Лабух (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Завтра идем на дело! — Сообщил он мне при следующей нашей встрече.

— С ума сошел?

— Не понял! — нехорошо прищурился уголовник.

— Чего тут понимать? Мне нужно место осмотреть, прикинуть, с чем придется работать. Может быть, инструмент подобрать…

— Не мельтеши! Найдется для тебя «балерина».

«Балериной» на блатном жаргоне зовут набор приспособлений для вскрытия замков — вовремя припомнил я и поспешил заткнуться.

— Люди хоть надежные? — спросил после затянувшегося молчания.

— Для такого дела в самый раз! — расплылся в людоедской улыбке главарь.

Местом, где соратники или сообщники опального командарма спрятали «сокровища», оказался трехэтажным особняком, отделанным, как и множество других строений в городе желтым камнем. У парадного входа стоял кутавшийся в шинель милиционер. Над ним висел потрепанный транспарант с выцветшей надписью «Экспроприируй экспроприаторов». Сбоку к основному корпусу притулилось здание поменьше. Одноэтажное, но с полуподвалом в цоколе.

— Стесняюсь спросить, что сейчас располагается в этом здании? — поинтересовался у Митяя.

— Народный суд, — усмехнулся уголовник. — Не столбей, нам не сюда!

— Удобно. Если поймают, далеко не повезут…

— Не каркай!

Зайдя в соседний дом, мы спустились в подвал и оказались в узком коридоре. Большинство выходивших в него дверей были заколочены, и лишь из-под одной в самом конце выбивался свет.

Добравшись до нее, Митяй несколько раз особым образом стукнул костяшками пальцев по доскам, после чего послышался шум шагов, затем металлический лязг, потом протяжный скрип и в образовавшимся проеме возникло небритое встревоженное лицо.

— Почему так долго? — прошипел обладатель физиономии.

— Не бухти, — пренебрежительно отозвался Хворостов, и подвинулся, пропуская меня.

Встретивший нас, оказался человеком, что называется, невзрачным. Среднего роста и такого же телосложения, невыразительное лицо и тусклые глаза. Неровно подстриженные редкие волосы цвета прелой соломы, выбивавшиеся из-под фуражки. Одет, правда, в потрепанную кожанку, что намекало на некую близость к власти. Два других субъекта, находившихся внутри, напротив, выглядели довольно примечательно. Один молодой, субтильный и низкого роста, в приличном хоть и не совсем по фигуре костюме. Брюнет с идеальным пробором на голове и цепким взглядом.

«Марвихер или форточник» [6] — почему-то мелькнуло у меня в голове.

Второй, напротив, оказался высоким и крепким мужиком лет сорока с непомерно длинными руками. Одежда, что называется, простонародная. То есть, под пиджаком косоворотка, на голове картуз, брюки заправлены в сапоги бутылками. Волосы подстрижены в скобку, давно небритая щетина отросла так, что впору называть бородой. Но самое главное ­ глаза. Спокойные и равнодушные. Такой придушит и не поморщится…

«Громила» — так определил я его специализацию. А тот, кто встретил, очевидно, наводчик.

— Салам алейкум, православные! — поприветствовал я будущих подельников, намеренно не став употреблять жаргон.

— И вам не хворать! — расплылся в улыбке мелкий.

— Это ты что ли шнифер? — хмыкнул второй.

— Не похож?

— Тихо! — пресек разговоры Митяй. — Это, Николай. — Представил он меня, потом перешел к остальным.

— Мелкого так и зови, он не обижается. Тот, что повыше — Егор. Кличка — Оглобля. Ну, а встретил нас Мефодий…

— Попрошу без лишних подробностей, — дернулся тот.

— Афанасьевич, — закончил главарь, одарив наводчика недобрым взглядом.

— Полагаю, церемония окончена? Тогда, хотя бы вкратце, где работаем и что надо делать? Я так понимаю, наиболее полная информация у вас?

С этими словами я обернулся к человеку в кожанке и понял, что не ошибся. Судя по всему, уголовники обращались с ним не слишком почтительно, и это ранило его тонкую натуру. Услышав же вежливый вопрос, он приободрился и начал свое повествование.

— До революции, в соседнем здании располагалось отделение «Азово-Донского коммерческого банка», — начал он. — После известных событий…

— Ну что ты воду льешь без толку! — грубо прервал его Егор, толи хорошо знавший всю эту историю, толи считавший подробности несущественными. — Дело говори!

— Любезнейший! — ледяным тоном возразил я. — если вам не интересно, можете выйти прогуляться. А мне нужны все возможные детали!

— Ты что в натуре? — изумился Оглобля.

— Никшни! — буркнул подручному Митяй. — Николай дело говорит!

— Так вот, — продолжил приободрившийся наводчик. — После известных событий банк закрыли, ценности большей частью вывезли, остальное разграбили. Во время войны здание занимали различные штабы и другие учреждения, как белых, так и красных. В конце 1918 тут располагался командующий Северо-Кавказской армией Сорокин.

— Почему не в гостинице?

— Это очень любопытная история, — еще больше оживился Мефодий Афанасьевич. — Дело в том, что все мало-мальски приличные гостиницы оказались заняты. В частности, в Эрмитаже заседал Совет. В «Бристоле» остановился Рубин с другими товарищами…

— Дальше!

— Что? Ах, да, конечно. Так вот, именно туда адъютант Крутоголов принес конфискованные ценности.

— Кем вы тогда служили?

— О чем вы⁈

— Какого черта вы отирались при штабе?

— Видите ли…

— Это не должность.

— Я был начальником госпиталя.

— Вы врач?

— Нет. Просто так сложились обстоятельства…

— Послушайте, почему мне приходится вытаскивать из вас информацию клещами? Чем быстрее вы все расскажете, тем раньше мы покончим с этим делом и разойдемся довольные друг другом.

— Меня хотели расстрелять и держали в подвале! — выпалил тот.

— Но не успели.

— Совершенно справедливо. Сорокин вместе со своим штабом покинул Пятигорск, а я еще некоторое время провел в заключении. Потом меня освободили. Но это все не важно. Главное, что я видел, как подручные командарма прятали золото!

— В одном из уцелевших сейфов?

— А как вы догадались?

— Работа такая, — вроде бы благодушно улыбнулся и тут же повысил голос. — А теперь быстро, с чего ты взял, что рыжье все еще там⁈

— Там оно! — нервно дёрнулся, расслабившийся было наводчик. — Я точно знаю! И почему вы на меня кричите⁈

— Коля, мы проверяли, — вмешался Митяй. — Если бы такие деньжища обнаружили, кто-нибудь бы да узнал. А тут тишина…

— Ладно. Допустим, ты прав. Но клад в соседнем здании, а мы здесь… Погоди-ка, так вот о каком подкопе ты говорил?

— Верно мыслишь, — ухмыльнулся главарь. — До банка мы дорылись. Теперь дело за тобой. Только вот времени в обрез!

— Что за спешка.

— Видите ли, — вынужден был снова подать голос обиженный Мефодий. — Здесь много пустующих помещений. Горком требует, чтобы расселили нуждающихся. И я больше не могу задерживать выполнение этого постановления.

— Еще раз прошу прощения, а сейчас вы какую должность занимаете? Интересуюсь только чтобы понимать масштаб бедствия!

­– Заведующий городским хозяйством…

— Умеют же люди устраиваться! — искренне восхитился я, и обернулся к Митяю и остальным участникам нашего опасного предприятия. — Учитесь, а то так и будете до конца жизни мелочь по карманам тырить!

[1] Сорокин Иван Лукич — кубанский казак. Главнокомандующий Красной армией Северного Кавказа.

[2] Рубин Абрам Израилевич — Председатель ЦИК Северо-Кавказской Светской республики.

[3] «Ямщик не гони лошадей» Сл. Николай фон Риттера Муз. Якова Фельдмана

[4] Шуточная песня. Муз. и сл. народные.

[5] 2й Ставропольской кавалерийской дивизией командовал М. Ф. Блинов.

[6] Марвихер — карманник. Форточник — квартирный вор, проникающий в помещение через незакрытую форточку.

Глава 13

Подкоп, о котором говорил Хворостов, оказался в соседней комнате. Ничего особенного, большая дыра в сгнившем от времени деревянном настиле, под которым его подручные выкопали яму, обнажившую фундамент, служивший одновременно стеной банковского подземелья. Разобрав кирпич, они проделали узкий лаз в соседнее здание, а там, как я понимаю, и находится заброшенный сейф.