Проклятый - Грэхэм Мастертон

Я вытерся насухо, вычистил зубы и проглотил одну таблетку снотворного, полученного от доктора Розена. Я взял с собой в постель книгу о строительстве Панамского Канала. Уже давно миновал час, и в доме царила тишина, только напольные часы в холле непрерывно тикали и вызванивали четверти часа.

Я сам не знаю, когда я заснул. Я очнулся и увидел, что ночная лампа неожиданно стала тускнеть, как будто в сети падало напряжение. Свет был все слабее и слабее, пока наконец спираль внутри баллончика не замигала апельсиновым, как умирающий светлячок, и не погасла.

Потом стало холодно. Резко начала падать температура, совсем так, как прошлой ночью в библиотеке. Пар вырывался из моего рта. Я плотно закутался в одеяло, чтобы не замерзнуть.

Я услышал смех, шепот. В доме были какие-то люди! Наверняка были! Я услышал шорох ног по полу, как будто пять или шесть человек поспешно поднимались наверх. Но шум неожиданно затих, дверь осталась запертой, и никто так и не появился.

Я лежал точно в том же положении, опираясь о локоть и завернутый в одеяло. У меня начала болеть рука, но я боялся пошевелиться. Вчера утром, вспоминая, как я бравурно вломился в дом миссис Саймонс, я пыжился как петух, считая, что я был крайне храбр, но теперь, посреди ночи, слыша этот шепот и шум под дверьми спальни, я только помню, что ужасно боялся.

- Джон-н-н! - прошептал чей-то голос. Я огляделся, изо всех сил стискивая зубы. - Д-ж-о-н, - повторил голос. У меня уже не было сомнений в том, чей это был голос.

- Джейн? - сипло прохрипел я. - Ты ли это?

Постепенно начала появляться ее фигура, стоящая в ногах ложа. Не такая ослепительно яркая, как до этого, но такая же мигающая, как будто сообщение, передаваемое по гелиографу. Худая, с запавшими глазами, с волосами, волнующимися на каком-то невидимом, неощущаемом ветру, с вознесенными руками, так, как будто она показывала, что хоть она и мертва, а не носит никаких стигматов. Но больше всего меня ужаснуло то, что она была настолько высока. В этих туманных белых одеждах она имела более семи футов роста, она достигала головой потолка и смотрела сверху на меня всем своим серьезным, удлиненным лицом, при виде которого меня охватил ледяной ужас.

- Джон?! - снова прошептала она, не раскрывая рта, после чего начала как будто плыть над ложем в мою сторону. Ее фигура то появлялась, то исчезала, как будто я смотрел на нее сквозь газовую занавеску. Но чем ближе она подплывала, тем больший я чувствовал холод и тем выразительнее слышал электрическое потрескивание от ее развевающихся волос.

- Джейн, - повторил я сдавленно. - Это же не ты. Ты же мертва, Джейн! Тебя же нет, ты не живешь!

- Джон... - вздохнула она, и это прозвучало так, как будто пять или шесть голосов проговорило одновременно. - Джон... люби меня...

На минуту вся моя храбрость и рассудительность исчезли. Гравитационная черная дыра паники втянула меня в себя с непреодолимой силой. Я спрятал голову под одеяло, поплотнее прикрыл глаза и завизжал в подушки:

- Это же неправда! Это только сон! Ради Бога Бога, скажи, что это сон!

Я ждал под одеялом с закрытыми глазами, пока мне не перестало хватать воздуха. Потом открыл глаза, но ничего не увидел. Носом я касался постели. Я раньше или позже я должен буду высунуть нос из-под одеяла и противостоять тому, от чего Джейн ушла, чтобы шепот стих, чтобы в доме снова было тепло и безопасно. Потом я все-таки снял одеяло с лица и поднял взгляд. То, что я увидел, заставило меня завизжать еще раз. Надо мной, на расстоянии едва в четыре или пять дюймов, склонялось лицо Джейн. Она смотрела мне прямо в глаза. Казалось, что она подвергалась непрерывным изменениям: она выглядело то молодо и соблазнительно, то старо и отвратительно. Глаза ее были пусты и непроницаемы, совершенно лишены жизни. Все это время на ее лице царило выражение невозмутимого покоя и мягкости, все так, как и тогда, когда она лежала в гробу, прежде чем ее похоронили.

- Джон, - отозвалась она где-то в моей голове.

Я не мог говорить. Я был слишком испуган. Джейн не только вблизи всматривалась в меня, но и лежала, вернее, парила вертикально надо мной, не касаясь меня, на расстоянии в пять или шесть дюймов над ложем. От нее несло холодом, как будто паром от сухого льда, я чувствовал, как изморось оседает у меня на волосах и ресницах. Джейн все парила надо мной, ледяная и неземная, запертая в каком-то измерении, в котором вес и гравитации не имеют совершенно никакого значения.

- Возьми меня... - прошептала она. Ее голос звучал с эхом, как будто раздавался в длинном пустом коридоре. - Джон... войди в меня...

Одеяло соскользнуло с ложа, как будто неожиданно ожило. Теперь я лежал голый, а мигающий призрак Джейн вздымался надо мной, шептал мне, морозил ледяным дыханием и молил о любви.

Она не двигалась, но у меня все равно было впечатление, что какая-то ледяная ладонь продвигается по моему лбу, касается щек и губ. Холод пополз вниз по голому телу, пощипал за соски на груди, коснулся мышц на груди, начал обнимать бедра. Потом коснулся моей мошонки, пока не зашевелился мой член, несмотря на весь свой страх, несмотря на все неудобство положения, я почувствовал, как мой член твердеет, увеличивается и поднимается.

- Войди в меня таким большим... Джон... - то ли простонал, то ли прошептал голос, в котором была целая куча голосов. Холод обхватил мой пенис и начал массировать его вверх и вниз, а во мне начал нарастать безумный оргазм, которого я уже не чувствовал больше месяца. - Какой он у тебя хороший... Джон...

- Это же сон, - провыл я ей. - Это невозможно. Ты же ненастоящая. Ты не живешь, Джейн. Я же видел тебя мертвой. Ты же не живешь.

Холодный массаж пениса продолжался, пока я не почувствовал, что вот-вот начну спускать... Это напоминало секс, но все было совершенно другим. Я чувствовал скользкость и мягкость, возбуждающее прикосновение волос на лоне - но только все это было ледяным. Мой пенис побелел от холода, а тело покрылось гусиной кожей.

- Джейн, - сказал я. - Но это неправда. - И когда задергался пенис, я знал, что это неправда, я знал, что это невозможно, я знал, что я не мог заниматься любовью со своей мертвой женой. Но когда на мой голый живот брызнула сперма, я услышал мерзкий скрипящий звук, и лицо Джейн, несясь ко мне с неправдоподобной скоростью, взорвалось в фонтане крови и обломков стекла. И на одно страшное мгновение ее лицо касалось меня - с содранной живьем кожей - обнаженные кости скул, выбитые, раскачивающиеся глаза, окровавленные зубы, скалящиеся из-за бесформенных размозженных губ.

Я скатился с ложа и перекатился по полу так быстро, что ударился о столик и сбросил на пол звучащий дождь предметов: бутылочек с кремом для бритья, фотографий в рамках, разных украшений. Ваза с рисунком цветов на фарфоре разбилась на моем черепе.