спросила:

– Что он делает?

– Смотрит карту, – тоже шепотом ответил Молчун.

– Какую карту? – недоуменно переспросила Фелле. – Где?

Вместо ответа Метос легонько постучал ее по голове: «Здесь».

– Он что, знает подземелья наизусть? – не поверила девушка.

– Вроде того… Тише.

Убедившись, что план никуда не делся, Крысенок попытался определить путь хотя бы до ближайшего крупного зала. От места, где столпились цветные огоньки, по коридорам торопливо побежала белая блестящая линия, точно наносимая тонкой кистью в ответ на пожелание Крысенка. Бег завершился в округлом помещении, находящемся примерно в трех четвертях пути до красной стрелки, отмечающей место, где находилась неизвестная вещь. По мере того, как серебристая дорожка прорезала подземелье, Крысенок видел, какие места им предстоит миновать – через каменный завал проползти по узкому коридору, потом извилистая цепь слитых воедино пещер, следующих одна за другой; проход, зажатый между двумя гранитными плитами; черное неподвижное озерцо под низко нависающими сводами…

Вайд старательно запоминал все приметные камни, трещины и повороты на будущем пути, тихо гордясь собой – в кои веки он может сделать такое, чего не сумеет никто иной. Конечно, не стоит себя обманывать – капитан способен пробраться через подземелья безо всякой карты, ну да с него и спрос другой. Метос, Фелле, или любой обычный человек далеко не уйдет, будет до смерти бродить по каменным переходам, похожим один на другой.

Крысенок заново проверил, точно ли он запомнил путь, и открыл глаза. Их тотчас пришлось протереть – тонкая мерцающая линия, похожая на нить крученого серебра, лежала на полу пещерки, начинаясь у ног Вайда и уходя куда-то за каменные глыбы. Не веря себе, он присел и зачем-то попытался ее ухватить, набрав взамен полную горсть песка и камешков.

– Ты что, свихнулся? – поинтересовался Конан, наблюдая за странным занятием Крысенка – тот скреб пальцами по полу, точно хотел поднять что-то невидимое. После второй неудачной попытки Вайд самым серьезным образом спросил:

– Она тут есть или ее нет?

– Кто – она? – влезла Фелле.

– Значит, нет, – облегченно сказал Крысенок, сообразив, что белую нить видит только он один. – Нам вон в ту дырку. Двинулись?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Вот это да… – со смесью восхищения и тщательно скрываемого испуга в голосе протянула Фелле, выразив общее отношение к увиденному. Четыре человека стояли в обширном зале округлых очертаний и смотрели на громадную каменную змею. Даже не на змею, а на Змея, высотой в три-четыре человеческих роста, чуть изогнувшего плоскую голову в странной конусообразной короне, и презрительно косившегося на людей алыми рубинами глаз. Черный отполированный камень, из которого был вырублен Змей, тускло мерцал в свете наполовину прогоревшего факела, и неудивительно, что поначалу померещилось – огромное существо, извиваясь, выползает из стены. Фелле, не долго думая, выстрелила, тяжелый болт звонко ударился о камень и отскочил.

– Хранитель ночи…. – нарочито зловещим голосом сказал Крысенок и состроил устрашающую рожу. – Всем немедленно посыпать голову пеплом и…

– И не вопить, – завершил фразу Конан. – Все, привал.

Он подошел поближе к Змею, потрогал зеркально гладкую поверхность с чешуйками, изображенными еле заметными штрихами, и прикинул, не забраться ли наверх и лишить подземного червяка его красных зрачков. Даже отсюда было видно, что рубины настоящие и не маленькие. Ладно, не до того. Да и кто его знает, не приспичит ли проклятому истукану ожить, обнаружив, что у него вытаскивают глазки…

Белая невидимая нить, непрерывно протянувшаяся по коридорам и переходам, вела их может и самым коротким путем, но отнюдь не самым легким. Так, например, увиденный Крысенком узкий лаз оказался на месте, но выяснилось, что он до половины залит жидкой холодной грязью, а единственный способ преодолеть его – лечь прямо в это неприятное даже на вид месиво и ползти, постоянно задевая головой нависающие глыбы. Вдобавок пришлось погасить факел – удержать его в руках не было никакой возможности.

Два десятка шагов в полной темноте и вязкой грязи, неохотно отпускающей возящихся в ней людей, показались парой столетий мучений на Равнинах Нергала. Вдобавок Крысенка не оставляла мысль, что какой-нибудь из камней, составляющих потолок, непременно обрушится и именно на его многострадальную голову.

Из проклятого прохода выбрались перемазанными по уши и потеряли один из мешков с припасами – он накрепко зацепился за выступ на потолке и ни за что не пожелал следовать за своим владельцем. К счастью, остальная часть пути до зала оказалась не столь тяжелой – только в одном месте пришлось протискиваться между вставшими торчком шершавыми плитами. Затем долго шли по заметно спускавшемуся вниз коридору, то и дело заворачивавшему то влево, то вправо. Блестели в свете факела потеки воды на стенах, с паническим верещанием срывались с каменных выступов и клочьями пепла носились над головами летучие мыши. Никаких признаков пребывания здесь человека на глаза не попадалось… Коридор вильнул еще раз и оборвался, выведя в зал с мрачно взирающим на незваных посетителей Змеем.

Стоянку устроили подальше от черной статуи – кто ее знает, все ж таки Сет изображен, а не Митра. Пару будущих факелов пришлось использовать на устройство маленького костра – просушить намокшие в грязи припасы и высушиться самим. Крысенок обошел зал вдоль стен, нашел несколько проходов: два образовались явно из-за подвижки земли, три носили следы обработки – у входов в них имелось подобие ступенек, самим проходам придали форму направленного вверх наконечника копья. Значит, в подземельях живут… или жили. Интересно, люди или нелюди?

С этими соображениями Вайд вернулся к догорающему костерку – поделиться новостями.