Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

— Смелее! Уличи ее во лжи! — подначивал его еще один воин. — А уж мы позаботимся, чтобы Таги была довольна.

Роксана впилась взглядом в единственный налитый кровью глаз Сканксы.

— Силы покинули тебя, — произнесла она медленно и протяжно. — Твоя рука онемела. Твои пальцы цепенеют. Твоя рука не может выдержать тяжести сабли. Каждый мускул… стал слабым и бесполезным.

Она продолжала монотонно говорить в том же духе, подходя к нему все ближе и не отводя от него глаз.

Сабля Сканксы задрожала и выпала из его пальцев. Он с руганью отскочил в сторону и схватился другой рукой за пострадавшую конечность.

— Она ведьма! — завопил человек в остроконечной кожаной шапке. Воины шарахнулись назад.

— Давайте завернем ее в свежую лошадиную шкуру и потащим за собой! — выкрикнул кто-то.

Остальные одобрительно загалдели.

— Неужели вы рассчитываете так легко обмануть богов тьмы? Горе тому, кто посмеет дотронуться до служительницы могущественных сил! — Роксана подошла к пленившему ее рыжеволосому скифу, которого, похоже, звали Чаба. — Доставь меня в ваш лагерь. Твой вождь лучше знает, какую пользу я могу принести племени. Я являюсь тем клинком, который можно направить против ваших врагов! Так решили боги! — Она заставила себя сохранять внешнее спокойствие. — Я докажу вам свои добрые намерения. — Она показала пальцем на одноглазого. — Твоя рука снова в порядке. Но ты не должен спать с женщиной в течение трех лунных циклов. Если ты не разозлишь меня за это время, твоя мужская сила возвратится. — Ее рука сжала воздух, а затем она бросила в сторону Сканксы воображаемую магическую энергию.

— Хорошо, служительница богов, — сказал Чаба, глядя на попытки Сканксы согнуть пальцы. — Я доставлю тебя в наш лагерь. Но если ты лжешь, твоя казнь будет долгой и невероятно мучительной.

— Пусть будет так, — провозгласила Роксана, подошла к его лошади и отстегнула от седла бурдюк. Она пила, давясь, смесь свернувшегося кобыльего молока и крови. — Мне нужна лошадь, — наконец сказала она. — Твоя устанет нести двоих.

— Ты не сможешь сбежать, — предупредил ее Чаба. — Даже ведьма не может скакать быстрее, чем летят наши стрелы.

— Но зачем же мне бежать? — возразила она. — Я не намерена противиться воле богов.

Александр открыл глаза и, увидев мрачное лицо Гефестиона, оттолкнул пытавшиеся удержать его руки и сел на краю кровати. Пропитанные кровью прокладки и повязки полетели на пол.

— Наконец-то! — воскликнул Гефестион. — Мы уже начали беспокоиться.

Александр осторожно размял плечи, игнорируя боль от трех ран в разных местах.

— Сколько наших людей спаслось?

— Двадцать шесть. Одиннадцать раненых. Трое легко, а двое не доживут до рассвета. — Гефестион пожал плечами. — Мы заставили налетчиков отступить, но ты потерял столько крови, что мы приняли решение вернуться в цитадель. Учитывая их число, мы сражались неплохо.

— Что с Роксаной? — Александр оглядел комнату. — Почему ее нет здесь?

— Ложись. У тебя снова начнется кровотечение, и Филиппа хватит удар. — Птолемей дал знак служанке. — Принеси вина для царя.

— Она находилась рядом со мной и сражалась вместе со всеми. — Его лицо исказила судорога.

— Она жива?

— Да. — Гефестион кивнул.

Александр выдохнул, так как бессознательно сдерживал дыхание, и потянулся к вину.

— Вы забрали с собой тела наших воинов?

— Да. Мы не могли оставить их на поживу стервятникам.

Серо-голубые глаза прищурились.

— Она ранена?

— Твою госпожу не нашли среди мертвых. Я начну поиски в городе.

Александр произнес ругательство, которое могло заставить покраснеть даже мрамор. Он швырнул кубок с вином в ближайшую стену и поднялся, нетвердо держась на ногах.

— Если ее нет среди мертвых, значит, ее взяли в плен. Она была бы здесь, если… если бы… — Он покачнулся и, чтобы не упасть, вцепился в плечо Гефестиона. — Что за дрянь ты мне дал? Вино… — Его колени подогнулись, а последние слова замерли на губах.

Гефестион подхватил его и осторожно опустил на кровать. Птолемей осуждающе посмотрел на Гефестиона.

— Он выколет тебе глаза за то, что ты подсунул ему дурманящее зелье.

— Не думаю. Ему нужен отдых. На поиски его жены можно отправиться и завтра.

— Завтра будет слишком поздно, — возразил Птолемей. — Ее голова вместе с головами наших пропавших товарищей может оказаться на шесте. Он не простит тебе, если…

— Я являюсь хилиархом — его заместителем. Если царь завтра не сможет сидеть в седле, я лично возглавлю экспедицию против скифов. Этот бактриец… Волк? Говорят, что он может выследить даже тень, ползущую по скале. Можно будет его использовать. Но сегодня ночью Александр должен поспать.

Время и расстояние в степи мало что значат. Оцепенев от усталости и ослабев от голода, Роксана, вцепившись в седло, ехали среди орды скифов то ли дни, то ли уже недели, — она не могла определить точно. Трое воинов умерли от ран, и их тела привязали поперек седел рядом с протухшими головами греков. Роксана почти завидовала мертвым, ведь они ничего не чувствовали и ничего не боялись.

Ее хитрость сработала, по крайней мере, на какое-то время. Но что, если вождя не удастся так легко одурачить? Скифский шаман может потребовать доказательств ее могущества, и Роксана боялась, что ее возможности в этом смысле уже исчерпаны.

Скифы поклонялись богам смерти и разрушения. Она слышала истории о человеческих жертвоприношениях и каннибализме, рассказы о том… Она прикусила нижнюю губу, поскольку не могла больше думать о таких страшных вещах. Она обязана сделать все, чтобы эти звери оставались в человеческом обличье, пока Александр не спасет ее. А если этого не случится, то… Если он оставит ее на растерзание этим степным волкам, она будет преследовать его душу уже в ином мире, как обещала это скифам, используя их суеверия.

В полдень отряд переправился через небольшую реку и остановился, чтобы напоить усталых животных. Роксана сползла с седла и позволила холодной воде освежить ее измученное тело и омыть ее раны и ссадины. Ее волосы были испачканы засохшей кровью. Она задержала дыхание и нырнула под воду. Кончиками пальцев она осторожно ощупала рану на макушке. Та оказалась болезненной, но поверхностной. Тем не менее, силы покидали ее, и она едва смогла снова забраться на лошадь.

Никто не разговаривал с ней, то ли из страха, то ли злясь на нее. По крайней мере, ей больше не нужно было устраивать представление. Вместо этого Роксана сосредоточилась, пытаясь вспомнить все, что знала о скифах, — как плохое, так и хорошее. Некоторые утверждали, что они раньше были горцами, но она сомневалась в этом. Эти кочевники перемещались когда и куда хотели. Война, лошади и их своеобразный кодекс чести — вот и все, что их интересовало. К своим женщинам они относились даже хуже, чем к животным, тащившим их повозки.