Всего один день - Гейл Форман

В номере тихо. Родители в постелях, но, как только дверь закрывается, моя мама выглядывает из спальни.

— Рано вы, — комментирует она.

— Я устала, — придумывает Мелани. — Спокойной ночи. С Новым годом. — Она тихо удаляется в нашу комнату, мама целует меня, поздравляя с Новым годом, и уходит к себе.

А я вообще совершенно не устала, так что выхожу на балкон и сижу, слушаю звуки, которые доносятся с идущей на убыль вечеринки при отеле. На горизонте намечается гроза. Я достаю телефон и впервые за эти месяцы открываю свой фотоальбом.

Его лицо так красиво, что у меня скручивает живот. Но он кажется нереальным, не настоящим знакомым. Потом я смотрю на себя — на фотографии — и ее тоже едва узнаю, и не только из-за прически, она вообще кажется другим человеком. Это не я. Это Лулу. И ее не стало так же, как и его.

Чистый лист. Так сказал певец. Может, мое желание и не исполнится, но перевернуть страницу и начать с чистого листа я могу.

Я целую минуту разрешаю себе смотреть на снимок Уиллема и Лулу в Париже.

— С Новым годом, — говорю им я. И стираю.

Девятнадцать

Январь

Колледж

Пока я отдыхала в Мексике, Бостон на полметра засыпало снегом, и все время стоит мороз, так что, когда я возвращаюсь на кампус, там как в серой гнетущей тундре. Я приезжаю за несколько дней до начала занятий под предлогом, что намерена готовиться к новому семестру, но на самом деле мне просто невыносимо было сидеть дома под пристальным взглядом своего надзирателя. Я и в Канкуне-то замучалась, а дома, где я осталась даже без Мелани — она отправилась в Нью-Йорк на следующий же день после нашего возвращения, хотя мы так и не наладили отношения, которые в последнее время шли как-то странно, — стало совсем ужасно.

Великолепная Тройка тоже возвращается, они провели каникулы насыщенно, у них появились понятные только им шутки. Они отмечали Новый год вместе в домике Кендры в Вирджиния-бич, купались там в снегу и теперь заказывают себе майки с белыми медведями. Со мной они довольно приветливы, расспрашивают о поездке, но в этой атмосфере дружелюбия мне трудно даже дышать, так что я напяливаю на себя несколько свитеров и куртку и плетусь в книжный за новой рабочей тетрадью по китайскому.

В отделе иностранной литературы у меня звонит мобильник. Можно даже не смотреть, кто это. С тех пор, как я уехала, она звонит по два раза в день.

— Привет, мам.

— Эллисон Хили, — голос в трубке пронзительный и жизнерадостный, совсем не как у нее.

— Да, это Эллисон.

— Здравствуй, Эллисон. Это Гретхен Прайс из студенческого центра.

Я молчу, мне становится дурно, я едва дышу.

— Да?

— Хотела поинтересоваться, не зайдешь ли ты поздороваться.

Меня может в любую минуту вырвать на стопку «Buongiorno Italiano»[35].

— Вам мама звонила?

— Мама? Нет, — я слышу какой-то грохот. — Черт. Погоди, — раздается еще какой-то шум, потом она возвращается. — Слушай, извини, что я так срочно, но сейчас у меня, похоже, такой модус операнди. Я бы хотела, чтобы ты зашла до начала семестра.

— Гм, он же начинается послезавтра.

— Да. Сегодня сможешь?

Меня выпрут. В первом же семестре я облажалась. И они знают, что я не «Счастливая Студентка». В их каталогах мне не место. Как и вообще здесь.

— У меня какие-то проблемы?

Она снова звонко смеется.

— Со мной — нет. Может, все же подойдешь к… погоди… — она снова шелестит бумагами. — Например, в четыре?

— Моя мама точно не звонила?

— Да, Эллисон, совершенно точно. Так в четыре?

— А по какому вопросу?

— Да просто познакомиться. До встречи в четыре.

Кабинет Гретхен Прайс находится в углу административного здания, поросшего плющом, где снует довольно много народу. Он забит стопками книг, всюду разбросаны журналы и бумаги — на круглом столе, на стоящих у окна креслах, на маленьком диванчике, на рабочем столе, который завален и другим барахлом.

Когда секретарь впускает меня в кабинет, она разговаривает по телефону, так что я просто остаюсь стоять в дверях. Она жестом приглашает меня войти.

— Ты, должно быть, Эллисон. Освободи какое-нибудь кресло и садись. Я через секунду.

Я убираю с кресла «Тряпичную Энни» с отрезанной косичкой и стопку папок. На некоторых из них наклеены бумажки: «Да», «Нет», «Может быть». Из одной вылетает листок, и я вижу, что это распечатанное заявление на вступление, я подавала в том году такое же. Я засовываю его обратно и перекладываю папку на соседнее кресло.

Гретхен вешает трубку.

— Ну, Эллисон, как у тебя дела?

— Хорошо, — я смотрю на все эти груды заявлений, так много желающих получить то же место, что и у меня. — Даже отлично.

— Правда? — Она берет папку, и у меня возникает четкое ощущение, что мне крышка.

— Ага, — отвечаю я как можно бодрее.

— Видишь ли, я посмотрела на твои оценки в первом семестре.

У меня слезы к глазам подступают. Заманила меня сюда обманом! Сказала, что проблем нет и просто познакомиться. К тому же я ничего не провалила. У меня просто тройки!

Увидев шок на моем лице, Гретхен взмахивает руками, показывая, что мне надо успокоиться.

— Эллисон, расслабься, — мягко говорит она. — Я не буду тебя отчитывать. Просто хочу узнать, может, тебе помощь нужна. Если да, я помогу.

— Это же первый семестр. Я еще не приспособилась, — я так часто прибегаю к этому оправданию, что почти уже сама в него поверила.

Она откидывается на спинку кресла.

— Знаешь, есть мнение, что процедура поступления в колледж сама по себе несправедливая. Что человека по бумагам нельзя оценить. Но на самом деле и по бумаге можно страшно много понять, — она делает глоток кофе из огромной чашки с рисунком маленького ребенка — это просто пастельные отпечатки пальцев. — Я тебя первый раз вижу, но, судя по тому, что я усмотрела в документах, подозреваю, что тебе тяжело приходится.

Она не спрашивает, действительно ли тяжело. Не спрашивает, что тяжело. Она просто это знает. Наворачиваются слезы, и я их не сдерживаю. Желание излить свои чувства сильнее стыда.

— Дай я поясню, — продолжает Гретхен, пододвигая ко мне коробку с бумажными платками. — Твои баллы меня не интересуют. Снижение успеваемости на первом семестре — явление такое же распространенное, как и набор веса. Ох, ты бы мои оценки за первый семестр видела, — она встряхивает головой и смеется. — Студенты, которым тяжело, обычно делятся на две категории: те, кто привыкает к новой свободе, возможно, слишком много ходит по вечеринкам и пьет, а библиотекой пренебрегает. Обычно, они через семестр-другой исправляются, — она смотрит на меня. — Эллисон, ты не налегаешь на «Егермейстер»?

Я качаю головой, но, судя по тону ее вопроса, кажется, что ответ она тоже уже знает.

Гретхен кивает.

— Ну а проблемы другого типа более коварны. И они являются предвестником отчисления. Вот поэтому я хотела с тобой пообщаться.

— Вы думаете, меня отчислят?

Она пристально смотрит на меня.

— Нет. Но, судя по твоим документам из школы и по результатам первого семестра, похоже, что ты попадаешь в эту группу, — она взмахивает папкой, в которой, по всей видимости, содержатся полные сведения о моей учебе. — Студенты вроде тебя, в основном, девушки, необычайно хорошо успевают в школе. Ты посмотри на свои оценки. Отлично по всем предметам. Углубленное изучение, точные науки, гуманитарные — одни пятерки. Крайне высокие результаты на экзаменах. А потом ты поступаешь в колледж, ведь для этого ты так и старалась учиться, да?

Я киваю.

— Вот, ты тут, и ты пала духом. Ты удивишься, как много из числа моих отличников, добросовестных учеников, в итоге отчисляют, — она опечаленно качает головой. — И я так этого не люблю. Я помогаю отбирать учеников, которых сюда принимают. Их падения плохо отражаются и на мне.

— Это как врачу потерять пациента.

— Отличное сравнение. Видишь, какая ты умная?

Я удрученно улыбаюсь.

— Эллисон, дело в том, что колледж должен…

— Стать самым лучшим временем во всей моей жизни?

— Я хотела сказать, что он должен тебя питать. Это приключение. Исследование. А когда я смотрю на тебя, у меня не складывается ощущение, что ты тут что-то получаешь. Вот твое расписание… — Она смотрит на монитор компьютера. — Биология, химия. Физика. Китайский. Лабы. Для первого курса — очень амбициозно.

— Я в медицинский собираюсь. Мне все это необходимо.

Гретхен ничего не отвечает. Она делает еще глоток кофе.

— Но хочешь ли ты именно это изучать?

Я молчу. Меня раньше об этом не спрашивали. Когда мы получили каталог по почте, сразу решили, что с подготовительным курсом в мед я справлюсь. Мама распланировала, что и когда мне следует изучать. Я посмотрела на факультативные курсы, сказала, что меня интересует гончарная мастерская, но с тем же успехом я могла заявить, что планирую получить диплом специалиста по подводному плетению корзин.