Шурупы - Владимир Николаевич Васильев

Полста седьмой сел около большого серебристого купола, надутого в тигонской долинке меж двух невысоких скальных гряд. Одна гряда отделяла долинку от расщелины, где остался яринский «Джейран». От чего отделяла вторая, Виталий не знал, но вряд ли там могло найтись что-либо, помимо камней, таких же скал и скудной снежной поземки, струящейся над поверхностью.

Три приснопамятные шестисотки стояли короткой шеренгой по ту сторону купола.

– Пойдем, – велел Иван Иваныч, когда внешний люк в очередной раз открылся.

Пилот с ними почему-то не пошел.

До купола было рукой подать, метров сто-сто двадцать. Внешне он живо напоминал полевую многоцелевую лабораторию, только очень большую. Вон и походный реактор у одной из входных мембран виднеется, и кабели, убегающие к ближайшей шестисотке, и даже три параболических антенны на ажурных треногах. Целились антенны точно в тот сектор небесной сферы, где в данный момент пребывала соседняя Сорша, а значит, и спутники связи Семеновского полка. Когда орбитальное движение разводило Тигон и Соршу по разные стороны гигантской Ириллы, антенны перенацеливались на одну из двух точек либрации в системе Эрцаб – Ирилла, где висели ретрансляторы. Одна из этих точек всегда была доступна в любой произвольный момент времени. Но если в небе была видна и Сорша, работа напрямую через ее спутники получала солидный выигрыш по мощности.

– Заходи, капитан, – пригласил Иван Иваныч и расслоил мембрану.

Виталий послушно шагнул в открывшуюся щель. Края мембраны прошелестели по термокостюму и маске, и он оказался в небольшом тамбуре. Откуда-то сбоку, сразу с двух сторон вырвались струи не то газа, не то жидкостной взвеси – должно быть, дезинфекция. Виталий от неожиданности даже зажмурился и слегка присел.

Как выяснилось чуть позже – это окуривание заодно снимало накопленную электростатику.

Пройдя вторую мембрану, они с Иван Иванычем сняли маски с перчатками, миновали еще одну арку, уже без мембраны, и наконец-то очутились внутри купола. Весь центр занимал космический корабль – тот самый, с которым стыковался яринский «Джейран» и который Виталий не смог идентифицировать. Покоился он не на грунте, а выше, на ажурной системе опор, так, что исследовать днище не составляло никакого труда. Ко входному люку вел самоходный космодромный трапик; люк в данный момент был не только закрыт, но и, насколько мог видеть Виталий, задраен, как в ходовом режиме. Наглухо.

Вдоль стен купола по всей окружности виднелись столы и стеллажи с приборами, научная аппаратура, периферия исследовательских киберов, распределительные щиты силовых установок и экраны, экраны, экраны – бесчисленное количество экранов. На некоторых змеились графики, статичные и анимированные, на других застыли таблицы с данными, по третьим ползли бесконечные вереницы цифр и букв. Некоторые работали в видеорежиме, показывая фрагменты обшивки или обвесов корабля. Некоторые – в режиме связи, чаще всего вида «говорящая голова». Люди в одинаковых светло-серых комбинезонах сидели перед экранами и за столами, сновали между стоек и стеллажей, тащили на себе инструменты и кабели, катили на тележках и столиках с колесами разнообразные приборы, тихо переговаривались меж собой и с головами на экранах. Киберов тоже хватало: некоторые шныряли под ногами, но бо́льшая часть группами торчала вокруг корабля, словно ожидала команды кинуться на приступ.

Поначалу на Виталия с Иван Иванычем никто не обратил внимания. Однако уже через десяток-другой секунд один из сидящих у экранов вскочил и чуть ли не бегом кинулся навстречу.

– Он? – не здороваясь, спросил человек в комбинезоне у Иван Иваныча.

– Он, – спокойно подтвердил Иван Иваныч. – Капитан, это руководитель исследовательской группы, зовут Геной. Гена, это капитан Можаев, флотский спец.

– Я не флотский, я шуруп, – угрюмо поправил Виталий.

– Мне без разницы, – улыбнулся Гена и протянул руку в перчатке. – Извини, у нас режим, снимать не положено.

– Извиняю, – ответил Виталий немного мягче и пожал ее.

Перчатка на ощупь мало отличалась от человеческой кожи – кажется, это была биопленка, которая даже тактильные сигналы передавала в полной мере. Всего и разницы, что белесая, а не телесного цвета.

– Проблемы у ребят сходные, – пояснил Иван Иваныч. – Не могут считать тики и получить пароль на открытие шлюза. А ты, говоришь, раньше считывал.

– Считывал, – подтвердил Виталий и вынул ком. – Сейчас попробую…

В следующие полминуты он без труда активировал инженерное меню, запросил тик, получил его, принял пароль, отослал запрос на открытие шлюза, после чего главный люк напротив трапика весело мигнул индикацией, хорошо заметной даже в ярком свете под лабораторным куполом, с шипением выбросил две дымные струи, разблокировался и открылся.

«Совсем они безрукие, что ли? – недоуменно подумал Виталий. – Что тут у них не считывается и, главное, как?»

Потом он заметил, как Гена многозначительно поглядел на Иван Иваныча, словно увидел именно то, что ожидал увидеть, и этим фактом чрезвычайно удовлетворен.

– Только не болтай, – превентивно осадил его Иван Иваныч. – Все, открыто! Работайте!

Гена хохотнул, победно хлопнул в ладоши и убежал к соратникам. К трапику потихоньку начали стягиваться люди и киберы.

– Что ж ты так палишься, эр-восемьдесят? – с укоризной проворчал ангел, обращаясь к Виталию.

– Что такое? – насторожился тот. Никакой вины за собой он не чувствовал, и это тревожило больше всего.

– «Я не флотский, я шуруп», – передразнил Иван Иваныч, на удивление точно скопировав тембр и интонации Виталия. И продолжил уже своим обычным голосом: – Ни один вояка не назовет себя шурупом!

«А ведь правда!» – дошло до Виталия.

Хорошо, что Гена гражданский, – ему все эти тонкости в самом деле малоинтересны.

– Ладно, – вздохнул Иван Иваныч. – Тут тебе пока заняться нечем. Поэтому пошли к нам.

И неторопливо направился к мембране, которую они преодолели всего несколько минут назад.

Виталий решил, что «к нам» – это снова на борт полста семь, но нет, Иван Иваныч повел его в сторону сидящих рядком шестисоток. И пока они шли, в голове Виталия внезапно что-то щелкнуло.

Он вспомнил, явственно и отчетливо, как девять лет назад чужая база на Лорее поначалу не подпускала к себе никого, даже киберов. А Виталия подпустила.

Сейчас корабли не отдавали тики спецам-ангелам и офицерам Троицкого полка, в результате никто не мог попасть внутрь. А Виталий вскрыл оба корабля безо всякого труда, с первой же попытки и за несколько минут.

Он даже запнулся на миг, так что Иван Иваныч вопросительно поднял бровь и покосился на идущего рядом капитана в шурупской форме. Но Виталий тотчас выровнял шаг. А вот в голове забурлили мысли, сразу много, то и дело вытесняя друг друга с переднего плана на периферию.

«Так что же получается? Чужая база… и корабли тогда действительно чужие? То-то