Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Все это было фальшью, бравадой. И Дэрроу не мог не понимать этого. Уже через несколько часов все эти люди должны будут отправиться на новое место службы: кого-то оставят на административной работе на побережье, а кому-то предстоит неблизкий путь за море, в глубокий тыл. Все дружеские связи будут разорваны, товарищи по оружию, возможно, больше уже никогда не увидят друг друга. А совсем незнакомые, неизвестные им люди — сотни пилотов и офицеров других служб Космического Флота, которые попали сюда вне всякого конкурса, — теперь молча сидят вокруг военных грузовиков и ждут, лишь когда те увезут прежних хозяев авиабазы, чтобы тут же занять их место. Дэрроу украдкой взглянул на них. Кто-то курил, кто-то, растянувшись на камнебетонном покрытии, грелся на солнце. Многие провожали уезжающих откровенно презрительными взглядами. «Если бы вы делали свою работу как следует — вы знаете, о чем мы: защищали бы свой мир как следует, — нам не пришлось бы прилетать», — легко читалось в их глазах.

Вот почему сослуживцы и товарищи Дэрроу по авиабригаде так самозабвенно смеялись и шутили. Им просто не хотелось смотреть на имперских союзников, которые слетелись сюда, как стервятники на мертвое тело. Дэрроу хотелось бросить вещевой мешок и крикнуть прямо в их самоуверенные лица: «Надменные ублюдки! Вы думаете, мы хотели всего этого? Вы думаете, что мы будем вам благодарны, что вы вот так заявитесь? Да пошли вы!.. Мы сражались за Энозис, мы проливали свою кровь, мы умирали… Благодаря нам здесь еще осталось что-то, что можно защищать. Мы выполнили тяжелую неблагодарную работу. А теперь пришли вы, чтобы добыть себе славу… Так помогите нам, добудьте себе эту славу! Но если вы ее не добудете, тогда… тогда…»

— Дэрроу! Дэрроу!

Он оглянулся. Майор Хекель сбегал по парадной лестнице авиабазы и махал ему рукой. Проталкиваясь сквозь толпу покидающего авиабазу персонала, Дэрроу двинулся ему навстречу.

— Поздравляю вас, сэр, — сказал он майору.

— С чем же это?

— Я знаю, что вы назначены в звено «Добыча». Мускул под левым глазом у Хекеля слегка дрогнул.

— Да-да. Считайте, что мне повезло. Полагаю, они поняли, что мы, опытные пилоты прежнего состава, еще можем пригодиться.

Тут Хекель звонко рассмеялся, но, как он ни старался, смех все же прозвучал фальшиво. Его глаз снова дернулся.

— Вы хотели мне что-то сказать, сэр?

— Ах да! — воскликнул Хекель. — Это вам.

Он вытащил из нагрудного кармана куртки официально оформленный конверт, скрепленный сургучной печатью, и протянул его молодому летчику. Фамилия Дэрроу была набрана крупным шрифтом на отрывной стороне конверта. Рука Хекеля заметно дрожала, когда он передавал документ.

Дэрроу взломал печать и вскрыл конверт.

— Это от Идса, — начал объяснять майор. — Я думаю, он понял, насколько все это несправедливо по отношению к вам, и решил… Конечно, такое назначение не вполне соответствует вашему потенциалу, но он сказал, что надеется, вам это подойдет.

— Он… Он назначает меня в Управление Полетами… Пилот-резервист первой очереди…

Дэрроу криво улыбнулся. Да, Хекель был прав. Не вполне соответствует, но, с другой стороны, это означает, что он остается здесь, в Тэде, где наверняка и произойдут главные события.

— Спасибо, — сказал он.

— Я в этом деле всего лишь посыльный, — пожал плечами Хекель.

— Вы ведь замолвили за меня словечко, я уверен.

Хекель пожал плечами еще раз, но уже улыбаясь.

Затем выражение его лица вновь стало серьезным.

— Только между нами, Дэрроу. Вражеская авиация совершила вчера рейд над долиной Лиды. События развиваются намного стремительнее, чем можно было предположить. Космофлотчики решили, что им пригодятся местные эксперты, которые хорошо знакомы с топографией местности и могут точно направлять с земли их самолеты. Поэтому они попросили Идса остаться и консультировать их в Управлении Полетами. Он сказал мне, что ему, чтобы ассистировать, нужны несколько опытных парней. Я тут же посоветовал вас и пару других летчиков, которых собирались отправить в резерв.

— Благодарю вас, сэр. Я никогда этого не забуду.

Хекель коротко кивнул:

— Я всего лишь стараюсь хорошо исполнять свои обязанности, Дэрроу.

— Пилот снял с плеча вещевой мешок и отдал честь своему бывшему командиру.

— Дэрроу, — задумчиво произнес Хекель, и на его лице вдруг появилось какое-то странное, никогда раньше невиданное выражение. — Дэрроу, как ты думаешь, они считают меня виновным?

— О ком вы говорите, сэр?

— О курсантах звена «Охота». Император хранит нас, но сколько же их погибло…

— Вы сделали все, что могли, сэр.

Хекель глубоко вздохнул:

— Ты знаешь, Дэрроу, это как раз то, что печалит меня больше всего.

Он поднял вещевой мешок и, хлопнув бывшего подчиненного по плечу, поспешил к ожидающим их военным транспортам.

Тэда. Южная ВВБ, 15.34

— Это правда, что он приносит несчастье? — спросил Милан Бланшер.

— Это вы о ком, сэр? — не сразу понял Хеммен, главный механик.

Сейчас его команда не покладая рук работала в полутьме большого ангара, стараясь совершить невозможное и все же починить сожженную и разбитую «Громовую стрелу» Эспира. В ангаре стоял невероятный шум от трескотни зубчатых колес мощного храпового механизма.

— А вот он, — пояснила Джагди, указывая на покореженный самолет.

— Серийный номер Девять-Девять? — переспросил Хеммен и покачал головой. — Если можно, мамзель командир, я бы воздержался от комментариев на эту тему.

Теперь уже Джагди покачала головой и вместе с Бланшером вышла из ремонтного эллинга. Поле аэродрома было свободно, если не считать самолетов звена «Умбра» и нескольких громыхающих перехватчиков Содружества, в данную минуту выруливающих на взлет.

— Как Эспир? — спросил Бланшер.

— Можешь о нем забыть. Он теперь месяцами будет валяться в госпиталях. Даже если ему поставят аугметику, все равно — как летчику ему конец.

— Так что, значит, одного пилота мы уже потеряли?

— Боюсь, да. Я запросила Космический Флот, чтобы нам откомандировали кого-нибудь из резерва, но они ответили, что у них теперь каждый пилот на счету. Пришлют только в случае, если самолет сбит, а летчик спасся или обнаружены серьезные неполадки в его машине. Бог-Император! Ты понимаешь, Мил, линия фронта ужасно растянута. Вся имеющаяся в наличии техника, весь квалифицированный личный состав брошены в бой. Я думаю, наступают горячие деньки.

— Что ты имеешь в виду?

— Решающее сражение. Архенеми почувствовал, что Крестовый поход выдыхается. Что ударные силы Империума увязли в локальных сражениях, фронт растянут. И вот — они атакуют здесь и в Геродоре. Таковы последние известия. Если одна из этих планет падет, то элитная группировка попадет в окружение, имперские силы будут обезглавлены. И тогда прощайте, военмейстер Макарот. Прощайте все, кто сюда приехал. Прощай, Крестовый поход! Как только линия фронта будет прорвана, они обложат нас со всех сторон.

— Не пора ли нам тогда уносить ноги? Она улыбнулась:

— Пусть каждый решает за себя.

— Что с Маркволом? Джагди пожала плечами:

— Все еще никак не может прийти в себя. Его весь день выворачивает наизнанку. Сейчас отмокает в душе вой. Я хотела дать ему таблеток для детоксикации, а потом подумала: какого черта! Мучительное похмелье — это то, что наш Император посылает как заслуженно наказание за проступок.

— Он винит себя за то, что случилось с Эспиром?

— Да, винит.

— Думаешь, заслуженно? — спросил Бланшер. Джагди лишь пожала плечами. Винтовые самолеты местной эскадрильи в этот момент отрывались от земли и полностью заглушили ее ответ.

— Извини, не расслышал. Не скажешь еще раз?

— Марквол напортачил. Он вел себя в бою как желторотый новичок и совершил почти все возможные в той ситуации ошибки. Эспир прикрывал его. Так что, пожалуй, да — заслуженно. Но вместе с тем он вполне приличный пилот. Уж я-то знаю это. Как бы то ни было, он нам нужен. Поэтому необходимо привести его в норму. Чтобы он был спокоен, уверен в себе, извлек уроки из прошлых ошибок.

— Ты так мне и не рассказала, как тебе тогда удалось его сюда притащить, — напомнил Бланшер.

— Не важно. Мне помогли. Не совсем так, как я хотела, но… В общем, это сработало.

Бланшер недоуменно пожал плечами.

— Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу, — улыбнулась Джагди.

— Я вылетаю в восемнадцать тридцать, если мне память не изменяет, — сказал Бланшер.

— Правильно, а Лэрис выводит свою четверку в двадцать один ноль четыре. Мне же придется подождать, пока Марквола отпустит похмельный синдром.

— Что ж, тогда желаю мягкой посадки, — привычно попрощался Бланшер и трусцой побежал к своей машине, в которой он хотел протестировать еще кое-какие приборы.