Дама, которой не было - Мария Жукова-Гладкова

– Он насчет статьи про балерину Сачкову.

Я откровенно удивилась.

– Он от себя лично?

Леночка кивнула.

– Дай мне пять минут, чтобы привести себя в порядок.

Вскоре у меня в кабинете появился мужчина лет тридцати пяти на вид, приятной наружности. У него были светло-русые волосы, карие глаза, но гораздо светлее глаз девушек, которых мне сегодня довелось встречать. Прямой нос, узкие брови, открытый лоб, аккуратная стрижка. Рост – где-то метр семьдесят пять, сухощавый. Походка пружинистая. Похоже, занимается спортом. Костюм, светло-серая рубашка, галстук. Представился Вячеславом, спокойно пожал протянутую мной руку – не жестко, но и не вяло. Ладонь была сухой, не холодной и не горячей. После нескольких сказанных им предложений я убедилась в правильности речи и образованности. Мужчина производил впечатление сотрудника какого-то научно-исследовательского института, причем человека интеллигентного.

– Простите, что вам пришлось долго ждать. Чай? Кофе? – предложила я.

– Нет, спасибо. Я уже напился и чаю, и кофе. Ваша секретарь не давала мне скучать. – Он легко улыбнулся.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Я насчет статьи про Александру Сачкову, – заговорил Вячеслав.

– Простите, кем вы ей приходитесь?

– До выхода этой статьи считал, что женихом.

Я не могла скрыть удивления.

– Вы считаете, что жених такой женщины, как Александра, обязательно должен быть публичным, или, как теперь говорят, медийным, лицом? Совсем необязательно. Ей хочется отдыхать от шумных тусовок. Она всегда говорила мне, что отдыхает со мной душой и чувствует себя со мной спокойно и защищенно.

Я кивнула. В словах Вячеслава был смысл. Правда, балерина Сачкова как раз всегда предпочитала богатых публичных мужчин. Я была знакома с ней лично, и именно я ездила брать интервью, опубликованное в последнем номере нашего журнала. Простой корреспондент ее не устраивал. Ей нужна была как минимум я – заместитель главного редактора. Меня сопровождали двое фотографов. Стилист и парикмахер у балерины были свои. Я помню, как я устала в тот день. Балерине не нравилось то одно, то другое. Она спорила со стилистом, с парикмахером, с фотографами, доказывая, что ее следует снимать слева, а не справа, и свет нужно ставить по-другому, чтобы лучше подчеркнуть ее достоинства и скрыть недостатки. В ответ на последнюю фразу она всегда ожидала от всех окружающих заверений, что недостатков у нее нет.

Насчет внешности я была согласна – если вы любите худых женщин. А вот насчет характера… Неудивительно, что на ней так никто до сих пор и не женился. Признаться, я удивилась, узнав, что один бизнесмен все-таки решился. Другие срывались с крючка, какое-то время походив в официальных женихах. Но тут дошло до выбора свадебных платьев (трех, так как свадьбу планировали гулять три дня, иначе было не охватить всех знакомых, да и не всех можно было сажать за один стол друг с другом, чтобы свадьба не превратилась в мордобой, а то и смертоубийство).

Я брала интервью и у жениха, который, в отличие от невесты, совсем не выпендривался. Он подтвердил свое намерение жениться на Сачковой, а потом завизировал каждую страницу распечатки – мы обязательно присылаем нашим героям распечатку диктофонной записи, чтобы потом у нас не было проблем. При визировании и отборе фотографий балерина выпендривалась не меньше, чем во время интервью. Но поскольку она сама хотела, чтобы статья вышла, то все-таки завизировала и интервью, и с десяток фотографий, которые мы могли использовать и в следующих номерах. Правда, в следующем мы планировали уже давать репортаж со свадьбы. Эксклюзивные права она не продавала никому, пригласив на свадьбу представителей нескольких журналов и программ. Потом еще планировалось сделать фильм, но наш журнал к фильмам никакого отношения не имеет.

– Теперь вы принимаете решения насчет публикаций в журнале? – тем временем спросил Вячеслав.

– Нет, наш американский хозяин. Я только временно исполняю обязанности главного редактора. И в любом случае часть материалов всегда шла на визирование американцу.

– Но он прислушивается к вашему мнению?

Я неопределенно пожала плечами.

– Вы можете опубликовать интервью со мной? В следующем номере?

– Не знаю, – честно сказала я. – Этот вопрос мне точно придется обсуждать с мистером Демпси.

– Но вы возьмете у меня интервью? Запишете мои комментарии по поводу интервью Александры?

– Да.

– Мы можем это сделать сейчас или мне следует прийти в другой день? Я подробно расскажу о нашем знакомстве, о наших встречах, об ее обещаниях, а вы потом решите, что публиковать, что нет. Я понимаю, у вас ограниченная журнальная площадь. Но я считаю, что у вас должен быть полный объем материала, который могу предоставить я, чтобы было из чего выбирать.

Я кивнула. Мне было просто интересно. Более того, Вячеслав не производил впечатления сумасшедшего. Ведь по редакциям ходит много психов, а уж пишут… Я вижу только один отрицательный момент в появлении электронной почты. Это резко возросшее число писем от психов. Теперь даже конверт не нужно идти покупать и опускать его в почтовый ящик. Можно писать, сидя дома в любимом кресле и попивая кофеек. А несчастные сотрудники редакций, работающие в отделах писем (которые вынуждены разбирать и обычные, и электронные), потом все это читают и сами к концу дня находятся в состоянии, близком к помешательству. А в некоторых редакциях еще и существует правило на письма отвечать, хотя бы несколько строк, и начальство, которое писем не читает, строго следит за тем, чтобы отвечали…

Среди таких корреспондентов и в особенности лично ходящих по редакциям граждан есть бывшие мужья и жены (в их представлении) известных людей, полно «первых любовей», просто бывших любовников и любовниц, откуда-то знающих особенности скрытых частей тел звезд, правда, теперь звезды обожают оголяться, и вполне можно где-то что-то подсмотреть. Ни у кого из этой публики нет никаких доказательств связи с медийным лицом. Но кричать «Вы что, мне не верите?!» они горазды.

Вячеслав не кричал, не бил себя в грудь. Он вообще не походил на тех «бывших любовников», которых мне довелось видеть даже в здании нашего холдинга. Кстати, их больше всего ходит к Люське (как мужчин, так и женщин), и она с ними очень ловко управляется, а у некоторых даже берет интервью. И в «Желтом городе» их страсть как любят. Может, Вячеславу следовало пойти в «Желтый город»?

Тем временем гость редакции рассказал, что его мама хотела родить девочку, из которой получится балерина. Но родился мальчик. Мама отдала его в балетное училище, где мальчиков всегда не хватает. Их там встречали с распростертыми объятиями.

Именно в балетном училище Вячеслав влюбился в Александру Сачкову. Он долго описывал свои чувства к этой женщине (то есть сначала девочке), и мне было неудобно его прервать. Я сказала бы, что это было не просто чувство, это была одержимость.

Но в семнадцать лет Вячеслав получил серьезную травму, и с балетом пришлось завязать. Вместо сцены Мариинского театра он оказался на плацу в кирзовых сапогах. После армии жизнь пришлось начинать с чистого листа, но Вячеслав был волевым человеком, и еще ему хотелось доказать Александре Сачковой, что он чего-то стоит. Он работал днем, сменив множество профессий, а вечерами учился. Это было очень сложно, так как в балетном училище не уделялось должного внимания общеобразовательным предметам. Перед тем как поступить в вуз, Вячеславу пришлось самостоятельно штудировать школьную программу.

Но он поступил, окончил институт и получил диплом экономиста.

– Я работаю в банке, – произнес Вячеслав. – Кто бы мог подумать? Если бы мне в шестнадцать лет сказали такое, я бы рассмеялся тому человеку в лицо. Но, с другой стороны, хорошо, что травма случилась, когда мне было семнадцать. В тридцать начинать жизнь с нуля было бы гораздо сложнее, а в сорок – вообще невозможно.

– У балетных же ранняя пенсия, – заметила я.

– Вы думаете, на эту пенсию можно жить?

– Но люди же как-то подрабатывают…

– Вот именно «как-то». А я не хочу «как-то». Тем более у меня всегда был стимул – Александра. Билеты сейчас стоят недешево, я же не чиновник, меня бесплатно в Мариинский не пустят.

– А чиновники ходят в Мариинский бесплатно?! – откровенно поразилась я.

– Не все. С определенной ступени чиновничьей лестницы.

– Вы серьезно? – никак не могла поверить я.

– Сам поразился, когда узнал. Они проходят через определенный вход, там охрана, естественно, проверяет, тот ли это человек, за кого себя выдает. И их проводят на вполне определенные места. Не самые лучшие, но и не плохие. Они за это ничего не платят. Вы же понимаете, что у меня много знакомых в балетном мире. Они и рассказали. У меня нет оснований не верить этим людям. Все, кто в курсе, дико возмущены подобным положением вещей. Но, к счастью, среди чиновников, которые имеют право (смешно говорить про «право» в данном случае) на такие посещения, мало лиц, интересующихся театром. У них же больше выпендреж. А люди, которые на самом деле любят театр, часто не могут позволить себе купить билет. Стоимость билетов и цветов для меня лично была одним из стимулов…