Оцифрованные (СИ) - Февральская Валерия

Айна кивнула. Бабушка на пару минут скрылась в шалаше, вышла оттуда с небольшими глиняными кружками. Она вскипятила воду в казанке над костром и залила темно-зелёные листья в кружках. Айна почувствовала приятный, чайный запах. Он отличался от запаха чая, который она обычно пила. Да и на вкус был более горький, но все равно понравился.

— Ты ведь одна из новоприбывших? — спросила старушка, — я не видела тебя раньше. Тебя привела Доми?

— Нет, — резко возразила Айна, — я пришла с Аланом! Только потому что он здесь.

— А он, полагаю, пришёл вместе с малышкой Доми? — мягко улыбнулась бабуля.

— Угу… — уныло пробормотала в чашку Айна.

— Вот как… Меня зовут Нахо, здесь меня все так называют, так что можно без формальностей. А тебя как зовут, дитя?

— Айна Геста, — представилась девушка.

— Уж не дочь Алины и Фредерика? — улыбнулась Нахо, — а я все думаю, кого ты мне напоминаешь.

— Вы знали моих родителей? — удивилась Айна.

— Только Фредерика, — отметилась Нахо, — вместе с моим старшим сыном он учился в университете. С Алиной я лично никогда не была знакома, но много о ней слышала. Ты очень похожа на отца.

— Ааа… спасибо! — Айна на секунду замешкалась, — послушайте… а если у вас есть сын… он тоже здесь?

— Нет. Широ со своей семьей живут в Истаре.

— Но почему? Как же они допустили, чтоб вы оказались здесь? — возмутилась Айна, — я бы ни за что не!..

— Успокойся, дитя, — взяла ее за руку Нахо, — я здесь по собственному желанию. У меня двое детей и все они реагировали на это мое желание так же как и ты.

— Но почему? — Айна не могла в это поверить. Ей сложно было поверить в то, что кто-то в здравом все мог согласится жить здесь.

— Когда этих людей выбросили сюда… я возглавляла одно из подразделений чистильщиков, которое занималось выселением. Я сама подписала приказ о том, что мое подразделение участвует в зачистке, — сказала Нахо, — а после, подала рапорт об уходе. Я прекрасно понимала, что моих полномочий не хватит, чтоб остановить все это. Раз не хватило сил у самого генерала Грейрода…

— Генерал Селим?

— Нет, милая, Брайан Грейрод, отец Доминики. Тогда он носил это звание. Он воспротивился этому. Он стал собирать союзников, чтоб открыто выступить против подобной политики. Но, через год погиб. Говорят, несчастный случай. После его смерти я перебралась сюда.

— Но зачем? Вы ведь могли что-то сделать для этих людей!

— А я и делаю, — улыбнулась Нахо грустно, — все здесь, люди привыкшие к комфорту, которые даже в экспедиции очищений отправлялись в окружении современных приспособлений, машин и прочей техники. Многие женщины здесь не умели шить, некоторые понятия не имели, как готовить без плиты. А я стара, детка, я много чего могла им показать и рассказать.

Немного послушав Нахо, Айна была восхищена. Эта старушка казалась ей величественной, такой сильной и непоколебимой. Ее храбрости и самоотверженности можно было позавидовать. Нахо умела возделывать землю, ухаживать за растениями. Это благодаря ей возвели теплицы. С ее помощью сшили палатки. Она умела лечить, заготавливать пищу на зиму в подобных условиях. Она обучала молодых и детей всему, что знала сама. Она была стара. Ее дети старались наведываться к ней хотя бы раз в пару недель и постоянно пытались забрать ее назад, уговаривали бросить поселение, ведь она сделала для этих людей уже все, что могла. Они пытались убедить ее в том, что она уже искупила свою вину перед ними и заслужила комфортную старость в окружении детей и внуков. Но Нахо упрямо продолжала твердить, что эти люди в ней нуждаются. И, от части, она была права. Она помогала молодым матерям, ухаживала за новорождёнными и присматривала за детьми. Она была кем-то вроде старейшины этой деревни. Символом!

— Я не жалею о своём выборе, — улыбнулась Нахо, заметив взгляд Айны, — я довольна своей жизнью. Мне 78 лет, детка. В стенах Истара чем бы я занималась? Сидела в кресле, да смотрела в окно. А здесь от меня есть польза. Мне не о чем жалеть. И даже если я здесь и умру, я жалеть не буду. Ведь главное, что все свою жизнь я была честна с собой. Говорила, что хотела и делала то, что считала нужным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Айна застыла. Слова Нахо словно вонзились ей в самое сердце. Быть честной… она поднялась.

— Я… мне надо!.. я должна кое-кого найти, простите!

— Иди, дитя, — улыбнулась старушка, — но, возвращайся когда будет желание. Буду рада тебя видеть.

Айна бежала мимо палаток и пыталась высмотреть в толпе нужного ей человека. Она нашла его в одной из пещер, в которой было озеро с пресной, кристально чистой водой. Алан сидел на берегу и перематывал руки эластичным бинтом. Видимо, после спарринга с Вероникой он все таки устал. Он почувствовал ее приближение и обернулся.

— Что-то случилось? — спросил он, улыбнувшись ей.

— Нет… то есть, да! — запинаясь, сказала девушка, — Алан, надо поговорить.

— Ну, я весь во внимании, — Ал подскочил с земли и подошёл к подруге, — что там у тебя?

— Я беспокоюсь о тебе, Ал, — Айна опустила взгляд, — и хочу, чтоб ты был в порядке…

— Ты чего, Ай? — Алан взял ее за плечо, — да будет все хорошо с нами!

— Я беспокоюсь только о тебе! — выпалила девушка и тут же густо покраснела, — точнее… я обо всех беспокоюсь! Но о тебе больше… не хочу, чтоб с тобой что-то случилось… Мы росли вместе, всегда были рядом. И я знаю тебя такого, какого не знает никто! Я знаю, что ты обожаешь мясо в кисло-сладком соусе, а когда кислинки больше, чем сладости, ты морщишь нос и стараешься быстрее доесть. И ты чихаешь, когда тебе в глаза светит яркий свет. И ты любишь собак. Обожаешь просто! Ты кормишь соседского пса всякими вкусняшками. И в детстве ты выгуливал всех соседских собак просто потому что тебе очень это нравилось. Хотя, у тебя всегда было много дел по дому. Ты очень добрый! Всегда стремишься помогать всем, даже тем, что не очень тебе нравится. И за это я тебя люблю. Я люблю в тебе все это.

Айна смотрела себе под ноги. Руки ее были сжаты в кулаки, но они дрожали. Она сама не заметила, как голос ее начал срываться.

— Я знаю, что зимой, когда идёт первый снег, ты долго можешь смотреть в него и ловить снежинки в ладони. Даже сейчас так делаешь! И когда напиваешься, смешно икаешь и краснеешь! И я знаю, что ты заботишься обо всех нас! И смотришь на нас всех одинаково. Я знаю все о тебе. И даже то, что твой взгляд меняется только тогда, когда ты смотришь на неё…

Алан молчал. Он смотрел на неё открыто, не отводя взгляд. А она не могла даже поднять голову, чтоб взглянуть ему в глаза. Наконец-то она взяла себя в руки и подняла взгляд. Подбородок ее дрожал, а слёзы были готовы вот-вот хлынуть из глаз, но она их сдерживала.

— Я люблю тебя, Алан Нортон. Всегда любила! И не хочу жалеть о том, что ты так об этом и не узнал.

— Прости, — Ал ответил сразу, — эти слова тронули меня. Словами не описать, насколько ты дорога для меня, Айна. Ты всегда будешь близка для меня и я всегда буду беречь тебя и защищать. Но, я не могу ответить тебе взаимностью. Прости.

Ал сделал шаг к ней. Легко коснулся губами ее лба и ушёл. Айна была ему за это очень благодарна. Он ведь тоже знал ее лучше, чем кто либо. И он знал, что сейчас она разрыдается. И она не хотела бы, чтоб в этот момент он был рядом с ней. И он был прав. Слезы сами побежали по щекам, Айна сама не поняла, когда именно это произошло. Еле слышно она всхлипывала, когда за спиной раздался хруст камней.

— Ну, что могу сказать, — услышала она голос Ареса позади, — это было сильно.

— Ты что, подслушивал? — девушка поспешно принялась вытирать щеки рукавами кофты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не то чтобы подслушивал, — подал плечами Арес, — увидел просто, что ты несёшься куда-то. Подумал, что-то случилось. Пошёл за тобой. Ну и просто не смогу вовремя уйти.

— Это одно и то же! — вспыхнула Айна, — ну и что? Жалко я выглядела со стороны?

— Да нет, — Арес окинул взглядом всю пещеру и остановился на озере, — драматично, сильно. Как в кино.