Колонизатор - Дмитрий Старицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом дочь Мертваго рейсфедером воспроизвела все надписи на чертежах по-немецки. Ну… практически скопировала с тех же фотографий.
И вот мы в Гамбурге 1878 года.
Единственное что мы герру Блому не отдали так это чертежи парусов и мачт барка. Они у него и так есть, а нам волей Никанорыча нужна баркентина. Там экипаж меньше и механизация парусов продвинутей.
Но прежде чем началась эпопея с кораблем наших надежд, был устроен геноцид леопардов в "Неандертале".
Народ в две шеренги гнал леопардов всеми возможными барабанами и дудками которые мы конфисковали в фашистском Дрездене 1945 года. Кому не хватили музыкальных инструментов тем Баумпферд вырезал примитивные трещотки. В первой шеренге стрелки с собаками, во второй шумовое сопровождение - прочесали весь дубовый лес с востока на запад.
А на выходе из лесного массива уже засадный полк их ждал на машинах с пулеметами - расстреливать разбегающихся из леса леопардов.
Диких кошек оказалось в нашем лесу не так уж и много. Всего полтора десятка тушек.
По паре лютых зверей уконтрапупили Мертваго из своего слонобоя и Сосипатор из манлихера. Остальных мы с Джозефом и инженером положили из пулеметов. Шкуры правда после этого годились только на прикроватные коврики. Но людей нам было жальче.
Еще пяток зверей умудрился от нас сбежать в степь.
Чую по осени придется геноцид пятнистых повторить. Вернутся же бестии в привычный кормящий ландшафт. Но надеюсь уже научатся людей боятся.
Белорусов использовали только как завесу с другого берега реки. Так и они умудрились одного леопарда расстрелять плывущего на их берег.
Так что данное слово своему населению я выполнил - пора заняться мореходством. Сельское хозяйство и стройку там и без меня есть кому развивать.
Острый клиперный форштевень баркентины слегка накренясь на левый борт споро с шумом резал мелкую балтийскую волну. Мы прошли датские проливы и устроили испытания баркентины на скорость.
На управляемость мы проверились ее еще в Северном море и она нас вполне удовлетворила. Ручные лебедки мачтовые творили чудеса даже при малочисленном экипаже.
Заодно и в Лондон зашли за регистрацией и флагом. На пару дней.
И официальным названием судна по которому баркентина теперь проходит по реестру Ллойда, со страховкой конечно - "Klio". Крестили баркентину при спуске "Клио" в честь музы истории, без благоволения которой проводнику придется очень тяжко.
В Лондоне Иван Степанович вместе с Мертваго нашу компанию покинули. Ну не с палубы же им исчезать аки привидению?
Ветер был попутный средней силы. Над кормой трепетал красный флаг британского торгового флота. Баркентина распустила все паруса и через час наш капитан-наставник Клаус Шальбе открыл на мостике бутылку шампанского.
- Поздравляю вас, господин директор, - пророкотал он акцентированным баритоном подавая мне хрустальный бокал, - Восемнадцать узлов в наши времена не каждый военный крейсер выдает на мерной миле. Прекрасная баркентина. Я рад что согласился на ваш контракт. Ходить на таком паруснике одно удовольствие.
Я тоже порадовался, что нам достался такой хороший ходок. Как помниться, и через четверть века знаменитый крейсер "Варяг" развивал максимальную боевую скорость в 22 узла и считался быстроходным. Ну, так у него было четыре трубы и мощные паровые машины, а у нас только ветер.
Никанорыч к нам присоединился и мы дружным звоном бокалов отметили это событие.
Герра Шальбе мы выбрали в капитан-наставники Никанорыча за его богатый опыт морехода три раза ходившего в кругосветку и... знание русского языка. Он даже букву Ве чисто выговаривал, хотя немцы обычно в русском языке выговаривают ее как Фэ.
Родом он был из остзейских немцев, конкретнее из Риги, но волею судеб большую часть жизни ходил на германских парусниках в Африку, Австралию, Китай и Чили. Происхождения он был мещанского, так что морская служба в России ему не светила - там все места прибалтийские фон-бароны оккупировали. Вот он и подался в Германию. Сначала на учебу морскому делу, затем всю жизнь пахал на ниве коммерческих морских перевозок, пройдя все ступени морской карьеры от палубного матроса до капитана большого парусника. Было ему уже больше 60 лет, но на пенсию он не собирался. Нам просто повезло что у него закончился контракт и он был в поиске нового мечта службы...
Со старым владельцем судна у него отношения не сложились. Тот запрещал ему брать свой попутный груз. А мы разрешили, но без откровенной контрабанды и только при свободных площадях трюма, но за это он стал не просто капитаном, а капитаном-наставником и обязался за три года подготовить из Никанорыча настоящего морского волка готового самостоятельно водить баркентину по морям. Правда самая увесистая гирька на весы согласия упала та, что Никанорыч уже был боцманом на военном пароходе.
Боцман - это серьёзно. Считай третий человек на судне после капитана и старшего помощника.
Кстати по его совету мы шли в Финляндию не в балласте, а слегка загрузившись в Германии расхожим в Финке товарами. В основном духмянистым туалетным мылом - "народной" химией типа "Земляничного", столь популярного в советское время у пенсионерок за свою дешевизну, и табачным листом из германских и британских колоний.
Готовый табачный продукт финны и сами прекрасно делают. Торгуют папиросами и у себя, и в Питере с Прибалтикой. Даже в Швеции. Но больше всего спросом пользуются финские табаки для самокруток. Со специальной папиросной бумагой в Финляндии проблем нет.
Сигареты фабричные как таковые в массовом порядке появились только в первую мировую войну для удобства солдат в окопах. А до того в Европе среди курящих с обороны Севастополя царила самокрутка, для чего выпускалась специальная порционно нарезанная папиросная бумага. Обучились этой науке французы и англичане у
