Дом на болоте - Алексей Калугин

В столовой горел свет. Штырь осторожно выглянул из-за дверного косяка. Никого. Автомат лежит на скамейке. Штырь сделал шаг, протянул руку, взял автомат и сразу же почувствовал прилив энергии. Да, что и говорить, оружие придает уверенности. Вот только по-прежнему оставались сомнения: не поковырялся ли Док в автомате, пока Штырь мылся в душе? Вон, мертвяк в открытую заявил, что Штырь ему, видите ли, не нравится. Совсем страх потерял. А Док молчит, ухмыляется только.

С автоматом в руках Штырь вернулся в комнату со стеллажами и надувной кроватью. Присев на корточки, не спеша разобрал автомат. Внимательно осмотрел каждую деталь. Затем снова собрал, передернул затвор, нажал на стековой крючок. Сухо щелкнул боек. Все как будто было в порядке. Штырь вставил в автомат обойму. Один только выстрел мог развеять оставшиеся сомнения.

Штырь посмотрел на потолок. Может быть, пальнуть, а потом сказать, что автомат выстрелил случайно, когда он по совету Дока собирался его почистить?.. Нет, такое объяснение не годится.

Штырь проверил предохранитель. Провел ладонью по затворной коробке. У него не возникало желания объясниться своему автомату в любви, но держать его в руках все равно было приятно.

Штырь немного отодвинул кровать от стеллажа и спрятал автомат в образовавшуюся щель. Вот так. Теперь можно и спать ложиться, со спокойной душой и чистой совестью. Как говорится, да не убоюсь я зла…

Штырь выключил свет и забрался под одеяло.

Спящий человек – самое беспомощное и беззащитное на свете существо. Он не только ничего не видит, все его чувства притуплены настолько, что подобраться к нему незамеченным ни для кого не составит труда. Такое не пройдет ни с одним диким зверем, который даже спящий непременно услышит шаги крадущегося в темноте врага, почувствует его запах, ощутит присутствие чужака шестым чувством, о котором человек понятия не имеет, а потому даже названия для него не может придумать. Поэтому лучше всего для человека было бы вовсе не спать. Особенно когда он полагает, что рядом находятся недоброжелатели. Не говоря уж о врагах. Ведь когда человек спит, можно не только горло ему перерезать, а например, украсть его документы, припрятать его вещи или, чего уж проще, проткнуть иглой грелку в его кровати, – помните, конечно, эту историю. В любом случае, какие бы непредвиденные изменения ни произошли с ним или вокруг него, пока он спал, проснувшись, – если, конечно, удается проснуться, – человек чувствует растерянность, смущение, а то и стыд. Он понимает, что не произошло ничего ужасного и необратимого, над ним просто глупо подшутили, но при этом не может отделаться от мысли о том, что он самый несчастный человек в целом мире. Что поделаешь, оказаться в глупом положении, да еще выставленным неглиже на всеобщее обозрение – для многих это пострашнее смерти.

Но, как ни прискорбно, человек не может не спать. Говорят, что есть люди – их единицы на миллионы, – которые всю жизнь не смыкают глаз. Представляете? Мало того, что жизнь этих избавившихся от вечных оков сна счастливцев становится на треть длиннее, так они еще и круглые сутки могут чувствовать себя в полной безопасности от происков гнусных завистников и злобных недоброжелателей, только и думающих о том, как бы подстроить пакость, и ждущих момента, когда вы заснете! Впрочем, врачи считают это состояние болезнью. Хотя и затрудняются объяснить, какую опасность представляет она для человека.

Что к этому можно добавить? Спать или не спать – личное дело каждого.

Как всякий нормальный человек, Штырь не умел не спать. Что поделать. Поэтому он заснул прежде, чем успел подумать о том, насколько это опасно. И, как всякий нормальный человек, Штырь видел сны. Разные. Добрые и смешные, страшные и злые, пессимистические и монотеистические, монархические и демократические, черно-белые и цветные, гражданские и элитарные, реалистичные и абсурдные. Сегодня во сне Штырь вернулся в те дни, когда он еще не был сталкером Штырем. Собственно, он и сам уже не помнил, кем тогда был. Быть может, что и вовсе никем..

… Частник, довезший его от станции до поселка со странным названием Пункт-22, остановил свой старенький, побитый «жигуль» на краю желтого от цветущей люцерны поля. И кто ее только здесь сеет, подумал Штырь.

– Все, – сказал шофер, невысокий мужичонка лет пятидесяти, худющий, точно смерть. – Дальше тебя никто не повезет.

– А что так? – спросил Штырь.

– Если военные номер засекут, проблем не оберешься. Начнут в управление вызывать, расспрашивать, куда ездил, зачем, кого возил. А попадешься пару раз, так и права отнять могут. Не, – покачал головой шофер, - дальше не поеду. Ни за какие деньги.

– Ну, как знаешь. – Штырь протянул водителю заранее оговоренную сумму в долларах.

– Шагай прямо через поле, – засуетился мужчинка, пряча деньги в потрепанный бумажник. – Там даже тропинка есть, как выйдешь на нее, так никуда не сворачивай. Прямо к Пункту-22 тебя и выведет.

– Понятно. – Штырь подхватил большую спортивную сумку, в которую были уложены все его вещи, и выбрался из машины.

Солнце стояло в зените и жарило, как перед концом света. Хотя уже конец лета на дворе. Штырь подтянул джинсы, одернул желтую майку с красной надписью «Lider» на спине и глотнул минералки из пластиковой бутылки. Вода оказалась теплой и противной на вкус, отдающей пластиком.

– Далеко идти-то? – спросил он у водителя.

– Не-е! – уверенно махнул рукой мужичок. – Километров пять.

«Жигуль» запыхтел, напрягся, затрясся весь – вот-вот развалится, – но все же тронулся с места. Заехав передним колесом на край поля, мужичок развернул машину и покатил назад, к станции.

А Штырь пошел через поле в ту сторону, куда, перед тем как уехать, махнул рукой водитель.

Система доставки желающих в Зону была налажена четко. Еще в поезде к Штырю подсел краснощекий толстяк и промежду прочим поинтересовался, не требуется ли молодому человеку помощь.

– Какая помощь? – не понял Штырь.

– Да любая, – расплылся в сальной улыбке толстяк. – Люди ведь зачем к нам едут, - продолжил он, то и дело хитро поглядывая на Штыря. – Ясное дело зачем – у нас тут всего-то одна достопримечательность и есть. Зона. У каждого свой интерес. Один хочет просто вдоль колючки походить, пофотографировать, на видео поснимать, возле КПП на вышку забраться, чтобы подальше в Зону заглянуть. Это устроить легко. За отдельную плату можно организовать экскурсию в Зону в сопровождении армейского патруля. Само собой, сувениры. Могу каталог показать, с картинками. Ты не поверишь, – усмехнулся толстяк, – сколько к нам иностранцев едет. Любители экстремального туризма. Хотя какой уж тут экстрим, видимость одна. Для нас безопасность клиентов превыше всего. Сам, что называется, погибай, а клиента из Зоны вытягивай. Иначе кто ж к нам ездить станет?

– А можно глубоко в Зону уйти? – спросил Штырь, старательно изображая праздный интерес.

– И это можно организовать, – не задумываясь, ответил толстяк. – Вопрос только в том, как глубоко и надолго ли.

– Насовсем, – сказал Штырь.

– Запросто, – улыбнулся толстяк. – Но только в этом случае мы с себя все обязательства снимаем. Провели через блокпост, а дальше – как знаешь. Зато и плата чисто символическая, - толстяк усмехнулся. – Не дороже заупокойной службы в сельской церкви.

Разговор шел вроде как в шутку, но в конце его толстяк вручил собеседнику клочок бумажки с записанным на ней номером машины, которую нужно было отыскать на станции.

– Водитель тебя до места доставит и даст дальнейшие инструкции, – сказал толстяк на прощание. – Бывай здоров!

До места, которым, к полной неожиданности клиента, оказалось люцерновое поле, водитель Штыря доставил. Дальнейшие же инструкции сводились к следующему. Добравшись до поселка со странным названием Пункт-22, Штырь должен был отыскать человека по имени Олег Николаевич. Водитель стареньких «Жигулей» сообщил также приметы Олега Николаевича: невысокий, светловолосый, с глубокими залысинами, на вид лет сорок, одет обычно в темно-коричневую тенниску и джинсовые шорты до колен, любит солнцезащитные очки со стеклами необычных цветов – желтые, красные или оранжевые. Ежедневно с трех до шести Олег Николаевич сидит в летнем кафе, что напротив военной комендатуры. Чтобы Олег Николаевич стал относиться к тебе как к клиенту, следовало сообщить ему пароль – номер машины, что доставила Штыря к люцерновому полю. После этого Олег Николаевич все сделает. В рамках оговоренной суммы, понятное дело.

– А что за название такое – Пункг-22? – поинтересовался Штырь у шофера.

– После того как в две тысячи шестом Чернобыльская атомная во второй раз пукнула, Зона ведь не сразу появилась, – издалека начал объяснять словоохотливый шофер. – То есть появилась-то она, может быть, и сразу, только не такая большая, как сейчас. Росла она с каждым выбросом, подбираясь потихоньку к нынешним границам. А по мере того как Зона росла, пункты наблюдения за ней постепенно все дальше и дальше от центра переносились. Остановились на двадцать втором. Так название и прижилось – Пункт-22. А прежде на том месте обычный поселок был, с обычным названием – Масловка.