Странник. Трилогия - Игорь Чужин

«Мама дорогая, это не птичка, а целый самолет», — ахнул я про себя, когда посыл достиг цели.

Стрела попала птице в горло у основания шеи и застряла, пробив ее насквозь. Птица дернулась и, закувыркавшись, медленно полетела к земле. Мой взгляд вернулся в мое тело. Я стал одну за другой посылать стрелы в падающую птицу. На пятой стреле время толчком вернулось к своему нормальному течению, и я вышел из транса. Все окружающие разинув рот сопровождали взглядом падающую птицу. Птица грохнулась на землю шагах в тридцати от дороги.

— Ни хрена себе, он харуха завалил, — раздался в тишине одинокий голос.

— Ну кто еще хочет комиссарского тела? — задал я вопрос в толпу.

Слово «комиссарского» я произнес по-русски, чем нагнал еще больше страха на окружающих. Тем временем к нам подскакал барон с телохранителями.

— Что здесь происходит? — грозным голосом спросил он.

— Ничего особенного, Ингар харуха завалил, — ответил Торвин скучающим голосом, как будто для меня охота на харухов была таким же обыденным занятием, как ковыряние в зубах после обеда.

— Ингар, это правда? — обратился ко мне барон с вытаращенными глазами.

Я решил поддержать Торвина и, осмотревшись по сторонам, выдал:

— Кто-то еще стрелял?

Ответом было молчание.

— Ну, тогда я завалил.

Толпа дружно заржала. Смех был уже не ехидный, а доброжелательный, как будто пошутил кто-то из хороших друзей.

— Даю за харуха золотой империал, — обратился ко мне барон.

Я вопросительно покосился на Торвина.

— Требуй три золотых, в Меране за шкуру пять золотых дают, — шепнул мне на ухо Торвин.

Мне удалось сторговаться с бароном на двух с половиной золотых. Барон отдал команду содрать шкуру с птицы и отправил трех человек назад в город за бочкой с какой-то хренью для консервации шкуры. Нам волей-неволей пришлось остановиться возле перекрестка. Я с трудом удерживал себя от того, чтобы сразу не броситься к трупу харуха, — нужно было поддерживать имидж. Вокруг птички уже собралась большая толпа любопытных, и нам с Торвином пришлось расталкивать зрителей лошадьми, чтобы пробиться к моему трофею. Харух оказался не птицей, а, скорее всего, птерозавром, помесью птеродактиля и птицы. Размеры харуха впечатляли, размах крыльев превышал пять метров. Голова птички вместе с клювом, набитым загнутыми назад зубами, была длиной около метра. Тело покрывала чешуя, как у ящера, и короткие волоски. Перья отсутствовали. Крылья харуха напоминали крылья огромной летучей мыши. Эта тварь была рыжей, в коричневых пятнах. В изломе передней кромки крыла имелись пальцы с когтями, которые могли соперничать по размеру с серпом.

«Вот ты какой, северный олень», — промелькнула в голове глупая присказка.

Интересно, какие монстры здесь по лесам бегают, если по небу летают такие птички? Три бойца из баронской дружины начали потрошить харуха, в воздухе разнеслась чудовищная вонь, и я по-быстрому ретировался подальше от этих ароматов.

Заморочки с харухом заняли около трех часов, и караван двинулся в путь только перед обедом. Барон мотался вдоль каравана, подгоняя людей, мы отставали от графика движения, что грозило нам ночевкой в чистом поле вместо подготовленной стоянки. Голодный народ, который лишился нормального обеда и отдыха, тихо проклинал доморощенного Вильгельма Телля, так эффектно завалившего харуха. На стоянку караван въехал уже в темноте, и ужин затянулся почти за полночь. Сканирование местности внутренним взглядом посторонних рядом с караваном не обнаружило. Я отпросился у барона якобы в дозор и пошел искать место, где можно было бы подзарядить свои энергетические запасы. Приказав шакам глядеть в оба глаза, я вышел со стоянки. Подходящий луч Силы нашелся в ста шагах от ограды стоянки возле большого валуна. Зарядка всех моих девайсов заняла около двух часов. Закончив ее, я вернулся в лагерь и сразу завалился спать под телегу.

Утро нового дня было занято обычной караванной суетой. После водных процедур и завтрака караван вытянулся на дорогу и запылил к горизонту на юг. Я впервые надел на себя кольчугу, чем вызвал огромный интерес к своей персоне.

— Ничего себе кольчужка… — приговаривал Торвин, ощупывая меня, как жених невесту. — Да это же настоящий мифрил. Всего второй раз вижу такую кольчугу. Где взял?

— Где взял, там уже нет, — огрызнулся я.

Люди в караване завистливо поглядывали на меня и тихо шептались. И дернуло меня напялить эту кольчугу, теперь я как невеста на выданье, все хотят жениться на моей кольчуге. Барон тоже не заставил себя долго ждать. Очень нехороший взгляд был у него, когда он смотрел на кольчугу. Чтобы не травить гусей, с кольчугой нужно было что-то делать.

Проехав два часа по мощеной дороге, караван свернул на наезженную грунтовку, ведущую на юго-запад. Дорога петляла по полям и перелескам и к полудню вывела нас к мосту через неширокую реку. Караван остановился на обед, и я решил заняться маскировкой кольчуги. Пришлось пожертвовать новой зеленой рубахой, у которой я отрезал по локоть рукава и надел получившуюся безрукавку поверх кольчуги. Теперь от кольчуги были видны только рукава по локоть и капюшон. Удовлетворенный своими трудами, я подозвал Первого и приказал ему надеть мой панцирь. Панцирь налез на Первого с трудом, но функцию свою выполнять мог. Половину обеда я гонял шака, заставляя его включать и выключать панцирь по моей команде. Наконец Первый освоился и перестал подпрыгивать, как наскипидаренный, когда по панцирю начинали пробегать голубые искорки. Шак в панцире выглядел круто, как бомж, нашедший на помойке смокинг. Да, ну и видок же у меня был в этом обшарпанном панцире с дырами на боку и спине. Я явно не внушал уважения в этом доспехе. Теперь же я ударился в другую крайность, вырядившись в кольчугу, подходящую принцу. Ох, не любит народ тех, кто выделяется из толпы. Ну что поделать, будем надеяться, что спрятанная под рубахой кольчуга не будет так сильно раздражать окружающих.

Солнце перевалило за полдень, и мы снова тронулись в путь.

— Вот теперь другое дело, — ехидно подначил меня Торвин, поравнявшись с моей лошадью. — А то я думал, что еду в свите императора Антора Второго.

— Заткнись! — ответил я, обозлившись.

— Ты правильно сделал, что отдал панцирь шаку, он ему больше подходит, чем уважающему себя воину, — продолжил стебаться Торвин.

Я не выдержал и уколол кинжалом лошадь Торвина в задницу. Лошадь взбрыкнула и поскакала в голову каравана, подбрасывая зад, на котором еле держался выскочивший из седла Торвин. Отборную ругань Торвина заглушал громкий хохот народа в караване.

Тем временем ко мне подъехал дружинник и сказал, что меня вызывает барон. Барон и его ассасины ехали возле фургона с камнями Силы. Я подъехал к нему и спросил, зачем он меня вызывал. Барон ответил, что хотел со мной побеседовать, и мы перешли к делу. Наша беседа продолжалась с небольшими перерывами почти до самого вечера. Барон пытался выяснить, кто я такой и откуда. Я же напускал как можно больше дыма в этом вопросе и обещал все рассказать в замке. Барон неожиданно легко согласился с моими откровенно слабыми доводами и оставил эту тему до приезда в замок. Большой интерес барон проявил к кольчуге.

— Ингар, откуда у вас эта кольчуга? — допытывался барон.

— Кольчуга досталась мне по наследству, — ответил я.

— Эта кольчуга стоит целое состояние. Ингар, ваш род должен быть не последним на Геоне, если по наследству передаются вещи достойные королей, — снова закинул удочку барон.

— Барон, давайте оставим этот вопрос на потом, я не готов отвечать на него сейчас.

— Но, Ингар, я доверился вам. Моя судьба и судьба каравана во многом зависит от вас. Я не могу рисковать грузом и людьми, — продолжил барон свои домогательства.

— Барон, я не напрашивался к вам на службу. Это вы предложили мне охранять караван. Я согласился на это, а вы согласились на мои условия. Если вы хотите расторгнуть наш договор, то я не буду возражать, заплатите условленную плату, и мы с вами расстанемся.

— Нет, что вы, Ингар, вы не так меня поняли, я не собираюсь расторгать с вами договор. Мне просто нужны дополнительные гарантии.

— Моего слова вам недостаточно? — стал я в позу.

— Ну что вы, Ингар, я не хотел вас оскорбить. Оставим все как есть, но в замке вы мне все расскажете, — двусмысленно заявил барон.

«„Остапа понесло“ — так, кажется, писали Ильф и Петров в „Двенадцати стульях“. Как бы не переборщить со своими понтами», — подумал я.

Постепенно разговоры перешли к более интересующим меня темам, и я начал, как губка, впитывать новую информацию. Замок барона оказался очень лакомым кусочком. Сам по себе замок ничем выдающимся не выделялся. Постройка была типовая, как говорил барон: две башни, донжон, стена высотой десять саженей, небольшой замковый двор, колодец. Главной изюминкой замка было то, что он перекрывал вход в уютную долину, окруженную неприступными горами. В долине находилась деревня с сотней жителей, пахотными землями и пастбищами. Деревня обеспечивала потребности своих жителей и гарнизона замка всем необходимым. Замок был самодостаточным и мог выдержать сколь угодно длительную осаду. Наличие магической защиты и двух метателей файерболов на башнях гарантировало замку полную неприступность. Конечно, замок можно было захватить, но для этого нужна была регулярная армия с мощным магическим вооружением. Любые местные бандформирования однозначно шли лесом. Барон занимался раскопками подземелий в развалинах древних городов, находящихся недалеко от замка. Обнаруженные артефакты и комплектующие для магических механизмов пользовались огромным спросом и обеспечивали процветание баронства. Магическую защиту и оба метателя файерболов барон собрал самостоятельно из комплектующих, найденных при раскопках. Барон очень гордился своими достижениями и пел соловьем.