Гавань красных фонарей - Сергей Зверев

— Где-то там, — шепотом ответил ему Татаринов. — Больше ему деваться некуда — дорога тут одна. И то не дорога, а так, следы от колес.

Что было на самом деле верно, поскольку в тундре почва слабая, и если по ней проедет машина, то следы зарастают несколько лет. Если же по одному и тому же месту постоянно ходит хотя бы легковая машина, то вы без труда сможете определить это по сбитому слою почвы. Животные так не могут, так может только человек на своем драндулете.

Диденко, как собака или волк, втянул носом воздух и посмотрел в сторону:

— Чуете, дымом пахнет?

— Да, — согласился Татаринов, — ни с чем не перепутать.

Татаринов отошел дальше в «зеленку» и встал во весь рост. Покрутив головой из стороны в сторону, он увидел, как над верхушками деревьев по другую сторону дороги поднимается белый дым. Значит, здесь не только дом.

Тут дверь серого двухэтажного здания открылась и во двор вышли сразу несколько молодых людей, которые неспешно разбрелись по огороженному участку. Татаринов и без бинокля насчитал трех девушек, которые держались одной группой, и четверых парней, которые ушли от девчонок подальше и стали что-то оживленно обсуждать. Следом за ними появились еще два парня. Всем было лет по пятнадцать, может быть, несколько больше. Детей среди них не было точно. Молодежь была одета неброско и вполне спокойно общалась между собой. Не было в их поведении ничего необычного, что могло бы навести на мысль, что их держат здесь против их воли. Самое интересное, ни одного охранника или надсмотрщика.

— Может, это пионерский лагерь, то есть скаутский? — Диденко воспользовался оптикой, продолжил разглядывать гуляющую за колючей проволокой молодежь.

Дымок продолжал подниматься над лесом, а спецназовцы оставались на месте и смотрели на гуляющих по двору молодых людей.

Парни, продолжая общаться, стали подходить к колючей проволоке и одновременно приближаться к спецназовцам. Расстояние между ними было около восьмидесяти метров. Это немало, с учетом того, что последних закрывали листья, но это вам и не южные заросли, где и в пяти метрах ничего не увидишь. Это хлипкая растительность тундры, не отличающаяся обильностью зеленой массы. Татаринов медленно-медленно, стараясь не задеть ни один листочек, снова сел на корточки.

— Странно, — сообщил свои мысли командиру Голицын. Тот выдержал паузу, подождав, пока старший лейтенант сформулирует мысль и продолжит: — У них нет телефонов, нет планшетов, ни у кого нет даже плееров.

— Интеллект, — похвалил старший мичман.

— Переходим на другую сторону дороги, — сообщил Татаринов и, улучив момент, когда никто из юношей не смотрел в их сторону, перекатился первым.

Через некоторое время за ним последовал Голицын, и после этого через открытое пространство ловко перемахнул Диденко, не обращая внимания на огромный рюкзак, болтающийся у него за плечами.

Вдохнули — выдохнули и пошли на дым. Медленно продвигаясь по зарослям, они вышли к крохотному пятачку, на котором стояла сторожка с достаточно мощной печью и массивной кучей угля, наваленной под открытым небом.

— Может, баня? — предположил Диденко, держа пространство под контролем и аккуратно вытаскивая из-под полы укороченный автомат.

На радость спецназовцам, белый микроавтобус стоял тут же, рядом со строеньицем, в трех метрах от входа.

На свежий воздух вышел бородатый крупный дядька с коротко стриженными темно-рыжими волосами. Рукава его просторной белой рубахи были завернуты по локоть, сверху была наброшена теплая безрукавка. Одет он был в армейские штаны и высокие резиновые сапоги, надежно защищающие ее от избыточной влаги этих мест. Мужик по-хозяйски споро открыл одну из створок микроавтобуса, что-то схватил и выволок на божий свет.

После того как все разглядели то, что он достал, вряд ли бы они назвали этот свет божьим. В руках у бородача была нога девочки, точнее, труп, который он без каких-либо колебаний занес в сторожку. Глаза у Татаринова расширились. Голицын отпрянул дальше в «зеленку». Если бы кто-то видел в тот момент глаза старшего мичмана Диденко, то он пожалел бы о том, что родился на свет.

Дед смотрел на Татаринова взглядом бультерьера, который собирается броситься на огромного, но неповоротливого быка. Командир утвердительно кивнул, добавив, что бородач нужен живой.

Диденко аккуратно снял с себя рюкзак и стал обходить дымящийся сарайчик с другой стороны, не поднимая голову над землей выше чем на один метр. Тем временем Татаринов и Голицын могли наблюдать еще одну ужасную сцену, когда бородатый двуногий мутант — если не телом, то разумом — подошел к микроавтобусу и достал оттуда сразу два детских трупа, абсолютно голых и тоже со следами вмешательств. Головы двух черноволосых мальчиков безжизненно мотались, их ручки волочились по земле, а бородача ничего не смущало. Видать, не впервой. Он деловито, словно мясник, перетаскивающий забитых овец, вытаскивал свою страшную ношу на белый свет, проходил несколько метров по открытому пространству и скрывался в сарае.

Татаринов и Голицын вынуждены были наблюдать за этой чудовищной разгрузкой, пока Диденко делал свою работу. Бородач снова вернулся к фургончику, и Татаринов подумал, что сейчас он достанет оттуда тело еще одного ребенка. Однако он был вынужден залезть гораздо глубже в машину и вытащить оттуда оцинкованный таз, который был чем-то наполнен. Судя по тому, как рыжеволосый тащил свою ношу, веса в ней было прилично.

Диденко уже зашел со спины и был готов к тому, чтобы подрезать ноги детине, но решил выждать.

Дав человеку войти в сторожку, старший мичман отправился следом за ним, стараясь не издавать ни единого звука. Когда он попал со света в полутемное помещение, то увидел прямо на бетонном полу лежащие тела детей, которые были свалены просто в кучу…

Здоровяк не успел поставить свой таз, но, сообразив, что за спиной кто-то есть, бросил его под ноги и резко пригнулся, при этом уходя в сторону. Когда их глаза встретились, старший мичман на секунду смутился — а ведь добродушный с виду человек.

Викинг схватил топор, который был воткнут в трухлявый пень, привезенный сюда, видимо, в те старые времена, когда деревья беспощадно истреблялись на острове, и взмахнул ловко своим оружием так, что рядом с горлом Диденко просвистело отточенное лезвие.

Если бы не приказ Татаринова оставить мужика в живых, то Диденко бы не слишком смущался. Топора он не видел, что ли?!

Через три секунды в сторожку вошли один за другим Татаринов с Голицыным, не имея ни малейшего представления, что им предстоит увидеть. Ни размахивающий топором бородач, ни уклоняющийся от ударов Диденко не произвели на кавторанга такого впечатления, как содержимое перевернутого таза.

Вперемешку на пол вывалились человеческие органы и расходный материал при проведении хирургических операций: окровавленные бинты, вата, какие-то салфетки, а на них и между ними печень, почки, легкие, поблескивающие в полумраке…

Бородач, топчась на месте, неожиданно для себя поскользнулся и потерял равновесие. Быстро переступая ногами, он пытался не упасть, и у него это получилось, но Диденко, воспользовавшись моментом, приставил к горлу бородатого нож. Тот сверху вниз спокойно смотрел на русского, продолжая удерживать на весу топор, одного взмаха которого было достаточно, чтобы раскроить Диденко башку. Голицын успел зайти сбоку и взять на прицел голову викинга. Не моргая, сохраняя присутствие духа, рыжеволосый сказал каких-то непонятных два слова, опять же содержащие буквы «х» и «г», и резко опустил топор на голову Диденко. Старший мичман успел уйти в сторону, а две пули, выпущенные из пистолета с глушителем, разнесли череп здоровяку и отключили его от жизни. Голова дважды дернулась, пытаясь повторить траекторию пуль, после чего тело шмякнулось вниз по дороге, задев раздробленным черепом тот самый пенек, в котором еще недавно торчал топор.

Когда со здоровяком было покончено, Татаринов немного встряхнулся и оглядел сторожку, в которой они оказались.

— Трах-тарарах! — прокомментировал он.

Горка из детских трупов и разваленные на бетонном полу внутренности не давали сознанию переключиться на обыденную обстановку. Старая печь и котел выполняли здесь роль системы отопления, которая наверняка была предусмотрена для того, чтобы подавать тепло в двухэтажное здание за колючей проволокой.

Голицын убрал пистолет и подошел к телам детей, которые расстались со своей жизнью ради каких-то ужасных экспериментов или просто были убиты с целью забора у них жизненно важных органов. Он постоял над ними немного, потом подошел к столу и взял упаковку новых резиновых перчаток, которые тут же натянул себе на руки.

Татаринов попросил перевернуть двух мальчиков, чтобы рассмотреть те повреждения, которые у них были. Когда он посмотрел на лица детей, то увидел, что это те самые два русских мальчика, которых они спасли несколько недель назад. Надеялись, что спасли… Несколько надрезов в области печени и почек не оставляли никаких версий, кроме той, что их использовали в качестве доноров.