Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

— Куда ты, я спрашиваю? — Джон засунул руки в карманы бриджей.

— Я уезжаю с капитаном Николасом Кроу, на «Вороне». В северные широты, — добавила Констанца, откинув изящную голову. «Разумеется, я буду возвращаться, печататься, вести переписку со своими корреспондентами и так далее. Как обычно. Передай его величеству этот альбом, — Констанца сняла с верстака большую, пухлую тетрадь в кожаной обложке, — тут все мои проекты, ну, незавершенные. Мастерам пригодится».

— В качестве кого ты собралась уезжать? — Констанца взглянула в светло-голубые, словно лед, глаза и спокойно ответила: «В качестве его жены, разумеется».

— И когда венчание? — ядовито спросил Джон. «Или он еще придет ко мне просить твоей руки, этот урод?»

Констанца раздула тонкие ноздри. «Не смей его так называть. И ты прекрасно знаешь, что я никогда не буду венчаться».

— В качестве его жены, — зло повторил Джон, и, взорвавшись, пнул носком сапога ее суму.

Констанца нагнулась и вынула серебряный, черненый флакон.

— Еще не хватало, чтобы ты разлил мою ароматическую эссенцию, — заметила она.

— В качестве его шлюхи! — заорал Джон. «Ты не знаешь о его отце, а я — знаю! Он переспал с половиной женщин в Европе и Новом Свете, и его сынок — такой же».

— Ты, — мирно заметила Констанца, прибираясь на столе, засовывая конверты в суму, — кажется, завидуешь, дорогой брат.

— Он выбросит тебя на берег в порту Кале, беременную, и ты пойдешь в бордель, зарабатывать себе на хлеб, — сквозь зубы проговорил Джон. «Или заразит тебя французской болезнью».

— Не хочется тебе об этом напоминать, — Констанца почесала пятнышко чернил на носу, — но по завещанию отца я сама распоряжаюсь своими деньгами. Они вложены и приносят доход — уже два года прошло.

— За моей спиной…, - процедил Джон.

— Ты был на континенте, — ответила сестра, — а я уже была совершеннолетней. Извини, — она пожала плечами. «Так что в бордель я не попаду, а французской болезни у него нет, в этом ты можешь быть уверен.

— Что? — Джон покраснел. «Да как он смел, этот мерзавец! Он тебя соблазнил!»

— Я, — сказала Констанца, берясь за суму, — не стала бы делать поспешных выводов, Джон. Все было не так. Пропусти меня, пожалуйста.

— Ты никуда отсюда не выйдешь, — голубые и темные глаза схлестнулись, и Констанца рассмеялась: «Что ты сделаешь? Посадишь меня в Тауэр? Пропусти, мне надо идти».

— Торопишься раздвинуть ноги для этого развратника? — Джон все загораживал ей дорогу.

«Шлюха!»

Констанца хлестко ударила его по щеке. «Помни, — сказала она, проходя мимо него, не оборачиваясь, — кем была твоя мать».

Сестра захлопнула за собой дверь, и Джон услышал ее шаги по лестнице. Он выругался, и, подойдя к выходящему на крыши Сити полукруглому, большому окну, посмотрел на собор святого Павла.

— Ну, только вернитесь в Лондон, сэр Николас Кроу, — тихо сказал мужчина. «Только вернитесь».

Белла положила лютню на колени, и грустно сказала: «Бабушка, но что, же делать? Я не понимаю, не понимаю — что с Джоном случилось?»

— Да ничего не случилось, — хмыкнула Марфа. «Ревнует, дорогая моя».

Девушка ярко, отчаянно покраснела: «Бабушка, я никогда…».

Марфа отложила тетрадь, и, закрыв резную, серебряную чернильницу, ласково ответила:

— Да понятно, что ты нет. Не об этом речь. Вот посмотри, — она похлопала по ручке кресла, и внучка, расправив шелковые юбки, присела рядом. «У тебя, — сказала Марфа, — хоть мать с отцом и умерли, но сама, знаешь — какая, семья большая. Сестра есть, брат нашелся. А у мужа твоего — только Констанца и была. А теперь и она уезжает. Тяжело, милая моя, одному-то оставаться, да еще и с его работой.

— А я? — прикусив губу, спросила Белла. «Бабушка, ну неужели он не видит, как я его люблю, не понимает этого?»

— Он видит и понимает, что тебе с ним плохо, — жестко ответила Марфа. «Ты подумай, сама, девочка, он тебя на два десятка лет почти старше, конечно, он думает, что это его вина.

— Ну да ничего, — Марфа посмотрела на внучку, — наладится все у вас. А про Николаса деньги — так это он сгоряча сказал, чтобы тебя обидеть. Мужчины, — Марфа вздохнула, — они такие, даже муж твой, — вроде голова холодная, а все равно — вспылил».

— Бабушка, — Белла положила голову ей на плечо, — я боюсь. Как вы думаете, Джон — он Констанцу отпустит, ну, с Николасом? Они ведь любят друг друга, как их можно разлучать?

— Отпустит, — Марфа усмехнулась и потянулась за очками. «Сначала они силой померяются — ну, так у них принято, у мужчин, тут уж ничего не поделаешь, а потом — отпустит. Пошли, — она потрепала девушку по голове, — сейчас адмирал приедет с верфей, Уильям — обед накроем».

— А Питер все еще в деревне? — спросила Белла, поднимаясь. «Отдыхает?»

Марфа расхохоталась: «Питеру, дорогая моя, к следующей неделе надо проект новой торговой компании его Величеству представить, так что да, — отдыхает, в кабинете у себя, — она, все еще улыбаясь, подтолкнула внучку к двери.

Уже у входа в кухню она остановила Беллу и строго велела: «А ты записку напиши, я туда, — Марфа мотнула головой в сторону улицы, — к собору Святого Павла иду сегодня, по делам, — так отнесу. Не след так от мужа убегать-то».

— А что писать? — вздохнула Белла.

Марфа улыбнулась, в нежном ухе закачалась тяжелая, изумрудная сережка, и она, привстав, шепнула: «Ласковое что-нибудь. Я знаю, девочка, ты думаешь — недостоин он этого, но все равно — напиши. Так лучше будет».

Белла вздохнула и кивнула головой.

На палубе пахло свежим деревом. Констанца заглянула вниз, и, приняв руку Николаса, спустилась по трапу.

— Так, — сказал капитан, наклоняя голову, — мне-то нагибаться надо, а для тебя эта дверь — как раз. Вот, тут мы будем жить, мастерам, — он улыбнулся, — пришлось кое-что переделать, однако они быстро справились.

Констанца оглядела большую, светлую, просторную каюту на корме корабля и, вдруг, оглянувшись, привстав на цыпочки, спросила: «А кровать?»

— Койка, — Николас вдохнул ее запах и подумал: «Я хочу ее прямо здесь, Господи, прямо сейчас. Пожалуйста, дай мне дотерпеть до отплытия». «Койка, — сказал он вслух, откашлявшись, — будет широкая».

— Очень хорошо, — она задела рыжими, уложенными на затылке волосами, его щеку, и Николас вздрогнул. «А здесь мастерская? — Констанца заглянула в соседнюю каюту и улыбнулась: «Отлично, телескоп и книги уже на месте».

— Дней через пять, — сказал Николас, не глядя в ее сторону, — все будет готово к отплытию.

Она внезапно оказалась рядом и взяла его за руку. «Нет сил, терпеть, — подумал мужчина.